Штангист: Назад в СССР. Том 2

Я подбежал к нему, переводя дыхание. Сергей, который шел со мной почти что шаг в шаг, замер у моего плеча.

— Не подходите… — Хрипловато проговорил Марат, а потом снова закашлялся. — Не подходите! Ни то всем дам по шее!

Марат тяжело поднялся, опираясь о стол. Пошатнувшись, устоял. Потом поднял свою шапку, отряхнул ее о бедро.

— Куда ты бежишь? — Спросил Сергей.

— А тебе какое дело?!

— Известно куда, — вздохнул я. — От страха он бежит. Бриться того, чего сам натворил. Бриться, что ему за это достанется.

— Тоже мне, самый умный выискался! — Крикнул Марат и закашлялся.

Тут подоспели Матвей с Артемием.

— Ах ты, говнюк… — Пробурчал Матвей, и, закатывая рукава своей куртки, направился к Матвею. — Вот ты у меня сейчас получишь! Так разукрашу, мама родная не узнает!

Марат с трудом отпрянул от ствола сливы, попытался выпрямиться, приготовиться к драке.

— Стой, — остановил я Матвея, выбросив перед ним руку.

— Что? Ты чего, Вова? Он же нам все соревнования пересрал! Это из-за него теперь даже и не поймешь, поедем мы на первенство или нет. Да даже не поймешь, будет ли у нас теперь сборная!

— И что, если ты ему бока намнешь, это что-то поменяет? — Спросил я спокойно.

— Так, хоть душу отведу, — выпятил грудь Матвей.

— Душу надо отводить на тренировках. А кулаками сейчас махать уже не время.

— Вова, ты че? — Удивился Матвей. — Ты разве на него не в обиде? Это ж он на тебя разозлился и потому решил сорвать соревнования! А ты его защищаешь?!

— Ничего я не хотел срывать! — Подал голос Марат. — Я не знал, что так выйдет! Думал, подымит-подымит и все! Я просто…

— Просто ты мне напакостить хотел, — докончил я за Марата, не решившегося докончить свою фразу.

— Это ты во всем виноват! Во всем! — Крикнул Марат. — Твоя вина…

— В чем? — Кивнул я на Марата, — в том, что Рыков оказался нечестным тренером? В этом, что ли? Или в том, что неудачно рухнул тебе на руку, когда ты сам затеял драку? Или в том, что надоумил тебя поджечь дымовуху? В чем из этого я виноват?

Марат растерялся, опустил взгляд. Потом все же вскинул его на нас.

— Бить будите? Все на одного?! Ну что ж, бейте! Я все вынесу! Все вынесу, ясно?!

Мы с ребятами переглянулись.

— Я не хочу с тобой драться, — сказал я. — Только поговорить.

— Врешь! Вон, Матвей уже не знает, обо что ему кулаки чесать!

— Так, ты сам виноват! Заслужил! — Шагнул к Марату Матвей.

— Тихо ты, Матвей, — я тронул крепкого мальчишку за плечо.

Матвей обернулся. Его злые глаза блеснули в едва пробивающимся сквозь верхушки рощицы свете уличного фонаря. Я уже давно понял, что Матвей обиделся на Марата. Обиделся за то, что тот сорвал соревнования, на которых у Матвея были хорошие шансы против Сережи и еще нескольких крепких ребят из его весовой категории. Все решилось бы на толчке, которого не случилось. И теперь неясно, станут ли вообще проводить оставшуюся часть соревнований.

— Вова, ну ты же его знаешь, — вдруг помягчал взгляд Матвея. — Знаешь же, что он с самого начала, как ты пришел в зал, на тебя взъелся. А теперь и вовсе вон что вытворил! И что ж, заступаешься за него?!

— Я заступаюсь не за него, а за тебя, — сказал я холодно.

— Чего? — Не понял вдруг Матвей.

Артемий с Сергеем тоже переглянулись, явно не совсем понимая, о чем я говорю.

— Душу ты этим не отведешь, Матвей, — сказал я. — Почесать кулаки, почешешь. Но дракой этой ничего не поправить.

— Ты сам еще тот заядлый драчун, — возразил Матвей, — а мне запрещаешь?

— Я дерусь только тогда, когда кроме как дракой, ничем другим дело не решить.

— А тут решить?

— Решаем тут не мы, а машиностроитель. Но тут можно помочь, и не дракой, а словом.

— Это ты о чем? — Удивился Матвей.

Я глянул на Артемия. Понятливый мальчишка сразу додумался, что я имею в виду и сказал остальным:

— Пойдем, пацаны. Пускай Вова тут с Маратом сами останутся.

— Что?! — Матвей возмутился. — А если Марат его?..

— Не драться они будут, дубина стоеросовая, а разговаривать! — Разозлился Артемий.

— Чего? О чем тут говорить-то, все и так понятно!

— Пойдем! — Артемий слегка пихнул Матвея. — Нечего тут стоять!

— Что?! Куда?!

— Идем-идем. Уймись уже, Матвейка. Чего ты как из пещеры вылез? — Сергей подтолкнул его в спину, уводя из рощи, потом, обернувшись, бросил: — Только ты давай, Вова, на автобус не опоздай!

— Езжайте. Если что, я на следующем.

Парни ушли, и мы с Маратом остались вдвоем.

— Ну и что ты собрался делать? — Спросил я, глядя на мальчишку, стоящего немного в низине, сверху вниз.

— А тебе-то что? На кой ляд ты вообще за мной поперся?!

Я вздохнул.

— Убежать из дома, что ли надумал?

Марат не ответил, только отвел взгляд.

— Глупости все это.

— Чего ты ко мне прокопался?! Нечего мне указывать, что делать! — Крикнул Марат.

Я хмыкнул. Потом сказал:

— Ты что, вроде, взрослый уже, да? Что хочешь, то и делаешь: хочешь зажигаешь шутихи прямо в школе. Хочешь, убегаешь сломя голову, чтобы не наказали. Так?

Марат замялся.

— Я не думал, что она так задымит, — вдруг сказал он очень виновато. — Откуда ж я мог знать, что она такой ядреной окажется?

— М-да… Марат, вот скажи мне, зачем ты пришел заниматься штангой?

— Че? — Удивился мальчишка. — Че ты ко мне привязался?

— Хочешь, чтобы отвязался? Тогда ответь: зачем ты пришел на штангу? Как только скажешь, так я сразу и уйду. А сам, делай что хочешь.

Марат не надолго задумался. Потом, наконец, ответил:

— Пришел, чтобы стать сильным.

— И как, стал?

В темноте Марат казался мне просо силуэтом на фоне слившихся в единую серость ветвей низкорослых деревьев. Эмоции его я мог понимать только по редкому блеску глаз, да по положению тела. Мальчишка понурил голову, опустил плечи.

— А ведь быть сильным, это не только стать сильным физически, — сказал я. — Это еще и быть сильным духом. Быть волевым. А волевой человек никогда не бежит от ответственности. Он всегда отвечает за свои дела. За любые. И знаешь, что я тебе скажу, Марат? Не научила штанга тебя ничему.