ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет

– Твой, млять вертолет ссаный!

Данил с силой ударил стоявший рядом стеллаж. С него со звоном посыпались какие-то железяки.

– Нах-х-х-х-х-рена он нам вообще сдался! Надо было вместе, мать твою ехать… Сучьи дети!

Капитан с яростью повалил шкаф на пол, обезумевшим взглядом посмотрел на майора.

– Че орать? – спокойно спросил тот из-под своего черного шлема. – Выручать девку надо… Время есть…

– Из-за тебя все! – снова повторил Данил и сжал кулаки. – Со своим вертолетом сраным!

– Я тут ни при чем, - все также спокойно проговорил Буран, безликим, безэмоциональным голосом,который взбесил Петрова еще сильнее.

Капитан зло сплюнул. Что делать? Что делать? Понятно, что Наталью местные утащили к себе в бункер, но как? Они же тут вроде все проверили! Это вам не военная база, это же простая арктическая станция, предназначенная для переброски экспедиционных групп дальше не север. Тут нет и быть не может секретных ходов! Но, мать его, судя по всему, был! Дверь, которую на арматуру снаружи закрывали - теперь заперта изнутри.

– Надо идти за ней, - озвучил очевидное Данил.

– У нас БК на полминуты боя, - заметил Буран. – А другу твоему плоховато… Надо обдумать план.

– Какой план?! – резко выкрикнул Данил. – Я им сейчас второе Алеппо устрою! Уроды!

Байкал кинул настороженный взгляд на Кнехта. Гигант лежал почти недвижимо и часто-часто дышал. Конечно, они создали монстра… Но даже для него это слишком. Три выстрела в лицо, и пол магазина в тело… Да на нем и живого места нет, а он… А что он? Выбор очевиден. Данилу его не дали сделать.

– Идем, - коротко скомандовал капитан, решительно поднимаясь. – Колян, извини …

***

Вскрыть бункер оказалось непросто. Гады забаррикадировали дверь чем-то изнутри. Пришлось рвать ее все теми же Рысками. Благо, ангар большой и болотоходы поместились в него легко.

На то, чтобы проникнуть за первую преграду, напарники потратили минут пять. Вроде немного - что это, пять минут… Совсем ничего порой, но вот в секундах, это уже триста единиц. Три сотни шагов стрелки, три сотни ударов сердец. Три сотни мгновений, которые могут оказаться лишними.

За первой преградой оказалась вторая. Не такая массивная, как первая, но не без сюрпризов. Без двух таких сюрпризов, в ребристой рубашке, установленных изящно и хитро. Были бы тут дилетанты, обязательно бы сыграли уже в ящик, но, ни майор, ни капитан таковыми не являлись.

– Сын сутулой собаки! – выругался Петров, осматривая растяжки. – Не пройдем!

– Хитрый засранец, умный, - подтвердил майор, светя напарнику с почтительного расстояния фонарем.

Навязал неизвестный сапер схему – противней не придумаешь. Тут тебе и трос металлический тонкий, который с ходу не перекусишь, и капроновая нитка, и даже резинка вон, не дает системе всей ослабнуть… И когда, только, падла, успел? А граната… Ставил бы ее Петров, можно было бы назвать просто произведением искусства. Умный засранец использовал сразу две РГД-шки. Одну на одной. Нижняя стоит на рычаге, без чеки, вторая сверху на ней аккуратненько так лежит, да еще с хитрой системой двух колец от тех же самых гранат. Чуть задень, или качни – упадут. И, вроде, ничего такого, сбей камнем! Да они лежат на запорном механизме! Наверняка с таким расчетом установили, чтобы при подрыве и механизм двери повредить, и сообщить о непрошенных гостях.

– Ну и нахрена тебя тут ставили? – непонимающе хмурился капитан, прикидывая, как и зачем неведомый сапер так извратился. – Делать нехер было?

Данил оглянулся.

– Кажись, они все же другим путем ушли… Не мог он дверь за собой закрыть… Ну или сапер этот где-то тут, снаружи остался… Да и нахероверчено тут... не за одну минуту, наверняка!

– Угу, - не весело кивнул майор. – Этого еще не хватало! Рвем? Или назад?

Петров дернул губой. Столько времени потратили на гермодверь наверху, чтобы выяснить, что все зря? Нет, надо пробиваться… Один хрен о них знают, а другой вход может быть тоже заминирован, да еще поди найди его. Пробовали уже. Не вышло! Так чего уж тут?

– Рвем! – качнул головой Данил и медленно двинулся обратно.

