Шпионский берег

— Действительно вкусно, правда?

Он сосредотачивается на вкусах. — Звездчатый анис. Корица. Калган. Рыбный соус и… — Он кашляет, и его лицо внезапно становится пунцово-красным. — …чили.

— Первоцвет. Не самый острый перец чили, но достаточно острый.

Он покраснел и вспотел от чили, но продолжает есть, возможно, из благодарности за то, что я наблюдаю за ним, или потому, что ему действительно это нравится, несмотря на жгучесть. Я это понимаю. Боль — это мощная приправа, другая сторона удовольствия. Некоторые из нас жаждут этого, ровно настолько, чтобы это напоминало нам, что мы живы.

— Здесь есть еще что-то, чего я не могу определить, — говорит он, откладывая ложку — что-то землистое, металлическое…

— Говяжья кровь.

Он удивленно поднимает на меня взгляд, и я вижу, что у него ярко-зеленые глаза. С этой спутанной гривой светлых волос он напоминает мне викинга, затерявшегося не в том веке, не на том континенте. — Серьезно?

— Абсолютно. — Интересно, не напугала ли я его, не оттолкнет ли он миску с отвращением?

Вместо этого он смеется. — Это блестяще! Это объясняет цвет. Насыщенность. — Он подносит миску к губам и допивает остатки супа. Я наблюдаю удовольствие в его самом первобытном и беззастенчивом проявлении.

Вот тогда-то у меня в голове и возникает видение. Образ нас двоих, лежащих в постели, наши конечности сплетены друг с другом, наши тела скользкие от пота.

— Вы всегда пытаетесь разобрать каждый компонент в пище? — спрашиваю я.

— Это раздражающе, да?

— Это аналитически. Вы, случайно, не химик?

— Вообще-то, врач. Такова уж моя натура — препарировать вещи, даже тарелки с супом с лапшой.

— Врач? — переспросила я.

Он, должно быть, слышит скептицизм в моем голосе, потому что смеется. По морщинкам вокруг его глаз я вижу, что он не так молод, как я думала, но близок к моему возрасту. — Я знаю, что сейчас не очень-то на него похож.

— Старый рюкзак сбил меня с толку.

Он опускает взгляд на заклеенную лямку. — Этот рюкзак через многое прошел, и я слишком сентиментален, чтобы выбросить его. Он был со мной на протяжении пяти лет благотворительной работы в полудюжине лагерей беженцев.

— Где?

— В основном я бывал в Кении и Судане. Лечил все, от огнестрельных ранений до малярии.

— Так вы в Таиланде по работе?

— Нет, просто турист. Через несколько недель я должен вернуться домой в Лондон, и у меня никогда не было возможности исследовать Азию. Я пытаюсь охватить как можно больше мира, пока могу, прежде чем мне придется надеть галстук.

— Не похоже, чтобы вас радовала такая перспектива.

— Да нет, но… — вздыхает он. — …мне пора начинать зарабатывать на жизнь.

— Для чего?

— Никогда не задавался таким вопросом.

— А всё-таки?

— Моей маме нужна помощь.

Такого ответа я не ожидала. — Похоже, вы очень хороший сын.

— Сейчас она сама по себе, и у нее задолженности по счетам. — Он пожимает плечами. — Ты делаешь то, что должен, но… — Он смотрит на тележки с дымящейся едой, на продавцов, на их столы, заваленные зеленью и неоново-красным перцем чили. — я буду скучать по жизни без своего рюкзака.

— Вы, случайно, не в Бангкоке купили эту футболку?

Он опускает взгляд на свою рубашку. — Купил у продавщицы с тележкой.

— Вам кто-нибудь сказал, что там написано?

— Дама, которая мне её продала, сказала, что это означает ”счастливый турист".

В конце концов, я решаю не говорить ему правду. Он действительно счастливый турист, в отличие от некоторых иностранцев с кислыми лицами, которых я вижу на террасе своего отеля. Те, кто вечно недоволен и всегда раздражен какой-нибудь мелочью, которая не соответствует их стандартам.

— Куда вы отправитесь дальше? — спрашиваю я.

— Я не знаю. У меня есть еще три недели свободы, прежде чем мне придется лететь обратно. Посоветуйте, куда отправиться.

— Я не уверена, что знаю ответ.

— Вы выглядите человеком хорошо ориентирующемся в мире. Во всех лучших местах, которые еще не нашли другие туристы.

Дождь прекратился, но вода продолжает капать с тента, забрызгивая тротуар прямо у него за спиной. Я думаю обо всех секретных местах, которые я знаю, о местах, о которых я не могу ему рассказать из-за того, что там происходит на службе нашей национальной безопасности. Места с щемящей красотой и ужасной историей.

— Попробуйте Чиангмай, — говорю я. — многие туристы любят это место.

— А вы?

— Там красиво. Не так изнуряюще жарко. И вам почти наверняка понравится тамошняя еда.

— А вы куда ездите в отпуск?

— Мне нравятся бывать в местах, где я никогда не бывала.

— Например, где?

Я делаю глоток из своей бутылки с водой и смотрю ему в глаза. — Мадагаскар.

Он разражается смехом. — Почему-то я так и знал, что вы это скажете! Все говорят о поездке на Мадагаскар, как будто это место их мечты, но я не знаю никого, кому на самом деле довелось там побывать.

Теперь я тоже смеюсь, потому что это правда. Всегда что-то встает на пути. Очередное задание, очередной кризис. Это желанное место назначения в списке желаний каждого.

— Вы американка? — спрашивает он.

— Родилась и выросла.

— Похоже, вы довольно много путешествуете. По работе?

— Это одно из преимуществ моей работы.

— А чем вы занимаетесь?

Я делаю еще один глоток воды, делаю паузу, чтобы рассказать свою предысторию. — Я аналитик по импорту в Europa Global Logistics.

— Европа? Как на спутнике Юпитера?

— Очень хорошо. Большинство людей этого не знают.

— Чем занимается ваша компания?”

— Мы занимаемся таможенным брокерством. Занимаемся глобальной логистикой для импортных и экспортных компаний. Все, от сельскохозяйственного оборудования до моды.

Скорее всего, ему на все это наплевать. На этом этапе глаза большинства людей остекленевают, и их вопросы прекращаются. Для тех, кто достаточно любопытен, чтобы действительно поискать Europa Global Logistics онлайн, существует красиво оформленный веб-сайт с достаточным количеством деталей, чтобы убедить их, что это реальная компания, в которой работают реальные люди. И они увидят мое имя и фотографию: Маргарет Портер, аналитик по импорту, специализирующаяся на текстиле и одежде.

— Вам нравится эта работа? — спрашивает он.

— Это дает мне шанс увидеть мир.

— Но она вам нравится?

— Почему в вашем голосе звучит сомнение?

— Это просто… — Он обводит взглядом рыночные прилавки. Продавцов, бакалейщиков и продавщиц безделушек. — Эти люди зарабатывают на жизнь продажей вещей, которые можно потрогать, съесть и понюхать. Это просто кажется таким честным.

— А моя работа — нет?

Он смущается. — Простите. Я просто очень далёк от корпоративного мира, и, наверное, именно поэтому на моем банковском счете ничего нет. И потому моя мама постоянно говорит мне завязывать с благотворительностью.