Штангист: Назад в СССР. Том 2

— А мы заявляли сорок восемь с половиной, — сказал я, глядя на дядю Костю.

— Поднял. Без нашего ведома. Ничего, я сейчас.

С этими словами дядя Костя пошел к судье на карточках, чтобы заявить запланированный вес. Все же, мы собирались придерживаться изначальной тактики, и, оставив позади большинство спортсменов, идти ровно, оставляя силы под толчок.

Когда объявили об изменении веса и технические помощники стали перерснаряжать штангу, ко мне подошел Сизый.

— Вова, ты чего? Зачем занижать? — спросил он недовольно.

— А зачем задирать? — Ответил я, глядя старшему тренеру в глаза снизу вверх.

— Да ты ж пятьдесят! Вырвешь, как ни в чем небывало!

— Вырву, — я кивнул. — Но, но вы снова без моего ведома заявили вес.

— Витя, это не правильно, — поддержал меня дядя Костя. — Спортсмен должен знать, к чему готовиться на помосте.

— Твой Медведь готов к таким весам! — Возмутился Сизый. — Он сделает и пятьдесят, и пятьдесят пять! Если уж ты и не веришь в собственного подопечного, то я очень даже верю!

Дядя Костя не ответил ему. Он только отвел взгляд.

— Я в него верю. Но не позволю пользоваться Вовой, — сказал он холодным тоном.

— Пользоваться? Это ты о чем? — Быстро-быстро заморгал Сизый в замешательстве.

Прозвучал первый сигнал, сообщающий о том, что мне надо на помост.

— Я пойду, — сказал я. — Если вы думаете, Виктор Михайлович, что можете давить на меня также, как давит на Никиту Димидис, вы очень ошибаетесь.

Оставив Сизого с раскрытым ртом, я зашел на помост. Хоть вес и был серьезным для меня, я взял его довольно легко, вырвавшись на первое место в зачете по рывку.

Когда мой подход окончился, я спустился со сцены. Увидев внизу Никиту, сидящим на табурете, пошел к нему.

— Ну как ты? — Сказал я поникшему мальчишке.

Тот понял взгляд.

— Хорошо ты выступил, Вова. Молодец. А я, вот, что-то сплоховал.

— Тренер заставил тебя повысить? — спросил я.

— Угу, — ответил мальчик не сразу. — Я не думал, что он захочет поднять вес настолько. Мы планировали сорок восемь с половиной.

— Как я.

— Как ты, — кивнул он.

— Но самое обидное-то, что на тренировке я брал пятьдесят. И пятьдесят три брал. А тут — не смог. Не знаю, что такое? Штанга просто ходуном в руках заходила.

— Какой ты заявил на следующий последний подход? Тот же? Или больше? — Спросил я.

— Пятьдесят четыре. Надо наверстать за прошлый подход.

— Твоя идея? — Вопросительно кивнул я.

— Нет. Тренера.

— А ты как, готов?

— Готов, — заявил сначала мальчик, но потом нерешительно опустил взгляд. Добавил: — Не знаю.

— Почему?

— Кажется… Я боюсь штангу. Не знаю почему.

Мальчик с этими словами глянул на своего тренера Димидиса, болтавшего с каким-то мужчиной.

— Какой вес ты взял бы? Какой уверен, что возьмешь?

— Пятьдесят два с половиной должен взять.

— Значит так, — я подвинул пустую табуретку к себе, сел рядом. — Если уверен, что сможешь взять пятьдесят два, то поменяй. Не лезь на рожон.

— Но тренер говорит…

— Тренера наши в плохих отношениях, — сказал я. — Доказывают друг другу, у кого кулак больше. Ну прям, как дети какие-то. Не иди у тренера на поводу. Попроси его поменять. Настойчиво попроси.

— Тише едешь, дальше будешь? — Спросил Никита с кривоватой ухмылкой.

— Нельзя позволять, что б за тебя что-то решали, Никит. Именно ты будешь там, над штангой стоять. Тебе ее рвать. Ты и должен трезво оценивать свои силы, если тренер сам себя с понтолыку сбил.

— Знаешь, Вова, а ты, наверное, прав.

Никита встал с табурета.

— Я пойду заявить другой вес.

Мальчишка ушел, и я вернулся к своей команде. А потом, когда объявили выступление Никиты, я очень удивился.

— На штанге пятьдесят пять килограммов!

— Ого, — хмыкнул дядя Костя.

— Еще поднял. На килограмм поднял, — задумчиво проговорил я.

Мальчишка вышел на сцену. Подойдя к штанге, он, с трудом, но вырвал вес. Положив ее, он весело поднял руки, даже прыгнул от радости.

Теперь в его поведении что-то поменялось. Казалось, будто Никита воодушевился, что ли.

— Ты сам столько поставил? — спросил я, когда Никита поговорил с Димидисом и вернулся на нижнюю лавочку, чтобы отдохнуть.

— Да. Последний подход. Решил, будь что будет. Пятьдесят пять я еще не брал. И тут, после твоих слов, я подумал: а ведь чего мне терять уже? Проиграю так проиграю. Но зато сам решу, как мне подходить.

— Ну если так, — я улыбнулся. — То хорошо.

На третьем подходе я взял пятьдесят два с половиной. Вес был меньшим, чем у Никиты, но в сумме трех успешных подходов, по очкам, мы шли вровень.

Впереди ждал толчок. В этом упражнении я хотел начать с шестидесяти килограммов, и добраться до шестидесяти восьми, к последнему подходу.

Объявили перерыв. Зрителей на трибунах поубавилось: кто-то пошел в местную столовую, чтобы пообедать, другие высыпали на улицу, на солнечную и морозную погоду.

Мы с ребятами тоже решили перекусить, а после обеда, я встретил Никиту, который был в столовой со своими родителями, пришедшими на его выступление. Была там и маленькая Марина, возившаяся с котенком, как с собственным дитятком.

— Я видел, что тренера наши снова ругались, — сказал Никита, когда мы вышли в большой, полный наград и памятных грамот зал при главном входе. — Они чуть ни кричали друг на друга. Вообще, не могу понять, чего они не поделили?

— Место не поделили, — пожал я плечами. — Виктор Михайлович тоже хотел в Ставрополь. Но вместо него взяли твоего Димидиса. И ладно бы в этом была главная беда. Дело тут в другом.

— В чем? — Удивился Никита.

— В том, что они теперь хотят использовать нас с тобой, чтобы друг друга больше в этом споре ранить. Вот поэтому тебя твой тренер и гнал.

— Он был очень доволен, когда я вырвал пятьдесят пять.

— Еще бы, — я хмыкнул. — А мой ходил хмурый, как полено.

Никита хохотнул.

— Знаешь, что? — спросил он. — Как-то это неправильно, чтобы взрослые свои проблемы решали за счет нас.

— Согласен, — одобрительно кивнул я.

— Да вот только что тут сделаешь?