Шрам

* - саморассасывающийся хирургический шовный материал, который изготовляют из очищенной соединительной ткани.

Заморочился конечно, но считаю, что оно того стоит. Может, конечно, бойцы нашего десятка мне пока не закадычные друзья, но хорошие товарищи точно. И если я могу хоть в малости им помочь, то сделаю это.

Недолго раздумывал, брать ли рыболовные принадлежности? Постоял, покрутил их в руках, но нет. У меня богатый опыт разнообразных походов. Одно дело, идти одному или на корабле. И совсем другое дело, идти в составе армейского подразделения или, тем более, части.

В данном случае, время на отдых будет выделяться ровно столько, чтобы отдохнула, попила и поела скотина, отдохнули и немного поспали люди. И за это же время надо обиходить коня, обустроить место ночлега, приготовить еду, поесть, помыть посуду, при необходимости починить то, что пришло в негодность во время марша.

Если остановились у реки или озера, искупать коней, постирать портянки и нательное белье, помыться самому. И все это время — минус от времени сна. А еще могут в охранение поставить. И обязательно поставят в порядке очереди или в качестве наказания. А еще командиры обязательно припашут для какой-нибудь фигни. Это же армия. Так что нет, не будет времени на рыбалку, даже при самых фантастических раскладах.

Сегодня с утра забегал Андраж и предупредил, что выступаем через три дня. А в обед перед работой приходила Эла и опять они поцапались с Дарой. Непонятно, что происходит. Эла ведет себя скромно (пока мы не оказываемся одни в комнате) и никого не «цепляет». Что за кошка между ними пробежала?

Мы прекрасно провели время, я предупредил ее, что уезжаю завтра и эти часы мы жадно наслаждались друг другом. А перед ужином Эла убежала на работу в харчевню. Честно признаюсь, я стопроцентный собственник в отношениях с женщинами и то, что у нас складывается с Элой, ставит меня в затруднительное положение. Я не ее муж и официально требовать от нее ничего не могу. Тем более, что пока даже не помогаю ей деньгами.

Но представить рядом со своей женщиной другого мужчину!? Не-не-не, это пусть толерантные куколды такой жизнью наслаждаются. Мне сразу хочется схватить такого соперника за горло и давить, пока у него глаза не полопаются. Или не глаза. Э-хе-хе. Решено, вернусь из похода и серьезно поговорю с Элой. Пока я не убил кого-нибудь из-за нее.

За общим ужином я сообщил ренийцам, что завтра до обеда убываю в замок и дома появлюсь уже после похода. Попросил Вука приготовить утром Князя, а Алму собрать перед отъездом продуктов в дорогу. Посидел еще за кружкой пива, обдумывая, не мог ли я что-то забыть, и пошел на второй этаж в свою спальню. Заснул я сразу, как только коснулся головой подушки.

Проснулся я резко, посреди ночи, от того, что тихо скрипнула дверь моей спальни. Стараясь не показать, что проснулся, я чуть-чуть приоткрыл веки и сквозь ресницы попытался рассмотреть, кто мог ко мне войти. Ночью вакидзаси и нож я всегда укладывал так, чтобы можно было быстро их схватить.

Поэтому я мог быстро изготовиться к схватке, но пока не показывал, что проснулся. Я увидел белеющий силуэт у входной двери. Присмотрелся... Мать моя женщина! Дара! Я облегченно выдохнул и открыл глаза.

— Дара, что ты тут делаешь?

Она молча стояла у дверного проема в одной льняной камизе. На лице у нее ураганом проносились самые разные эмоции: стеснение, решимость, страх... желание?

— Дара, что ты тут делаешь в такой час и в таком виде?

— Я пришла к тебе, — тихо ответила Дара.

— Чтооо?! — я умудрился «прокричать шепотом».

— Я пришла к тебе, — с вызовом прошептала девочка.

— Что ты несешь? Ты — ребенок! Ну-ка, быстро убежала к себе!

— Я не ребенок! У меня уже начались «красные дни».

— Я тебе сейчас покажу «красные дни»! Возьму ремень и так надаю, что по всей спине и попе у тебя на чертог «красные дни» установятся! Быстро беги отсюда.

— Чем я тебе плоха? Чем хуже этой старухи Элы? Я что, некрасивая?

— Ты — ребенок! Ребенок! Не зли меня, иначе позову сейчас твоих родителей!

— Дурак! — со злыми слезами выкрикнула Дара. — Никогда тебе этого не прощу!

Девочка выскочила из комнаты и в коридоре зашлёпали по полу босые ноги. Я быстро подскочил к двери и запер ее от греха. Ффух! Почему я не заперся?

На следующий день, ближе к обеду, меня провожали из дома Алма и Вук. Дары не было, а Лазар спозаранку ушел по работе. Когда Алма отдавала мне котомку с едой, она посмотрела с такой благодарностью, что я сразу понял — все знает.

— Пусть предки помогают тебе в походе, — сказал Вук.

— Пусть помогут во всем, — вторила ему жена.

Я попрощался с ними и шагом поехал в замок. Котомка с едой и вещмешок висели как переметные сумы. Броня и оружие, все было на своих местах, только шлем с подшлемником висели на передней луке седла. Голову от солнца защищала привычная бандана.

Чертог листопад, земной октябрь. Здесь, в Варнии, листопад — настоящее бабье лето. Сухое и теплое время, очень приятная погода. Не летний зной, но еще и не осень. Я ехал и натурально наслаждался погодой. Наслаждался, пока это возможно.

Знаю ведь, что такое воинская часть на марше. Не будет там никакой походной романтики, а будет вонючее, грязное, потное тело до слизи в паху и подмышками, будут потертости, будет плохая еда и затхлая вода. Максимум через десятицу, появятся первые «засранцы». Никто тут воду не кипятит перед употреблением.

Будет вонь кала и мочи на стоянке, потому что усталые за день марша бойцы не будут далеко отходить от места ночевки, а дизентерики — тем более. Чтобы этого избежать, нужна неслабая дисциплина, требовательные, в том числе к вопросам гигиены, командиры. Но я пока здесь таких не видел. Я ухмыльнулся на всю морду, вспомнив одного земного поэта с очень развитым чувством юмора, и не удержавшись продекламировал:

Простуда и кашель при сильном морозе...

Поверьте, еще не беда.

Гораздо страшнее понос при склерозе...

Бежишь и не помнишь куда.

И, не выдержав, расхохотался. Но так как ехал уже за городом, никто пальцем у виска мне вслед не покрутил. А ближе к замку я увидел большой полевой лагерь, жмущийся к стенам. Это расположилось собранное в манорах дворян ополчение. Проезжая сквозь него, с горечью констатировал — мясо. Просто мясо, смазка для мечей настоящих воинов.

Но их было много, несколько сотен. Крестьян, мужиков, оторванных от земли, вооруженных копьями, топорами и простыми луками, одетыми в тегиляи. У единиц я видел щиты или элементы кожаного доспеха. Ну, в принципе, могло быть хуже. Хоть тегиляи, но у всех. Слышал, что у других баронов, ополчение вообще никакого доспеха не имеет.