Шпионка академии магии и стихий

– Дэя... не стоит этого делать… ты не сможешь потом…

Но я ничего не могла ответить, потому что в эту же минуту, он только сильнее прижал меня к себе и теперь я могла чувствовать все его тело. Он оторвался от губ, но только для того, чтобы начать целовать шею, спускаясь все ниже, но снова возвращаясь к губам. Я уже ни о чем не могла думать. Свет давно исчез, существа пропали, и только маленькая свечка продолжала гореть в углу комнаты. Герцог водил рукой по спине, перебравшись к шнуровке на платье и явно желая большего, но так и не прекращая своего поцелуя. Шнуровка с легкостью подалась, а я почувствовала прохладу и теплую ладонь на теле под грубой тканью платья.

– Герцог! Ваша сестра про…па…ла.. – сначала раздался шум шагов, а затем голос запыхавшейся Совеи прямо около нас в дверном проеме, но женщина сбилась, когда увидела настолько странную картину посреди комнаты.

Герцог остановился, а я попыталась отскочить от него, словно ничего не было, но он не дал пошевелиться. Я видела только, как Асвард закрыл глаза, собираясь с мыслями и вдыхая воздух. Его лицо стало жестоким, а рука сильно сжала бедро, но я не решалась вскрикнуть.

– Попытайся встать, я помогу, - сказал он тихо, но я уверена, что камеристка все слышит.

Поднявшись с пола, герцог помог встать мне, аккуратно поправив платье и лично зашнуровав его. Он выглядел полностью уверенным, словно зачехлял оружие, а не завязывал шнуровку девушке, с которой только что собирался заняться развратом прямо на полу. Я же чувствовала себя нашкодившим животным и боялась посмотреть в глаза Совее. Она же стояла, даже не шелохнувшись, видимо, решая, что ей делать в такой ситуации.

– Совея, - сказал герцог тоном, от которого по коже поползли мурашки, а в животе снова начало болеть, и я держалась изо всех сил, сжимая его руку, чтобы снова не упасть. – Сейчас я отведу Дэятим в ее комнату, а ты позовешь кого-нибудь из слуг, чтобы ей принесли еды и как можно больше. После этого, прошу, пройди в кабинет отца, там поговорим.

Он подхватил меня на руки, словно хотел быстрее разобраться со всем произошедшим, миновав в два шага свою комнату, ногой открыв дверь и освещая путь небольшим пульсаром, которой появился прямо перед нами.

Когда мы зашли в кабинет, то я почувствовала облегчение. Боль не исчезла, но ушел страх. Никогда бы не подумала, что смогу воспринимать чужой кабинет, где меня насильно поселят, как родные стены, но именно здесь я чувствовала себя полностью в безопасности. Герцог аккуратно посадил меня на диван и дотронулся рукой до солнечного сплетения.

– Болело здесь. Лежи, я заберу твою боль, и тебе станет легче. Скоро тебе принесут поесть, старайся съесть как можно больше, а после этого засыпай.

– Спасибо, - это единственное, что я могла сказать в такой щепетильной ситуации.

– Все будет хорошо.

Он сидел рядом, разглядывая свою руку. Боль действительно уходила и теперь я могла спокойно рассмотреть герцога, и увиденное мне не понравилось. От человека в тех комнатах не осталось и следа: страсть исчезла, оставляя только холодную оболочку. К нему бы я не подошла, передо мной был тот самый Асвард, которого я встретила в подземелье, и теперь он смотрел на меня как на новый интересный экземпляр.

В дверь постучали, и на пороге появился слуга, тот самый, которого я зачем-то хотела сделать своим осведомителем. Он прошел к столу, начиная раскладывать на нем принесенную еду. Что происходит на диване, его не волновало, да и картина было более чем целомудренной: брат сидит у постели своей заболевшей сестры – к этому у Совеи не было бы претензий. Стало смешно, но я попыталась сдержать улыбку, понимая, что герцогу еще объясняться с моей камеристкой.

– Все, - сказал он, убрав свою руку и встав.
– Утром к тебе придет Шарим, затем продолжишь занятия.

Он развернулся и вышел за дверь, оставляя меня наедине со слугой.

Кабинет покойного герцога использовался в самых крайних случаях, потому что находился не только вдалеке от жилых комнат, но и был удачно спрятан от посторонних глаз. О существовании этого места в замке знали немногие, что позволяло ему оставаться идеальным укрытием от любопытных слуг, гостей и незваных визитеров. Здесь было впору проводить важные собрания и решать на них судьбу мира в целом и герцогства в частности. Но этой ночью кабинет распахнул свои двери не для вершителей судеб, а для камеристки, главы охраны и владельца замка.

Когда Асвард появился на пороге, то все уже были в сборе. Совея сидела на одном из кресел, сложив ладони на коленях и держа прямо спину. Чепчика на ней не было, и герцог не мог вспомнить, был ли этот аксессуар на ней в его комнате. Шарим же не сидел на месте. Он расхаживал по кабинету, предварительно налив себе выпить и уже готовый ко всему. Несомненно, он был прекрасно осведомлен о произошедшем. А герцог только окинул комнату взглядом но не спешил начинать говорить, вместо него это сделала Совея.

– Герцог, - сказала она, смотря прямо на мужчину и не пугаясь его ответного взгляда. – Я столько лет служила в этом доме и видела многое. Я смогла бы принять все, но это выше моего понимания. Поэтому я прошу дать мне возможность уйти с рекомендацией.

Асвард налил выпить себе, попутно решая о том, что следует говорить, а о чем необходимо умолчать.

– Совея. Я не стану оскорблять тебя просьбами держать втайне все, что ты видела и все, что сейчас будет сказано. И именно поэтому хочу рассказать для чего здесь Дэятим и кто она на самом деле.

Совея заинтересованно посмотрела на мужчину, но не торопила его. А герцог начал рассказывать обо всем случившемся. Это не заняло много времени, да и важные моменты о которых знал только Шарим были упущены, но главный смысл камеристка все же уловила: Дэя – не сестра герцога. Женщина сначала не поверила, потом попыталась понять все сказанное и осознать это, после чего облегченно вздохнула. Было видно, что такое мнение о хозяине замка, для нее было страшнее, чем внебрачные дети, связи до брака и браки по расчету.

Шарим также внимательно слушал, иногда что-то исправляя, иногда добавляя, но больше наблюдая за реакцией Совеи, что не скрылось от ее внимания.

– Если после того, что я рассказал, ты все еще захочешь уйти, то я не посмею препятствовать этому решению, и лично буду рекомендовать тебя в лучшие дома, - сказал герцог в окончание беседы.

– Могу ли я подумать? – спросила женщина.

– Дай ответ утром, - ответил Асвард, открывая дверь.

На этом разговор был окончен, и камеристка не стала ждать, пока ее выгонят силой. Она надела свой чепчик и покинула кабинет с гордо поднятой головой, но озабоченная своими собственными мыслями.