Штамп Гименея

– Здрасте, – робко сказала я, не очень понимая, что делать. Все посмотрели на меня с изумлением. – А я от Бориса.

– И? – переложив сигарету из одной руки в другую, спросил возлежавший.

– Вот! – вдруг довольно громко пророкотал мой провожатый, одновременно показывая на меня рукой. – Прямо в параллельном коридоре стояла.

– И? – снова без интереса переспросил тот, что был в кресле.

– Баранки гну, – зачем-то не в рифму ответил мой провожатый. – Стоит в параллельном коридоре историк и ищет себе работу. Да еще с такими формами.

– При чем тут формы? – возмутилась я. – И вообще я ничего не ищу!

– Помолчите, дорогуша, – отбрил меня возлежавший. – Придет время, и вы выскажетесь. С чего ты решил, что она – историк?

– А с того, что она историк, – довольно глупо ответил провожатый. Но возлежавший почему-то удовольствовался таким простецким аргументом.

– А она сможет грамотно отсортировать весь бред? – продолжил беседовать он.

Меня несколько напугало, что мою шкуру делят, хотя я совершенно очевидно еще не убита. И, по-моему, это как-то не похоже на пресс-службу.

– А вай нот? – ответил тот.

– Где пресс-служба? – попробовала я еще раз.

На меня удивленно посмотрели, потом пригласили присесть и заверили, что я уже пришла и больше мне никуда не надо.

– А зарплата? – обреченно спросила я. Видимо, у них на телевидении дела делались каким-то иным, гипнотическим способом. Я смотрела на возлежавшего как кролик на удава, а тот прицельно исследовал меня на предмет того, сколько мне дать. Видимо, мои формы вкупе с красными штанами, галстуком и белым воротничком сделали свое дело.

– Штука, – подвел он итог своих исследований. – По контракту. Справитесь – повысим. Диплом есть?

– Есть, – кивнула я и стала проникаться к нему практически щенячьей преданностью.

Мы еще потусовались немного там же. Он курил, сопровождавший меня мужик курил, а девушка без груди сидела, застыв, как анаконда перед прыжком. Почему-то у меня редко получаются хорошие отношения с лицами моего пола. Как правило, женщины меня игнорируют. Возможно, из-за того, что понимают – со мной им не тягаться. Я и красавица, и умница, и комсомолка. Впрочем, нет. Не комсомолка. И, думается мне, не из-за моей неземной красоты на меня сразу же смотрят волком. Как говорит мама (а она так говорит с самого детства), от меня исходит остро ощутимый аромат неприятностей, проблем и идиотизма. Мужикам он нравится, потому что они от природы тянутся ко всему необычному, а вот женщины предпочитают держаться подальше, чтобы не оказаться в эпицентре, когда начнется. А начаться может в любую минуту.

– Будешь готовить викторину. На всякие исторические темы, – сообщил мне тот, кто меня сюда привел, Гоша.

– А что делать? – спросила я.

– А черт его знает, – пояснил второй, Слава. – Но викторина должна получиться интересной. Ясно?

– Ясно, – растерялась я.

Девица вздохнула, всем своим видом показывая, что она предупреждала и в случае чего они сами виноваты. А Гоша попытался превозмочь свою инертность и ввести меня в курс дела. Оказалось, что они (одна из студий телекомпании НТВП) выпускают всякие интересные авторские проекты. И их руководство, посовещавшись с продюсерами, решило именно им поручить съемку пятидесяти блоков новой исторической викторины, в которой бы все вопросы были с подковырками, а участники испытывали бы своего рода погружение в исторический момент. Викторина предполагалась костюмная, богато обставленная.

– Это Славка придумал. Он гений, – вставила свое доброе слова девица. Лера. Валерия. Господи, и почему тут нет людей с обычными человеческими именами! Что тут делать мне, Наташе Тапкиной?

– И в чем проблема? – дернула я Гошу, который все норовил впасть в спячку после отлова меня в курилке. Наверное, он решил, что на этом его долг перед человечеством выполнен.

– А проблема в том, что мы под Славикову идею выбили финансирование и даже уже часть пропили…

– Потратили на изыскания и проведение серии мозговых штурмов, – спокойно поправил Гошу Славик.

– Понятное дело, – согласился Гоша. – Но вот саму викторину мы придумать не можем. Какое, к черту, погружение, если мы даже историю собора Василия Блаженного плохо помним.

– Вот мы и решили, что если нам бог пошлет историка, то авось и выкарабкаемся, – закончил мысль Славик.

– Что и произошло! – развел руками Гоша.

– Дураки. Вы ей скажите, когда надо сдавать пробный материал, – подала голос из-за двери Лера.

Господа курильщики сразу сдулись, как мыльные пузыри.

– Ну… Это, конечно, можно перенести…

– Дважды! Дважды переносили, – тоном дементора ответила Лера.

– И когда? – поинтересовалась я. Состояние мое внезапно изменилось. Я вдруг почувствовала, что у меня вырастают крылья. Примерно так я чувствовала себя, когда начинала ремонт комнаты. Вижу цель, верю в себя, не вижу препятствий.

– Через три дня, – грустно ответил Гоша.

– Через три? Да за три дня можно пять викторин сбацать. – Я стряхнула с рук невидимую воду и закатала рукава. – Какой есть материал? Или мне вообще надо все придумать на ровном месте?

– Ну… – задумчиво отозвался Славик.

Гоша отвел глаза, неожиданно заинтересовавшись пятном на стене. Я поняла, что надо выдумывать на ровном месте. Тогда нечего прохлаждаться. Это вам не работа архивариуса.

– Есть Интернет? – спросила я.

– Есть, – с надеждой посмотрела на меня Лера. Видимо, она тоже участвовала в пропивании выделенных средств, и теперь ей тоже хотелось чуда, несмотря ни на что.

Прошло несколько часов. Картина почти не изменилась. Славик все так же курил, забросив ноги на стол, Гоша впадал в анабиоз на диване, а Лера тоскливо разносила очередной кофе. И только изредка из-за компьютера раздавался мой голос.

– А принципиально, какой век?

– Мне нет, – отвечал Слава.

– Мне тоже, – отвечал Гоша.

– Тогда первую викторину посвятим временам Петра Первого. Его в народе любят и считают, что знают, – выдала я идею после нескольких часов копания в Интернете. И тут впервые за несколько часов все присутствующие разом оживились.

– Можно рубить бороды в прямом эфире, – выдал на-гора Слава.

– Лера, дай срочно объявление, что нам нужны мужики с бородой, согласные остаться без нее.

– Могу не успеть, – снова подлила пессимизма та.

– Тогда купи три-четыре бороды.

– Где я их возьму? – возмутилась Лера.

– Да хоть у Деда Мороза, но чтоб к завтрашнему обеду бороды были, – велел Славик.

– А вопрос? Какой вопрос будет про бороду? – спросила Лера.

Я задумалась. Про бороды я вроде ничего не думала. А, ладно. Берем первый попавшийся бред.

– Что именно, по мнению историка Ключевского, вызвало среди бояр наибольшее ожесточение из Петровских реформ? – предложила я. В целом это было полной абстракцией, и потом надо еще проверить, как именно Ключевский отзывался о Петре, но всем понравилось.