Шпионы и все остальные

Палец пожал плечами. Он понятия не имел, кто этим занимался. Он был очень зол. До него вдруг дошло, что все это время он, как дурак, надеялся на чудо: золото не охраняется, путь к нему открыт, единственная сложность в том, как пройти этот путь и вынести на своем горбу побольше тяжелых слитков. Но чуда не случилось. Настоящая полоса препятствий только начинается, а они уже без дисков, без «болгарки», у них даже нет возможности оценить, насколько здесь все плохо.

— Так, мужики. Ну, а дальше-то что? — поинтересовался Середов. Грустным таким, гундливым голосом.

— Дальше пока ничего, — сдерживаясь, сказал Палец. — Надо возвращаться.

— С пустыми руками? Ни слитка, ни монетки, вообще ничего?!

Зарембо посмотрел на него.

— Ты чего, совсем упырок, Ржавый? Не доходит? Нет тут золота, откуда же оно появится? Вон, можешь этот лом с собой унести!

Зарембо потряс перед собой прутом от решетки.

— Можешь люк этот отодрать и тоже унести! Наверху толкнешь, б…дь, за хорошие деньги!

— Ладно, заткнитесь, — сказал Палец. — Нам еще наверх выбираться, силы понадобятся… Всем заткнуться, я сказал!!! — заорал он, заметив, что Середов опять открыл рот.

— Закрой пасть, понял? Ни слова больше. Всё. Это разведка. Убедились, что проход закрыт, возвращаемся, подумаем, как его открыть, подготовимся получше. Сейчас мы ничего больше сделать не можем. А ныть и психовать бесполезно.

Он говорил уже спокойнее.

— Да, и УКВ-аппараты на этой глубине не работают. Надо будет решать проблему связи тоже.

— В шахтах шахтеры ведь как-то общаются! — сказал Зарембо. — Найдем что-нибудь! Я даже в Донецк готов скатать, если что!

— Насколько я знаю, в шахтах проводная связь. Там проходчики тянут кабели через все штреки. Без этого никакой связи не будет.

— Так чего, будем с катушками на спинах провод тянуть? — съехидничал Середов. — Как связисты в фильмах о войне?

Они постояли какое-то время, разглядывая запечатанный вход в «Бухенвальд» и мигающую лампочку на замке люка.

— Наша рация нужна, — задумчиво сказал Зарембо. — Она и на «минус двести» пробивала — мама не горюй! Как будто по городскому телефону говоришь… А сейчас валяется на складе, никому не нужная. Под землю-то больше никто не ходит. Может, и не понадобится никогда…

— А ты этого прапора рыжего знаешь, кладовщика? — вдруг спросил Палец.

— Не то чтобы близко, — пожал плечами Зарембо. — А что? Думаешь…

— По-моему, он вполне доступен. И ненужную вещь вполне может продать.

— А что, это мысль! — оживился Зарембо.

— Дарю, — усмехнулся Палец. — А теперь сфоткаем тут все и двинемся обратно… А на досуге все обстоятельно рассмотрим и обмозгуем.

Он сделал несколько снимков стального люка на горловине шахты. Сфотографировал решетку и тоннель, рельсы, мусор…

— Готово!

И бывшие «тоннельщики» отправились в обратный путь.

Когда проходили первое заграждение, спиленное под корень, Середов засомневался:

— Может, как-то приладить решетку на место, чтобы незаметно было? Хотя бы издалека? Вдруг кто-то увидит, тревогу поднимет, искать нас начнут?

— Никто ничего не увидит, — сказал Палец уверенно. — Новых «тоннельщиков» у ФСБ нет. Иначе тут такую «дорогу жизни» укатали бы… Мы заметили бы обязательно. — Он поднял искореженную решетку, отшвырнул ее с дороги. Железо загремело в темноте. — А нам еще возвращаться сюда. И, надеюсь, скоро.

Оперативный поиск

— Я не вижу здесь работы, — буркнул Ефимов.

Он небрежно перелистал страницы рапорта, пожимая плечами и как бы говоря, что и сам мог бы написать не хуже, а то и получше.

— Не вижу, — повторил он. — Что отсюда следует? Опубликованная видеозапись никакой ценности не имеет, факт утечки информации не подтвержден. Ну. При этом вместо МиГа там оказался какой-то глубоко засекреченный наш самолет…

Генерал посмотрел на стоявших перед ним Евсеева и Пушко. Но обращался он почему-то только к Евсееву.

— Где логика, Юрий Петрович? И еще, понимаешь, эту запись с какого-то бодуна «сконвертили» в Совете министров во время совещания… — Он щелкнул пальцами по бумаге. — И ты хочешь, чтобы вот это послание мы отправили наверх?

— Материал сырой, я согласен, — кивнул Евсеев. — Но…

— А мне кажется, все довольно логично, товарищ генерал! — неожиданно выпалил Пушко. — Я думаю так: либо кто-то целенаправленно работает по индийскому контракту с МиГами, и в таком случае ошибся… Либо просто сливает все подряд!

Ефимов прищурился на лейтенанта через очки, как будто не расслышал. Повернулся к Евсееву.

— Тот самый Пушко?

— Как рекомендовали, — кивнул Евсеев.

Генерал сдвинул очки на кончик носа и опять посмотрел на Пушко.

— Вся сложность в том, лейтенант, что, судя по вашему рапорту, слив происходит через Совет министров. Через Правительство Российской Федерации! По принципу «кто больше знает, тот и виноват»!

Он потеребил пальцем переносицу.

— Это обывательский принцип, лейтенант. Это…

Лицо генерала вдруг стремительно налилось краской, как будто он собрался чихнуть.

— Для этого вовсе не обязательно заканчивать юрфак, академию, вообще ничего заканчивать, ничего знать не надо! Достаточно просто посмотреть в потолок! — взревел Ефимов. — Если мне когда-нибудь придется писать учебное пособие по теории и практике контрразведки, ваш случай я приведу как пример вопиющего заблуждения! Даже безграмотности! Вам понятно, лейтенант?

Стало очень тихо. Красный Ефимов и позеленевший Пушко смотрели друг на друга. Казалось, первый неким волшебным образом поглощает второго, словно втягивает дымок от сигареты. Майору Евсееву пришла на ум фраза «ментальный каннибализм». Наверное, из какого-то фантастического романа.

— Товарищ генерал… — Он деликатно кашлянул. — В рапорте Пушко есть некоторые дополнительные материалы. Страницы шесть, семь и восемь. Взгляните, пожалуйста…

— Что? Что еще? — Ефимов схватил рапорт, помахал им в воздухе и грохнул об стол. — Какие еще глупости вы хотите мне подсунуть?

— На шестой приведен список участников совещания, — сказал Евсеев. Он приблизился к столу и открыл нужную страницу. — Здесь не только члены правительства, товарищ генерал. Обратите внимание: представители администрации президента, депутаты Государственной думы, руководители госпредприятий, банков и крупного промышленного бизнеса. Это было неформатное мероприятие. И Пушко, как мне кажется, вовсе не грешит на наше правительство.