Шпион

Робби. Окончательно проснувшись, она была потрясена.

Если Клара – это леди Этеридж, а Агата – леди Рейяз, значит, эти женщины знают, как себя чувствует Робби. Открыв глаза, Филиппа, прищурившись, посмотрела на них, не собираясь больше притворяться, что спит.

– Здравствуйте, – произнесла она, вовсе не уверенная, что ее пробуждение будет встречено с радостью.

Три женщины посмотрели на нее. Одна сделала шаг вперед и улыбнулась. Женщина была темноволосой, стройной и очень элегантно одетой.

– Доброе утро, мисс Этуотер. Я леди Этеридж, зовите меня Кларой. Вы должны простить наше вторжение, поскольку, если бы мы не принесли ваш завтрак, боюсь, он достался бы мистеру Стаббсу.

Неожиданно вспомнив, что на ней одна только мужская рубашка, Филиппа натянула на грудь покрывало, радуясь, что по крайней мере не мужчины вторглись к ней в комнату.

– Спасибо, леди… Клара. Не могли бы вы мне сказать, как Робби? Я с ума схожу от беспокойства.

Одна из женщин высокомерно фыркнула.

– Она сходит с ума, возможно…

Полногрудая брюнетка скрестила на груди пухлые ручки и с укоризной посмотрела на Филиппу.

Агата, сестра Джеймса. Вполне вероятно, ее отношение к Филиппе могло сложиться под влиянием Джеймса. Филиппа старалась быть максимально любезной, хотя, оставаясь в постели, фактически в неглиже, находилась в весьма невыгодном положении по сравнению с этими элегантными дамами.

– Я знаю, что вы думаете, миледи, но умоляю вас…

Голос Филиппы дрогнул, когда она вспомнила Робби, такого маленького, лежавшего на земле.

Клара подошла и обняла Филиппу, бросив полный упрека взгляд на леди Рейнз.

– Не волнуйтесь, Робби обеспечен самый лучший уход в Лондоне. У него сломана рука, а других повреждений, по-видимому, нет.

– По-видимому? – У Филиппы болезненно сжалось сердце. – Он что… он еще не пришел в себя? – Последние слова она почти прошептала.

Даже Агата, похоже, смягчилась.

– Дети очень гибкие, по крайней мере так сказал мне доктор Уэстфолл, – произнесла она. – Мальчик скоро очнется, я в этом уверена.

Филиппа закрыла глаза. Какое легкомыслие! Какая глупость!

– Я должна была заставить его влезть обратно в окно, – проговорила Филиппа.

Третья гостья рассмеялась. Филиппа, Клара и Агата взглянули на Роуз и увидели, что та, ладонью прикрыв рот, во все глаза смотрит на них.

– Извините, мисс. Но заставить молодого господина что-то сделать – это… это непросто.

Девушка пожала плечами. Филиппа заметила, что Роуз одета не так хорошо, как две «миледи», хотя вид у нее был вполне презентабельный. Она не была пухленькой красоткой, как Агата, и не обладала изяществом Клары. В общем, выглядела она весьма заурядно, если бы не большие карие глаза, обрамленные густыми ресницами.

Даже Агате пришлось согласиться с Роуз.

– Да уж… – произнесла она со вздохом. – Он становится настоящим Каннингтоном.

Филиппа кивнула. Они были очень добры к ней, и она не станет им возражать.

– Я бы хотела увидеть его, если мне будет дозволено.

– Ох, вы можете входить и выходить совершенно свободно, – заверила ее Клара. – Вы не пленница.

Она посмотрела на Агату, которая пожала плечами.

– Джеймс вряд ли позволит вам навестить своего сына.

Филиппа подняла голову.

– Джеймс называет Робби сыном?

Агата прищурилась с подозрением.

– Конечно. А почему бы и нет?

– Ну ладно, – пробормотала Филиппа. – Похвально, мистер Каннингтон.

Окинув себя взглядом, она двумя пальцами оттянула ворот рубашки.

– Думаю, больше не имеет смысла носить этот наряд. – Она вздохнула, подумав о том, как хорошо было бы надеть обычное платье. – Но не думаю, что у меня найдется какая-нибудь женская одежда.

Роуз шагнула вперед и стянула со спины знакомую сумку.

– Мистер Фишер забрал дневник. Он сказал, что вы не будете возражать.

Филиппа на мгновение прижала к себе запачканную сумку, в каждой складке ощущая присутствие отца. Внутри она обнаружила свое единственное невзрачное платьице, которое выглядело еще хуже, потому что больше недели смятое пролежало в тайнике, судя по запаху, вместе с мышами.

– Вот черт!

– Так не годится. – Клара приложила палец к ее губам. – Но ни одно из моих платьев вам не подойдет. Вы гораздо выше.

Агата покачала головой:

– И мои будут вам не впору. Вы гораздо стройнее.

Филиппа улыбнулась и бросила взгляд на Роуз:

– Может, вы поможете мне?

Роуз широко улыбнулась в ответ, в одно мгновение улыбка преобразила ее лицо, которое из обычного стало поразительным. Потом улыбка исчезла, и Роуз вновь смотрела на нее с серьезным видом, став такой же неприметной, как и раньше.

– Не думаю, мисс. Я бы с радостью, но, боюсь, все мои платья будут вам слишком коротки.

– Спасибо. Полагаю, я могла бы обратиться к Баттону… – Филиппа подняла глаза в тревоге. – Хотя нет! У него и так, наверное, неприятности из-за того, что он помог мне?

Агата подняла брови.

– Вряд ли они попытаются причинить ему неприятности. Баттон в моей армии, а не в их. Я лишь изредка позволяю им позаимствовать его у меня.

Клара кивнула.

– Не переживайте за Баттона, мисс Этуотер. Если леди Агата заупрямится, отступит даже принц-регент.

Филиппа бросила быстрый взгляд на выдающиеся достоинства Агаты и сразу же отвела глаза, подавив короткий смешок. Интересно, осознала ли Клара, как двусмысленно прозвучала ее реплика? Очевидно, Филиппа была не единственной, у кого возникла эта непочтительная мысль, поскольку она могла бы поклясться, что услышала, как Роуз издала приглушенный смешок.

Филиппа, сдержав смех, бросила на Роуз заговорщический взгляд, а Роуз в ответ одарила ее своей удивительной улыбкой. Вновь взглянув на свое жалкое дорожное платье, Филиппа вздохнула. Пожалуй, в брюках она будет выглядеть более прилично. Хотя Джеймса это мало волнует.

Агата с Роуз вышли, сказав, что пойдут справиться о здоровье Робби. Клара поспешила за ними.

– Съешьте ваш завтрак. По-моему, сегодня Курт превзошел самого себя.

Филиппа оделась и влажной теткой попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Затем приподняла крышку серебряного блюда с едой.