Шторм и ярость

– Тринити? Можешь выйти?

Тихо застонав, я вылезла из кровати и, шаркая, вышла из спальни, сразу же почувствовав запах кофе и… бекона? Мой желудок заурчал, когда я увидела Зейна у плиты. Его волосы были зачесаны назад. До этого самого момента я не осознавала, что действительно ценю хорошо прожаренные мужские булочки.

Джада бы расхохоталась, услышав это.

– Давай, – он посмотрел на середину комнаты: туда, где я задержалась. – Подумал, что ты голодна.

До этого момента я и не осознавала, насколько проголодалась.

– Так и есть.

– Тогда присаживайся и позволь мне покормить тебя.

Я так и сделала, вскочив на табурет. Зейн выключил плиту. На островке стояли две тарелки, накрытые бумажным полотенцем.

– Ты пьешь кофе? – спросил он, оглядываясь на меня через плечо. Я покачала головой. – У меня есть немного апельсинового сока.

– Это прекрасно, – я начала спускаться. – Могу достать его, если ты ска…

– Оставайся на месте, – Зейн подошел к шкафчику и взял стакан, затем направился к холодильнику. – Подумал, что после увиденного зрелища, как за тобой гоняются голые Звери, завтрак – наименьшее, что я могу сделать.

Я вздрогнула.

– Мне понадобятся годы интенсивной терапии, чтобы стереть эти воспоминания.

– Нам обоим, – Зейн поставил передо мной тарелку и стакан с апельсиновым соком, и я быстро расправилась с беконом. Он был соленым и в то же время сладким. Со вкусом клена, и мне пришлось сдержаться, чтобы не облизать пальцы, когда бекон исчез.

Зейн допил чашку черного кофе, глядя на меня поверх края своей кружки.

– Что? – спросила я, проводя пальцем по краю своей тарелки.

– У тебя действительно хорошо получается.

– Что? Поедать бекон? Я очень искусна в этом, просто профи.

Он ухмыльнулся.

– Все это. Ты никогда раньше не патрулировала, и, хотя сражалась с демонами, для тебя это не обычное дело. Тем не менее прошлой ночью ты действительно хорошо справилась.

Довольная комплиментом, я заставила себя пожать плечами.

– Это то, для чего меня готовили, понимаешь? Может, я и не сражаюсь с голыми Зверями, но всю свою жизнь тренировалась с… – Я замолчала, мой взгляд упал на пустую тарелку. Я пожалела, что у меня нет больше бекона и, может быть, шоколада.

Много шоколада.

– Мишей? – тихо спросил Зейн.

Я кивнула.

– Мы целую вечность готовились к тому дню, когда нас призовут.

– Призовут для чего?

– Знаешь, это никогда особо не оговаривалось, – ответила я, соскальзывая со стула и морщась, когда он толкнул меня в спину. – Знаю только, что в какой-то момент мой отец призовет нас на бой.

Зейн опустил свою кружку.

– Что это было?

– Что было что?

– Ты только что вздрогнула, – понимание промелькнуло на его выразительном лице. – Ты ранена?

– Все в порядке. – Я отнесла свою тарелку к раковине. Технически я была в порядке.

Внезапно Зейн оказался позади меня, двигаясь быстрее, чем я могла отследить.

– Ненавижу, когда ты так делаешь! – огрызнулась я.

– Ага, – Зейн ухватил край рубашки, игнорируя мои протесты, и поднял ее. А затем тихо выругался. Знаю, что он увидел. Я проверила это в зеркале в ванной, когда встала сегодня утром, чтобы принять душ. – Почему ты ничего не сказала, Тринити?

Вырвав свою рубашку из его хватки, я подошла туда, где стоял мой апельсиновый сок, и взяла его.

– Все нормально.

– Это не нормально, – парировал Зейн. – Твоя спина похожа на изношенную боксерскую грушу.

Я нахмурилась.

– Хорошее описание.

– Это случилось вчера? Или так было уже какое-то время?

– Вчера. Наверное, когда меня сбросили с платформы.

– Ты должна была об этом сказать!

Сделав глоток, я повела плечом. Зейн прошелся вокруг меня, его босые ноги шуршали по цементу.

– Почему ты ничего не сказала? – он зашел за островок и, открыв один из ящиков, достал какую-то баночку.

– Не знаю. – Честно говоря, мне не хотелось, чтобы он думал, будто я ною.

– Ты можешь быть крутой Истиннорожденной, но ты все еще наполовину человек. Твое тело нежнее и чувствительнее, чем у Стражей, и будь ты полностью человеком, тебя бы убили дюжину раз прошлой ночью, – он посмотрел на меня с того места, где стоял, его взгляд был пронзительным даже на таком расстоянии.

Я закатила глаза.

– Просто не хотела, чтобы это выглядело так, будто я жалуюсь. Все на самом деле не так уж плохо. Просто синяки, и они скоро пройдут.

– Просто синяки? – когда Зейн вернулся ко мне, я поняла, что у него что-то в руке. – Я не привык… патрулировать с полулюдьми, поэтому не знаю твоих пределов. Мне нужно знать их, чтобы ты не навредила себе.

– Я не ранена.

– Позволю себе не согласиться, – он взял мою свободную руку. – Это первый раз, когда ты ежедневно сталкиваешься с демонами. Даже ты не знаешь своих пределов.

– Ты слишком остро реагируешь.

– Видела свою спину? – спросил Зейн, затаскивая меня в спальню, а затем в ванную, где включил яркий свет.

Я поморщилась.

– Видела, и там нет ничего особенного.

Зейн отпустил мою руку.

– Только ты можешь спорить со мной о состоянии своей спины, – он поставил банку на столешницу. – Мне нужно, чтобы ты разделась до пояса.

– Что? – я уставилась на него, разинув рот. – Обычно парни говорят, что я красивая, прежде чем просят снять рубашку.

Он бросил на меня вежливый взгляд.

– Это все, что тебе нужно, чтобы снять рубашку? Ты очень красивая, Тринити.

Мои глаза сузились, когда я поставила свой апельсиновый сок на раковину, чтобы не выплеснуть его в лицо Зейну.

– Это не все, что мне нужно. И большое тебе спасибо: ты даже сказал так, будто не это имел в виду.

– О, именно это я и имел в виду.

– Неважно. Зачем нужно снимать рубашку?

– Чтобы я мог нанести это, – он поднял банку, – тебе на спину. Это ускорит заживление, и если у тебя нет двойного сустава, тебе понадобится помощь. Мне нужно увидеть твою спину.