Шрам

Несмотря на дурман-гриб и старания Дары, было больно. Представляю, как было бы без него. Бррр! Нет, не буду представлять. Все-таки, местные — очень терпеливые люди. Монстры, просто!

Алма наложила мне на раны кашицу из лечебных трав и плотно замотала перевязочным материалом. Потом меня оставили в покое и занялись Белославом. Несмотря на мое состояние, я помню, как спросил о его состоянии и попросил Алму приложить все силы для его спасения. Белослав — верный человек и достойный воин, выполнивший свой долг до конца. Он закрыл меня от стрел и мой долг — сделать все для его спасения.

Лакеи Велико и Тихомир осторожно подняли меня и унесли в спальню. Откуда-то появились горничные, они общими усилиями раздели меня и уложили в кровать. Я уже совсем плохо соображал и вскоре заснул. Но помню, как перед тем, как вырубиться, дал команду усилить охрану дома и всем быть на чеку.

Утром я проснулся от того, что почувствовал, как кто-то протирает меня влажными полотенцами. Как-то, даже больше гладит, чем протирает. Открыв глаза, увидел, что это Ива и Мила. Глазки у них возбужденно поблескивали, а их ручки гладили мои весьма рельефные мышцы. Гладили, где полотенцами, а где и просто ладошками.

Я располагался на своей лежанке, а из одежды на мне были только повязки на голове и ноге. Увидев, что я проснулся, девушки на миг замерли, но потом опять продолжили меня гладить. Только лицо и шея покрылись густым румянцем. Я же смущаться и не подумал. Это было бы глупо.

Поинтересовался у девушек, есть ли какая-то информация от моего десятника и в каком состоянии раненый. К счастью, воин остался жив. Над ним хорошо поработала Алма с дочерью, и теперь он отлеживался в казарме под присмотром товарищей. Матей организовал охрану дома и поиск нападавших. Больше никто из моих людей не пострадал и, слава предкам, не пострадал Князь. Но больше ничего горничные не знали.

Мои раны ныли, но, в такой пикантной ситуации, организм сразу вышел из-под контроля. Когда тебя голого гладят симпатичные девушки трудно воспринимать окружающее хладнокровно. По крайней мере, я не умею. Мой «дружок» предсказуемо отреагировал на женские прикосновения и приподнялся разбухшей колотушкой. Девушки томно задышали и отбросили полотенца.

— Как себя чувствует наш господин? — чуть хриплым голосом спросила меня Мила.

— Разве не видно? — улыбнулся я захихикавшим девушкам.

— Пойду, запру дверь, — шепнула Ива.

От захлестнувшего меня желания у меня даже кровь в ушах зашумела. Ну, в правом ухе и той кривулине, что у меня теперь будет вместо левого уха. Я перехватил руку Милы и властно потянул девушку на себя.

Описывать, что потом творилось, — дело неблагодарное. Это был какой-то фейерверк, праздник! Несмотря на то, что из-за ран, я мог только убого лежать на спине, самая важная в этом деле часть организма была неутомима. Когда-то читал, что это даже научно обосновали. У человека, побывавшего в смертельной опасности, инстинкт продолжения рода зашкаливает. Да и на практике я это уже не раз испытал.

В общем, обе девушки на мне уработались в ноль и сейчас лежали, прижавшись ко мне с обоих боков. Не знаю, как у них, а у меня такое было в первый раз. Не могу судить, нужно ли такое женщинам, но мне понравилось. Главное, чтобы здоровья хватило. А его хватило.

В дверь спальни постучали.

— Достопочтенный Сержио, Вы уже проснулись? Откройте! — из-за двери раздался голос Дары.

— Дара, я еще полчасика полежу, — отозвался я. — Потом открою.

За дверью топнули ногой и вместе с удаляющимися шагами я расслышал, как девочка бормочет: «Угу, весь дом уже слышал, как он там лежит. И чего они все лезут к нему? Кобылы! Мёдом им там намазано?». Я лишь грустно улыбнулся.

— Все, девочки, подъем! — затормошил я Иву и Милу. — Вам, все-таки, придется обтереть меня полотенцами и накормить завтраком. Потом, мне надозаняться делами.

— Вам же нельзя вставать! Как Вы будете заниматься делами?

— Как-нибудь, придется. Пускай, и в горизонтальном положении. С вами же позанимались?

Девчата весело рассмеялись. Блин, как колокольчики звенят! И в четыре руки начали приводить меня в порядок. И пока мне помогали стать чистым и сытым, я попросил позвать ко мне Алму, Джеймса и Матея. Первым зашел Джеймс и отчитался о повседневной деятельности. Доложил о работах в доме, во дворе и в саду, где выставлены посты, о состоянии лошадей и голубей. Сказал, что принесли заказанный мной железный ящик для казны.

Я поблагодарил ключника, наверное, вызвав у него когнитивный диссонанс, и приказал срочно изготовить мне палочку для ходьбы и пригласить сюда старших от мыловаров и производителей пеммикана с последними образцами продукции. А помощнику старосты, которого Булыч оставил на хозяйстве, я попросил передать, чтобы спланировали постройку большего количества складских помещений в промышленной зоне.

Затем пришла Алма. Спросила меня о самочувствии и сделала перевязку. Подивилась в очередной раз тому, что раны уже затянулись тонкой молодой кожей. Сказав, что и швы уже оставлять на ухе без надобности, сняла их. Я рассмотрел свое ухо в зеркальце... М-да. Гораздо лучше, чем вчера, но, все равно, некрасиво. Зато, можно уже повязку на голову не наматывать.

Забегала Дара, хотела меня перевязать, но я не дал. Девочка поискала, чем еще мне можно помочь, но не нашла. Я был чистый, сытый и перевязанный. Злющая, она побегала по комнате, но потом придумала: напоила меня какой-то горькой хренотой. Меня чуть не вывернуло. Зато Дара ушла от меня довольная собой.

Успел немного передохнуть, когда с корзинкой пришел глава семьи, делающей пеммикан. Попробовал, что у них без меня получалось. Отлично! Лучше, чем когда мы начинали вместе. Видимо, опытным путем подобрали пропорции ингредиентов.

Ушедшего докладчика сменил старший из мыловаров. Тот тоже пришел с корзинками, только с двумя. И порадовал меня он еще больше первого посетителя. Мыло он представил мне не только достаточно твердое и хорошо сформированное. Но у него получилось его ароматизировать!

В каждой корзинке лежало по десятку брусков мыла. В одной лежало не ароматизированное мыло, а в другой — каждый из кусков радовал приятным запахом. Пока ассортимент мыла был совсем маленьким: мятное, хвойное и цветочное. Каждый брусочек был завернут в отдельную тряпицу. Великолепно! Пора посылать голубя к Алоизу.

— Надеюсь, ты помнишь наш договор? — я придавил взглядом мыловара. — Чтобы ни один кусок мыла, ни один секрет не ушел на сторону. Узнаю — позавидуешь мертвым. Будешь делать все, как я говорю, — забудешь, что такое бедность и голод.

— Господин! Да что я без понимания?! — грохнулся на колени мыловар. — Все помню, что Вы приказывали. Все исполню в точности!

— Смотри! — погрозил я ему пальцем. — За твоих людей, если что-то натворят, будешь отвечать вместе с ними.

Мыловар грустно закивал головой.