Шпионы «Маджонга»

Когда вертолет приземлился на площадку напротив того, что раньше было заводом, к нему подбежал, пригнувшись, какой-то человек и помог открыть дверь со стороны пассажирского кресла. Саймон узнал Рида.

— Питер! Слава Богу, что ты здесь.

— Я приехал сразу, как узнал. Надень это и пригибайся. — Рид сунул в руки Саймону желтую каску. — Они стараются спасти последний кислотный танк. Постучи по дереву, чтобы это получилось.

Они побежали к заводу. Саймон увидел, что, хотя в стенах главного здания в нескольких местах зияют отверстия, оно все же выстояло. В дверных и оконных проемах мелькали языки пламени, но они уже затухали. На участок завода откуда-то со стороны моря лился плотный водяной душ. Саймон приостановился на секунду и спросил Рида:

— Слушай, а это что? Словно дождь! Не может быть…

— Пожарные буксиры — подарок судьбы: они возвращались в бухту Виктория после пожара на супертанкере. Мы развернули их сюда.

— А что можно сделать с кислотными танками?

— Ничего. Туда они не достают — не хватает мощности насосов. Мы отправили туда людей тушить огонь с земли, но это дьявольски опасно. Пошли.

Они пробежали через главные ворота и повернули налево, на пригорок, поросший бамбуком. На поляне бок о бок стояли два джипа. Между ними был поставлен стол, освещаемый подвешенными над ним лампами. Несколько человек в форме изучали планы, расстеленные на столе; другие стояли группами и обсуждали что-то между собой; постоянно подбегали солдаты с докладами. Рид не стал тратить время на ненужные представления.

— Да, — сказал он, — ситуация! На полицейском катере, патрулировавшем залив, услышали подозрительные звуки, доносившиеся со стороны завода.

— Звуки?

— Выстрелы.

К Риду подошел армейский лейтенант, отдал честь и сказал:

— Извините, что прерываю вас, но мы эвакуируем жителей поселка Мон. У вас нет возражений?

— Никаких. Хотя зачем это?

— Потому что, если мы не сделаем этого, а огонь перекинется на деревню, Лондон сожрет командира гарнизона на завтрак.

— Да, верно, давайте займитесь этим… Извини, Саймон. Так вот, катер подошел поближе к берегу и обнаружил людей, плывущих в воде, и еще одного на берегу. Тот открыл по катеру огонь, и они ответили ему. В следующее мгновение на заводе раздались взрывы. Была сильная ударная волна — катер едва не перевернуло к чертям. Они до сих пор не могут найти двоих из команды.

— А что люди, которых они заметили?

— Никаких следов.

— Так что, черт возьми…

— Подойди сюда. — Рид повернулся к столу. — Посмотри на это… Нет, трогать не надо.

Он указал на пистолет, лежавший на столе: к его предохранительной скобе был привязан коричневый ярлычок. — Это нашли на пляже. «Стечкин» — оружие русских.

— Боже мой! — Саймон облокотился о стол, ноги его внезапно обмякли.

Рид дружески положил руку ему на плечо.

— Извини, Саймон, но я не могу понять, что здесь произошло.

— Я могу. — Саймон опустил голову. — Невероятно, что им удалось уйти. Я думал, ты прихватишь здесь этих русских тепленькими.

— Не напоминай мне об этом, ты говоришь так, будто знаешь, что здесь произошло.

— Разве это не очевидно? Советский Коммунальный банк не хочет, чтобы я возвращал кредит. Им нужны мои акции. Они знают, что, если я не смогу немедленно восстановить ущерб, у меня будут большие проблемы. — Саймон понизил голос. — Что ты собираешься предпринять по этому поводу, Питер?

— Предпринять?

— Да, черт побери, предпринять! Помни, я ввязался в это дело с твоей подачи.

— Саймон, давай поговорим об этом утром.

— Нет, ты выслушай!..

— Утром.

Саймон был готов взорваться, но к ним подбежал полицейский-китаец и отдал Риду честь.

— Сэр, там вынесли тела. Сержант Пирсон спрашивает: вы не взглянете на них?

Саймон и Рид спустились по откосу. Посреди дороги в свете дуговых ламп лежали три длинных предмета, покрытых белыми простынями. Рид встал на одно колено, откинул простыню с лица ближайшего трупа, посмотрел на него и хрюкнул.

— Хочешь взглянуть? — спросил он Саймона. — Я бы не советовал.

Саймон сделал шаг вперед. Пару мгновений он не мог понять, что он видит перед собой — в Гонконге редко попадались негры. Потом в ноздри ему ударил жуткий запах, он отшатнулся назад, и его вырвало.

— О Господи, — устало сказал Рид, — все лицо сгорело. Для опознания понадобятся зубы. Сержант!

— Да, сэр!

— Теперь это расследование убийства. Позвони в Центральную и скажи, чтобы они срочно прислали сюда судмедэксперта.

— Да, сэр. Этот человек был застрелен.

— Что?

— Застрелен, сэр. В шею. Пуля небольшого калибра, судя по всему. — Сержант наклонился к Риду так, что мог говорить с ним, не будучи услышанным никем другим.

Через несколько секунд Рид встал и подхватил Саймона под руку.

— Кстати, о стрельбе: ты знал, что у сторожа было пневматическое ружье в комнате отдыха охранников?

— Ружье?! Конечно не знал! Тебе чертовски хорошо известно, что я никогда…

— Вот утром мы поговорим и об этом тоже.

Появился еще один полицейский.

— Простите, сэр, но мистера Юнга разыскивают.

— О! И кто его ищет?

— Его семья, сэр. Их трое, они в машине.

— Тебе лучше пойти, Саймон. Не стоит, чтобы Джинни появлялась поблизости от этого участка.

Саймон не нуждался в подсказках. Кроме всего прочего, он еще не видел своих детей с момента их приезда.

— Где они?

— Мы остановили их в сотне метров отсюда вниз по дороге, мистер Юнг.

Он нашел красный «порше» Джинни на обочине дороги. Как только он попал в свет его фар, дверцы распахнулись, и три человека торопливо выскочили из машины ему навстречу.

— Папа!

Саймон подбежал и поймал в объятия свою дочь.

— Вот это приезд домой, — пробормотал он ей в ухо. — Извини. — Они обнялись.

Потом он отстранил ее, держа вытянутыми руками за плечи. Он видел, как она изменилась. Девушка все еще была в том, в чем приехала: прекрасно сшитое синее платье с белым воротничком, который оттенял ее слегка загоревшее лицо. Волосы темно-каштановые, с рыжеватым оттенком, которого не было у ее родителей; локоны ниспадали вдоль лица, несколько полного от слишком калорийной школьной пищи, с россыпью веснушек, которыми щедро одарила ее природа. Она ненавидела эти веснушки, считая, что они портят чистоту ее кожи, и в свои семнадцать лет еще не сознавая, что очарование может принимать разные виды. Саймон подумал, что его дочь именно очаровательна: она еще не проснулась к жизни, но уже ворочается во сне.