Шпионские рассказы (сборник)
Шрифт:
Последнее, что запомнил Коля, было лицо хмурого Джонни… Именно он сунул фотографию «поляроида» — ту, на которой Коля стоял с полуголой девицей на руках — в карман его форменной рубашки…
Коля очень любил кино «про шпионов» и знал, что провалившихся разведчиков меняют на мосту. Там, в кино, шпионы медленно шли навстречу, внимательно рассматривая лица друг друга.
Но, во-первых, Колю не на кого было менять, а, во-вторых, его поили всю ночь и он едва стоял на ногах. Перепачканного губной помадой Колю вели по мосту под руки две вульгарные девицы и их сопровождал дружный хохот с той
На середине пограничного моста Колю ждал капитан Сидоров и два сержанта.
Поморщившись от резкого запаха духов исходящего от Коли, капитан коротко бросил:
— Сейчас же в баню его!..
— Разрешите доложить, товарищ генерал?!.. — радостно отрапортовал майор Тимохин.
Генерал Кошкин ел кашу из солдатского котелка. Овчарка Занда лежала возле его ног и ласково смотрела на своего хозяина.
— Ну, что там, Миша? — спросил Кошкин. — Есть, да?..
— Так точно!!..
Сияющий от счастья майор Тимохин положил на стол перед генералом фотографию «поляроида». На ее обратной стороне было написано синими, только что проявленными симпатическими чернилами: «Жду встречи в Каире каждую среду в 14 часов в кафе «Омар». Пароль «Привет от Занды». Отзыв «На границе тучи ходят хмуро…» Макс.»
Генерал Кошкин скользнул глазами по записи и улыбнулся.
— Конец Филу Андерсену и его «колпаку»… Вырвался «Макс».
Майор Тимохин осел на койку.
— Четыре года без связи, Николай Александрович… Не понимаю, как «Макс» выдержал?!
Майор погладил Занду. Та отвела глаза, словно понимала, что сделала что-то не совсем хорошее…
— Надо вот и выдержал, — просто сказал Кошкин.
Занда чуть слышно вздохнула.
— А тот паренек-то наш как? — спросил Кошкин.
— Его сейчас в бане от духов и помады отмывают.
— Не поддался, значит, паренек на уговоры?.. — снова улыбнулся генерал.
Он перевернул фотографию и долго рассматривал пьяное и растерянное лицо Коли. Правый глаз повара-пограничника украшал синяк.
— Наградить бы его нужно, — сказал генерал.
— Он не поймет за что… — осторожно возразил Тимохин. — Но самое главное, если на той стороне узнают о награде, то обо всем догадаются.
— Молодой ты еще, Миша, — отмахнулся генерал Кошкин. — Ладно, так и быть… Я тебя научу.
Занда тихо заскулила. Майор посмотрел на собаку и ему вдруг померещилось, что она улыбается…
…Через месяц служба Коли Иволгина на границе закончилась, а еще через неделю гордая и красивая Леночка все-таки согласилась выйти за него замуж. На свадьбу Коли и Леночки вдруг прибыл майор Тимохин. Он прилюдно вручил Коле почетную грамоту и долго говорил о том, как хорошо служил Коля на границе. Гости слушали очень внимательно. Больше всего радовалась Леночка… Она успела трижды поцеловать своего жениха в щеку, пока говорил Тимохин.
Коля явно повеселел и, принимая грамоту от майора, даже покраснел от удовольствия.
Когда свадьба была в полном разгаре, майор Тимохин нашел одну минуту, чтобы остаться с невестой наедине.
— А теперь вот что… То есть о самом главном! — деловито сказал майор Леночке. Он взял ее руку и положил на ладонь невесты коробочку. — Это для Коли…
Леночка открыла коробочку. Внутри лежал сияющий орден «За личное мужество».
— Сам Президент указ подписал, — пояснил майор. — Только Коля не должен знать
об ордене. Скажите ему через десять лет…— Почему так долго?!.. — удивилась восхищенная Леночка.
— Так надо! — коротко и строго пояснил Тимохин. — Понимаете?..
— Понимаю… — тут же согласилась Леночка.
Она немного подумала и сказала за своего жениха Колю:
— Служу России!
Майор отдал Леночке документы на орден и поцеловал ее кулачок крепко сжимающий награду.
Прежде чем покинуть свадьбу, майор Тимохин еще раз полюбовался на жениха и невесту. Леночка буквально сияла от счастья и не отрывала влюбленного взгляда от лица Коли.
На улице майор увидел две машины и двух богато одетых молодых людей с лицами брошенных женихов. Они курили и хмуро смотрели на распахнутые окна дома, за которыми шумела свадьба. Бывшие Леночкины женихи ждали и надеялись на чудо…
«Зря ждут!» — решил Тимохин.
Сидя в такси, майор все еще чему-то улыбался и рассматривал дождь за окном.
«Дождь всегда к счастью…» — размышлял он.
А потом Тимохин вдруг вспомнил о том, как он сам двадцать лет назад провалил свою первую антишпионскую операцию… Этот провал был куда белее катастрофичным, чем «провал» повара-пограничника Коли. Тем не менее, невеста лейтенанта Тимохина Оля все-таки почему-то согласилась выйти за него замуж. Первая красавица университета целый месяц посещала лейтенанта-неудачника в госпитале, а потом уехала с ним на Дальний Восток. Она пять лет безропотно тянула вместе с мужем нелегкую армейскую лямку на границе. А когда генерал Кошкин все-таки вспомнил о Тимохине и вызвал его в Москву, Олечка совсем не удивилась этому…
Майор Тимохин вдруг поежился и вспомнил мужественное и доброе лицо генерала Кошкина.
«Поговорить бы нужно с женой…» — подумал майор.
До снятия полной секретности с операции «Ловля на болвана», которую провалил Тимохин, оставалось еще семь долгих лет. В управлении ходили слухи, что главному действующему лицу в этой операции было присвоено звание Героя Советского Союза.
«Нет, Олечка мне ничего не скажет, — решил Тимохин. — Не скажет, потому что так надо!..»
Он улыбнулся…
Дождь за окном усилился и превратился в ливень.
Хитрюга Джеймс
…На столе генерала ФСБ Николая Александровича Кошкина лежали два десятка иностранных газет с броскими заголовками. Генерал стоял у окна, курил трубку и рассматривал горизонт.
— Можешь посмотреть газеты, Джеймс, — сказал Николай Александрович.
Джеймс Либби усмехнулся и взял «Вашингтон Пост».
«Английский суперагент отстрелялся до последнего патрона! — сообщил ему аршинный заголовок. — Герой невидимого фронта преподнес урок мужества русским контрразведчикам!!..»
Другие газеты сообщали примерно тоже самое… Варьировала только высота шрифта заголовков, но не смысл статей, рассказывающих о подвиге истинного «джентльмена плаща и кинжала». Ликование и восхищение газетчиков было всеобщим.
Джеймс откинулся на спинку мягкого кресла и закурил. Взгляд матерого шпиона лениво скользил по газетным строчкам и замирал только на прилагательных «смелый», «дерзкий» или даже «фантастически вызывающий, но прекрасный».
— А стрелял-то ты зачем, Джеймс? — спросил генерал Кошкин.