Шпионы и все остальные
Шрифт:
— Ясно, — кивнул Леший.
— Ты, кстати, из диггерских «закидок» золотишко не выносил? — неожиданно спросил Комаров и бросил на старого знакомца острый, цепкий, совсем не дружеский взгляд.
— Попадалась как-то пара монет… Но они давным-давно проданы…
— А Рудина, случайно, не знаешь?
— Какого Рудина?
— Любого.
Леший покачал головой.
— Я никакого не знаю.
— Ну, ладно…
Капитан поднялся и положил папку в сейф. Синцов слегка вытянул шею, чтобы рассмотреть, что там внутри, но ничего не увидел.
— И что теперь? — спросил он.
— Все! —
— Ого, — сказал Синцов, — латынь.
— Остатки высшего юридического. По верхам прошелся, только чтобы диплом получить. Был молодой — времени не было, а сейчас жалею…
Комаров махнул рукой, посмотрел на Лешего.
— Пацаны те тоже с юрфака были, помнишь, — которых мы искали тогда с тобой?
— Крюгер с теми говнюками? Ну, да. Сейчас кто-то из них, возможно, даже в прокуратуре работает или в суде заседает! — Синцов хмыкнул. — Забавно, конечно.
— Забавно, — согласился Комаров. И добавил: — Пока дело не возбудили… Мы же как на минном поле. С одной стороны ножи да пули, с другой законники с наручниками…
— Да уж. Под землей тоже так…
Поулыбались.
— Ну что, тогда я пошел, наверное.
Синцов встал. Комаров тоже поднялся, протянул руку. Синцов ее пожал.
— Будете у нас на Колыме, как говорится…
— Лучше уж вы к нам! — отвечал, как положено, Синцов. — О! Чуть не забыл! — Он взял со стола паспорт, положил в карман.
— А ведь это не бомж был, Леший! — неожиданно окликнул его Комаров, когда он был у самой двери. — Тогда, в коллекторе этом! Ну, скажи честно! Не бомж, не человек вообще! Ведь правильно?
Синцов остановился, оглянулся.
— Я до сих пор иногда закрою глаза и вижу, как оно враскорячку несется, летит, лохматое, темное! Летит, Леший! Человек так не может!
— Ну, а кто это был тогда? — вопросил Синцов.
— Не знаю! Вот ты — знаешь! Только говорить не хочешь!
По лицу Лешего ничего определить нельзя. Чугун. Железобетон.
— Ладно! — махнул рукой Комаров. — Не хочешь, и фиг с ним!
— Это марл, — сказал Синцов.
Капитан собирался включить чайник и застыл, не донеся руку до выключателя на корпусе.
— Кто?
— Марл. Марлы. Что-то вроде карликов, — сказал Синцов. — Они гораздо глубже живут, туда обычно никто из нас не спускается. А некоторые поднимаются выше, по коллекторам шастают. Жратву ищут и все такое.
Комаров оторопело смотрел на него. Он забыл про чайник.
— Это как у Герберта Уэллса, что ли? Морлоки?
— Не знаю, как у Уэллса. Марлы и марлы. — Синцов развел руками. — Уроды. Мутанты. Хрен их знает…
— Блин. Ты серьезно? — Капитан нахмурился. Тут же улыбнулся неуверенно. — Или прикалываешься?
— Не прикалываюсь. Серьезно, — сказал Синцов. — Ладно, я пошел.
— Подожди. Это же… Да постой ты, Леший! — Комаров почесал в затылке, вышел из-за стола. — И ты их видел? Сам?
— А чего бы я говорил?
— Я тоже хочу увидеть! Давай организуем это дело! В выходные как-нибудь!
Возьми меня туда! Ну!— Я же сказал, что «в минус» не хожу.
— Куда? А-а… Да что ты мне байки рассказываешь! — Комаров рассмеялся. — Как будто я молодая юристка на фирме! Я ж по глазам вижу! Ты не бомбила, не строитель и не этот, которые по квартирам ходят, всякую хрень впаривают!
Он подошел к Синцову, опять протянул ему могучую квадратную ладонь:
— Давай, не пропадай, Леший! Позвони мне как-нибудь. Или я сам тебя наберу. Сходим, посмотрим на это чудо. Я и не слышал никогда про марлов! Про чудовище лох-несское слышал, но оно далеко… А эти, выходит, прямо у нас под ногами! С меня, кстати… — Он выставил перед собой руки и развел ладони далеко в стороны. — С меня вот такая бутылка будет!
— Да я и не пью.
Капитан вздохнул:
— Какой ты весь правильный! Даже подозрительно.
Когда Леший ушел, Комаров еще какое-то время вышагивал по кабинету. Вспомнил про чайник, включил. «Марлы, — подумал он. — Почему марлы? Они сами себя так зовут, что ли? Какие-то мутанты, уроды… Значит, у них есть свой язык? И даже письменность, быть может?»
Впрочем, это значения не имело. Он знал, что Леший вряд ли позвонит. Это он тоже увидел по глазам. Упертый парень! Судя по одежде и речи, социальный статус невысокий, но в себе абсолютно уверен.
«Я тоже упертый, — подумал Комаров. — И статус у меня тоже невысокий. И вообще, у нас много общего…»
Скоро уже должен был прийти следующий вызванный. А он все думал об ушедшем. Непонятно, всерьез Леший об этих марлах говорил? Точнее, когда говорил, вроде ясно, что всерьез. А сейчас, когда сидишь один в своем кабинете и хлебаешь чай из пакетика за обшарпанным столом, кажется: да как такое возможно? Вот в бомжей, которые живут в коллекторах, возле труб греются, поверить легче. Потому что их много раз видел и задерживал, для них закон имеется: убил, украл — «кам ту ми», как говорится, получи, что полагается. А вот если это какой-то неизвестный науке марл? Кто он вообще — человек или зверь? Каков его, так сказать, правовой статус?.. Сплошной туман!
Но тогда, десять лет назад, Комаров и в самом деле видел что-то нечеловеческое. В этом-то все и дело.
Капитан вздохнул. Хороший парень этот Леший. Скупщика Веренеева сразу вспомнил. Только объяснил плохо: пара серебряных монет, колечко, то ли там, то ли в другом месте, да давно было… А почему тогда запомнил? И почему скупщик записал его телефон? Непонятно! Так же, как с марлами… Только марлы по уголовному делу не проходят, а неизвестные сбытчики золота проходят. И марлов проверить нельзя, а людей — можно.
Он придвинул клавиатуру компьютера и напечатал задание:
«Прошу произвести установку на Синцова Алексея Ивановича…»
В дверь постучали. Вошел худой, высокий человек лет пятидесяти. Он был заметно испуган.
— Здравствуйте… Колбасин моя фамилия. Мне вот повестку прислали…
— Проходите, господин Колбасин. Вы золото в скупку сдавали? — привычно начал очередной опрос капитан Комаров.
Через неделю поступили установки на Синцова и Рудина. Практически одинаковые, будто написанные под копирку.