Штиль во время шторма

– Что случилось?
– тихо спросил он.

– Она… она… - сотрясаясь в рыданиях Инна пыталась взять себя в руки, но выходило паршиво.

Шумов отстранился, держа Инну за плечи.

– Жива? Кивни если да!

Кивок.

– Уже хорошо, давай ты выпьешь водички и успокоишься. Хорошо?

Кивок.

Через 5 минут они присели на лавочку рядом со входом на улице и закурили.

– В общем, 1-го числа, когда у неё взяли кровь, Тамаре не понравились результаты, до меня она смогла дозвониться, лишь когда мы со Стасом прилетели домой после моря. В этот понедельник мы с Лерой пошли к ней на приём. Лере назначили УЗИ и много анализов, она заплатила за срочность. И у неё заподозрили карциному яичника.

– По-русски пожалуйста.
– устало ответил Шумов.

– Да-да.
– рассеянно сказала Инна, крепче затягиваясь сигаретой.
– Это рак яичников. В случае Леры, в правом. У неё взяли биопсию и обнаружили вторую стадию.

– Это плохо?

– Рак в принципе так себе вещь, я скажу.
– пыталась пошутить подруга.

– Но она же не так давно беременела, где-то 3 года назад её проверяли.

– 3 года - огромный срок для такой болезни, но скорее всего после этого все и началось. Видишь ли, рак такая штука, которая растёт и питается за счет плохих эмоций, а у Леры он ещё и наследственный. Иногда люди с нуля сгорают за пол года, а иногда, как её бабушка, могут жить годами в ремиссии.

– А у Леры?
– с надеждой уточнил он.

– Сегодня ей сделали операцию, чтобы удалить злокачественную опухоль, поэтому пришлось удалить правый яичник. Сначала все шло достаточно хорошо, но потом она стремительно стала терять кровь, а при больших потерях крови люди либо не выживают, либо из-за дикой нагрузки впадают в кому. Но наша девочка сильная. Сейчас она находится в реанимации, к ней пока что нельзя. Она хотела сама позвонить, но предупредила, что если что-то пойдёт не так, то позвонить тебе и её родителям. Им я уже сообщила, она завтра вылетают сюда.

Шумов понял, что не дышал, пока она говорила. Сердце глухой болью отдавало где-то в районе горла. Ему хотелось заплакать, буквально и сильно. Весь мир и его проблемы перестали существовать для Шумова, кроме Леры.

Его Леры.

Почему она сразу не сказала?

Почему не поделилась с ним этим горем?

Чего испугалась?

Дурочка...

Какая же она у него дурочка!***Лера очнулась только через 3 долгих дня.Всё тело ломило, во рту будто все высохло, как в пустыне, голова нещадно болела, а в висках, словно маленькие молоточки отбивали неизвестный ей ритм.

Безумно хотелось пить и чтобы боль прекратилась, она ненадолго открыла глаза, пытаясь понять где она, но ослабленный организм решил иначе, толкая её в беспокойный сон.

Ближе к вечеру ей вновь удалось проснуться, так она заметила сидящего рядом с её кроватью Андрея, который опустив голову на её матрац спал, держа Леру за руку, а на диване калачиком свернувшуюся маму. От этой картины стало больно. Больно, что не смогла им признаться.

Струсила.

А что, если бы она не смогла с ними попрощаться?

Не увидела бы родные лица и не прижалась бы к маме, как в детстве, когда было страшно и больно прямо как сейчас.

Или не смогла бы коснуться любимых губ своего Шума?

Что тогда?

От этих мыслей захотелось навзрыд заплакать и бесконечно просить прощения, обещая так больше никогда не делать и не оставлять их.

Шумов сонно пошевелился, крепче сжимая ладонь Леры, ощущая при этом ответное действие.

Он в миг проснулся, и даже слегка подскочил на стуле, пытаясь разглядеть свою девочку, но увидел полные глаза слез и трясущуюся губу Богатыревой.

– Прости… - прошептала она одними пересохшими губами. – прости… прости…

– Тшшш… Я с тобой, моя хорошая, с тобой.
– он наклонился ближе к ней и провел ладонью по волосам.

– Прости… я испугалась.
– очень тихо говорила она, роняя слезы на подушку.

– Это нормально, мы все чего-то пугаемся. Но чего конкретно ты испугалась, родная?

– Я испугалась, что не нужна тебе такой. А без твоей поддержки я не справлюсь. Я не сильная, Андрей, я просто хорошо умею притворяться. Мне до дрожжи в коленях страшно, страшно остаться одной. Я боюсь не выдержать этого испытания, ведь видела, как было сложно бабушке. А вдруг я не смогу?

– Сможешь. У тебя есть все мы. Ты сможешь, моя любимая Тучка.

– Шум…

– Да?

– Прости, что раньше тебе этого не сказала. Своих чувств к тебе я тоже в начале боялась... Я люблю тебя. Прошу, будь всегда рядом…

– Всегда.

От облегчения она прикрыла глаза и облизала пересохшие губы. В горле продолжало сверить, а тело вновь и вновь отзывалось тупой болью.

– Лер?

– Что?
– растерянно спросила она.

– Ты так и не открыла мой подарок на Новый год.
– улыбнувшись, констатировал он.

– Что? Прости...

– Прекрати извиняться, родная. Тебе не до этого было. Но я его сохранил.

– Да? И что там было?
– с интересом уточнила она.

– Сегодня он остался дома, но надеюсь, когда ты его увидишь, обязательно ответишь мне "да"!