Шторм и ярость

– Обо всем, на самом деле. Ты через многое прошла, и это эмоционально и морально утомительно. Твой разум действует тебе на нервы, даже когда ты в состоянии покоя.

– Тебе не нужно извиняться. Это не твоя вина, – сказала я. – Ты на самом деле делаешь все, что в твоих силах. Это просто… Не знаю. Я чувствую, что ничего не контролирую, и я…

– Что?

Растерянная. Нервная. Неопределенная.

– Мне страшно. Знаю, что не должна этого признавать, но я боюсь, что не найду Мишу вовремя. А когда найду – будет слишком поздно, потому что он, должно быть, проходит через то, что я даже представить себе не могу.

Зейн небрежно скрестил руки на груди.

– Бояться – нормально, Тринити. Волноваться – нормально.

– Знаю, – я плотнее вцепилась в одеяло.

– Тогда перестань так мучить себя.

Я тяжело выдохнула.

– И я… должна извиниться перед тобой. Мне не следовало спрашивать тебя. Это не мое дело, и я просто… вела себя по-идиотски, а ты пытался мне помочь.

– Все в порядке. Тебе не нужно извиняться, – Зейн согнул одну ногу. – Это просто застало меня врасплох. Меня немного удивило, что ты ничего не говорила до сегодняшнего вечера, учитывая все вопросы, которые задаешь.

Я фыркнула.

– Да, сама немного удивлена.

– Хочу, чтобы ты знала: я действительно понимаю, почему тебе нужно сделать все, что в твоих силах, – сказал Зейн, пока я боролась с желанием спросить его о том, что произошло.

Я подтянула колени к груди под одеялом и положила на них подбородок. Легче сказать, чем сделать.

– Итак, ты не против, если я встречусь с ведьмами?

– Против, но мне придется смириться.

– Ты… не привык к тому, чтобы сидеть сложа руки, не так ли?

– Даже отдаленно.

Я улыбнулась, чувствуя себя немного лучше из-за того, что произошло в гараже.

– Как думаешь, эти ведьмы, о которых говорил Рот, смогут что-нибудь рассказать?

– На данный момент… кто знает? Но если те люди, которые напали на общину вместе с Баэлем, были заколдованы, они должны знать, кто это сделал. Или, по крайней мере, кто способен на это. Тогда через них мы можем узнать, где находится Баэль и с ним ли Миша.

– А если ведьмы, к которым мы пойдем, – те, что помогли Баэлю? – спросила я.

– Тогда все пойдет наперекосяк. – Пауза. – Знаю, тебя учили не использовать свою благодать, потому что она ослабляет и может привлечь других демонов. Но если ты когда-нибудь окажешься в ситуации, из которой не сможешь выбраться, используй ее.

Сначала я не знала, что ответить.

– Ты первый человек, который сказал мне это. Ни Миша, ни Тьерри никогда этого не говорили.

– Знаю, это рискованно для тебя, но предпочел бы иметь дело с риском и последствиями, чем с тем, что ты в конечном итоге пострадаешь или еще хуже, – сказал Зейн, и в моей груди стало тепло и пушисто. – Если ведьмы попытаются что-нибудь предпринять, уничтожь их.

– Ты какой-то кровожадный.

– Я научился быть таким.

Отведя от него взгляд, я посмотрела на потолок и пожалела, что не вижу звезд.

– Скучаю по своему потолку.

– Что? – засмеялся Зейн.

Слабая улыбка тронула мои губы.

– Дома у меня на потолке есть эти удивительно безвкусные, светящиеся в темноте звезды. Белые. Не зеленые. Я не настолько безвкусна.

– Я и не думал так, – пробормотал Зейн. – Помню, что видел их.

– В любом случае мне нравится смотреть на них снизу вверх, – я пожала плечами, отчего немного заболела спина. – Немного глупо, знаю.

– Это не так, – ответил он. – Это знакомо.

Интересно, буду ли я когда-нибудь снова лежать под ними.

– Могу спросить?

Я кивнула:

– Конечно.

– Что именно произошло с твоей матерью? Не хочется поднимать эту тему, и я чувствовал себя дерьмово из-за этого, когда мы были у Рота и Лейлы. Но ты сказала, тот Страж считал тебя…

– Мерзостью? – со вздохом перебила я. Не особо хотелось говорить о маме, потому что это всегда заканчивалось одинаково: я задавалась вопросом, почему никогда не вижу ее призрак или дух. Но с Зейном я хотела поговорить о ней. Может, потому, что он не знал меня, когда это случилось, и поэтому было легче ему открыться? Или, может, потому, что, в отличие от Джады или Тая, он знал, каково это – потерять родителя? Я не была уверена. – Моя мама была обучена. Ты знал об этом?

– Нет.

Легкая улыбка тронула мои губы.

– Она хотела пройти обучение на случай, если что-то случится. Она была такой сильной, не хотела, чтобы кто-то заботился о ней, пока она сидела без дела.

– Звучит ужасно похоже на ее дочь.

Это сделало мою улыбку еще шире.

– Это комплимент.

– Вполне. Кто ее обучал?

– Тьерри и Мэттью. Они… любили ее, – сказала я, перекатываясь на бок, лицом к Зейну. – Думаю, они все еще оплакивают ее смерть так же сильно, как я. – Пришлось сделать неглубокий вдох. – Райкер был Стражем, которому моя мама доверяла, впрочем как и Мэттью с Тьерри. Они были друзьями, и… он всегда был добр ко мне, но я… все испортила.

– Как ты могла все испортить?

Я закрыла глаза.

– Это случилось примерно за год до убийства мамы. Мне было шестнадцать, и я тренировалась с Мишей. Он взял надо мной верх. – Я сделала паузу. – Он часто побеждал меня, потому что знал мои слабости и использовал их, чтобы заставить меня совершенствоваться.

– В этом есть смысл.

– Да. – Я думала о том, как Миша намеренно оставался в моих слепых зонах, чтобы научить меня реагировать, даже когда я не могла видеть, что происходит. – В любом случае я разозлилась… И, как ты уже понял, я могу быть немного импульсивной.

– Совсем немного, – повторил Зейн, и я услышала нежность в его голосе.

– Ну, Миша действительно приставал ко мне, просто дурачился, но я потеряла самообладание. Позволила благодати взять верх, чтобы напомнить ему, что в конечном счете он не сможет меня победить. В общем, вела себя по-идиотски, и… Райкер увидел меня. Я этого не знала и не понимаю, как он там оказался. Он никогда не приходил на тренировочные базы, но… с тех пор он знал, кто я. Райкер видел во мне мерзость и угрозу для других Стражей. Он знал, что я могу привлечь демонов в общину. Он рассказал нескольким членам клана, и они решили, что меня следует… убрать.

– Господи, – в голосе Зейна звучал ужас.

– Самое неприятное, он ждал почти год, чтобы прийти за мной. Год притворялся моим другом, был добр к маме и скрывал, что ненавидит меня, – я прерывисто вздохнула. – Обычно я посещала врача в Моргантауне, и Райкер нас часто сопровождал. Но в тот раз все было по-другому. После приема, по дороге домой, он притормозил и сказал, что с машиной возникла проблема. Мы с мамой вышли, и вот тогда он сделал свой ход: перевоплотился и подошел ко мне. Я была так потрясена и просто стояла там. А мама – она закрыла меня собой…