В этот момент по помещению разнесся тяжелый монотонный звук.

***

Темнота. Снова она. Верная подруга. Любимая жена. Нежная мама. В ней уютно, тепло и беззаботно. С ней нет трудностей, нет проблем. Нет боли. Кому-то в ней одиноко, кому-то грустно. Он же нашел в ней упокоение. Он. Устал. Устал так, как устает, падая, разжимая пальцы, с высокой скалы альпинист, боровшийся за жизнь. Как с диким треском переламывается ствол могучего дерева, веками сопротивлявшегося порывам ураганного ветра. Возвращаться не хотелось. Он просто лежал во тьме, отрешенно глядя куда-то вверх. Единственный источник света находился где-то в недосягаемой высоте, постепенно угасая, а вокруг, все сжимая круг, рыча и беснуясь, носился зверь. Тот, который вот-вот его разорвет, набросившись, как только погаснет свет. Стоит этой такой маленькой, но такой сильной искорке померкнуть, как хищник бросится на него и вонзит свои зубы в его шею и начнет трепать, сходя с ума от сладкой и желанной крови. Будет больно. Он это знал, но навалившаяся апатия и усталость укрыла его одеялом безразличия. Ну и пусть! Пусть его сожрут, растерзают, порвут, уничтожат! Он. У.С.Т.А.Л… Пусть это случится поскорее! Пусть наступит вечная теплая мгла. Нет больше ничего в мире, способного его поднять. Придать сил. Дать желание жить. Теперь точно все. Все, что он мог – он сделал. Дальше уже, ребят, сами… Он достиг своего предела. Сколько уже можно умирать? Пора бы уже уйти, наверное.

С такими ранами не живут. Николай еще помнил, как за секунду до того, как в него выпустили полмагазина, он успел убить одного нападавшего и серьезно навредить второму. Но он был слишком слаб и не смог сделать больше ничего. Наталью схватили, а его… убили. Хм. У-би-ли. У-мер. Николай покатал на языке эти слова. Как его могут убить? Ведь если бы он умер, то не мог бы так подумать, правда? Не было бы мысли. А, раз я мыслю, я – живу? Жи-ву. Какое острое слово. Не то, что «умер». Вот оно мягче как-то звучит, умиротворяюще.

Сознание вздохнуло. Сука! Тело напряглось. Ну куда?! Кулаки сжались, из окровавленного рта вырвался хриплый рык. Ну, нет! Ну не надо! Гигант подтянул руки к груди, приподнялся. Нет! Нет! Нет! Лежи! Не вставай, ты умер! – кричало сознание. Мертвые не ходят… Хм. Ну, ладно, не так скажем. Убитые не ходят!.. Колени. Подтянуть к груди, упереться руками в бетон. Один глаз не видит, второй залит кровью. Встать. Одна мысль, которая заставляет его тело повиноваться.

– Солдат, подъем! – орет вечность назад умерший комбат в самое ухо.
– Встать, салага! Разлеглась тряпка! Даже ноги вытирать жалко!

– Группа подъем! – орет сгоревший в БТРе давным-давно друг Сашка.

– Сыночек, вставай, - забытый голос матери.

– Давай, мужик, вставай, вставай, - это отец.

И он встал. Он – не он, но тело выпрямилось. Встряхнуло плечами. Сжало кулаки. Развернулось.

– Туда нам надо! – скомандовало что-то в голове, поворачивая эту самую голову в направлении открытого дверного проема.

– Туда, - прогудел гигант, находясь, словно, в трансе.

Существо сделало шаг. Второй. Оно заново училось ходить. Думать. Жить. Оттолкнуть мешающую проходу дверь. Та не поддается. Выместить на ней злость. Ударить. Сорвать. Сломать. Шаг в темноту. Второй. Третий. Быстрее и быстрее. Что-то тянет его, манит. Нужно идти. Нужно спешить…

– Аааааагрх! – издав нечеловеческий звук, Кнехт тараном промчался мимо капитана с майором и вбился плечом в дверь, заставляя ту скрипнуть и сломаться.

Херакс. И нету. Только металл на пол гулко падает, да вывернутые петли как-то ярко блестят. Мать! Капитан, если б в бога верил, перекрестился бы! Да он их просто сломал! Металл в палец толщиной! Сломал! Не вывернул, не выдернул из бетона. Сломал! Кнехт поднялся, упав после того, как снес дверь, повел головой из стороны в сторону и, снова рыкнув, словно приличный такой двигатель какого-нибудь грузовика, заставляя кишки вибрировать, помчался куда-то вправо.