Штормовая волна

— Да.

— Но оставить единственного сына — это такая жертва... Ты не думала его забрать?

Морвенна встала.

— Элизабет, как бы он ни был мне дорог, а конечно же, он мне дорог, я не хочу его. Он Уитворт!

Элизабет посмотрела через маленькое оконце на качающиеся деревья. Без всяких видимых причин, за исключением горечи в тоне Морвенны, в неровном стекле отразились и другие воспоминания. О бутылочке со снадобьем из матового коричневого стекла, которая путешествовала с ней из самого Лондона, тряслась в багаже, но все же не разбилась. Склянка стала символом, горьким символом трещины в ее собственном браке. Он Уитворт! Он Полдарк!

— Ты же не останешься здесь до свадьбы?

— На ночь приходит соседка. Приличия соблюдены.

— Нет-нет, Морвенна, ты должна остановиться в Тренвите! Только так и подобает. Можешь занять свою прежнюю комнату.

— О нет, благодарю!

Элизабет обиженно нахмурилась.

— В прошлый раз тебя выдавали замуж из Тренвита. Почему бы и в этот раз не поступить так же?

— И посаженным отцом будет мистер Уорлегган?

Элизабет вскинула голову, удивленная сарказмом от такого смиренного создания.

— Мистер Уорлегган в Труро и предпочитает оставаться там. Возможно, он приедет на Рождество. Ты выйдешь замуж раньше? — Элизабет мысленно подсчитала. — Да. Рождество ведь в среду? А свадьба может состояться в канун Рождества.

— Может быть.

Морвенна не решилась объяснить кузине, куда поехали Дрейк и Демельза. Элизабет стала бы говорить, что это поспешно, что они оба слишком молоды, да и после всего — куда торопиться? Она могла бы даже убедить Морвенну. И это хуже всего.

— Я надеялась увидеться с Дрейком, — сказала Элизабет. — Он надолго вышел?

— Боюсь, надолго.

— Я хотела с ним встретиться, чтобы он не держал на меня зла.

— Это вряд ли, — ответила Морвенна. — Думаю, он тобой восхищается. За то, что ты однажды для него сделала.

Элизабет покраснела.

— Я и забыла. К тому же это такая мелочь... — Она поднялась. — Значит, повидаюсь с ним в другой раз, а сейчас, похоже, надвигается буря, не хочу, чтобы она настигла меня в пути. Морвенна...

— Да?

— Почему бы тебе не прийти как-нибудь в Тренвит? Мои родители до сих пор там, а ты всегда им нравилась. Сейчас они очень слабы, но уверена, захотят с тобой увидеться до свадьбы, просто чтобы пожелать счастья.

— Разумеется.

Они поцеловались, уже чуть теплее, чем при встрече, по крайней мере, со стороны Морвенны.

Они спустились на кухню, и Морвенна открыла дверь. Порывом ветра дверь вырвало из ее рук. Ветер ворвался в кухню и сшиб бутылку и весы.

— Боже мой! — воскликнула Элизабет. — Ветер стал вдвое сильнее! К счастью, по дороге домой он не будет дуть в лицо.

— Подожди немного. Может быть, буря уляжется.

— Я слишком долго прожила на этом побережье, чтобы в это поверить! Он может дуть и часов двенадцать. Нет, я справлюсь.

— А вдруг ты упадешь? В твоем положении...

— Какая разница?

Морвенна сделала шаг назад, чтобы получше видеть кузину.

— Не понимаю, о чем ты.

Элизабет попыталась исправить оговорку.

— Я о том, что вряд ли это мне навредит.

— Но разве в прошлый раз ты не упала? — доброжелательный характер Морвенны прорвал завесу, затуманивающую ее разум. — Подожди. Я тебя провожу.

— Нет-нет. Послушай, так ужасно это выглядит только у двери. Стоит выйти во двор...

— Вдвоем лучше, чем в одиночестве. Схожу за плащом.

Когда они выходили со двора, борясь с ветром, Морвенна подозвала одного из близнецов Тревиннардов.

— Я только провожу миссис Уорлегган до Тренвита.

— Ага, мэм.

Путь во время набирающей силу бури, налетевшей с юго-запада, оказался сложным и долгим. Морвенна поняла, что ей нельзя возвращаться, пока Элизабет не будет в безопасности дома, в Тренвите. А там Элизабет сказала, что раз уж Морвенна проделала весь этот путь, то почему бы ей не заскочить на минутку, чтобы поздороваться с ее родителями. Морвенна ответила, что сейчас она бы предпочла этого не делать. Но они же обидятся, если узнают, что ты была у двери и не навестила их, возразила Элизабет. С дрожью от воспоминаний Морвенна переступила порог большого, увешанного портретами зала. А потом, пока снаружи бушевал ветер и молотил в окна, будто вот-вот их разобьет, приняла приглашение пообедать.

II

Буря девятого декабря 1799 года оказалась не намного страшнее, чем те, что время от времени налетали на побережье, но сопровождалась сильнейшим штормом. Самый грозный шторм разыгрался дальше, в Атлантике, но и побережью досталось. Потерпели крушение девять кораблей разных размеров, в основном у южного побережья, у мыса Манаклес, но некоторые нашли свой конец и у северного побережья. Но пляжу Хендрона не повезло.

В течение дня несколько человек вернулись в Сол и Грамблер. Росс и Кэролайн сели в новый экспресс-дилижанс, покинувший Торпойнт в половине восьмого, который должен был приехать в Труро вскоре после полудня. Буря задержала прибытие, и только после двух часов дня, наскоро пообедав в «Короле», они сели на усталых лошадей, чтобы отправиться домой.

Демельза и Дрейк вовремя добрались до Бодмина, но преподобный Джон Помрой, ректор Леснута, викарий Бодмина и представитель архидьякона, отсутствовал, его не ожидали до полудня. Никаких препятствий для выдачи разрешения не обнаружилось, но всё же это заняло немало времени, к тому же Дрейк решил нанести еще один визит до возвращения домой.

На северное побережье отправился и мистер Джордж Уорлегган.

Первым добрался до дома Росс, не считая, конечно же, Кэролайн и ее горничной, которых он оставил у ворот Киллуоррена. Как и его жену несколько недель ранее, его никто не ждал. Первым его увидел худой и длинноногий восьмилетний мальчуган, пробирающийся по саду с мотком шпагата в руках. Ветер заглушил его крик, но вскоре он уже был на руках у отца, и началась та же суматоха, что сопутствовала приезду Демельзы. В разгар суеты Росс поинтересовался, где его жена, и ему сказали, что рано утром мама уехала с дядей Дрейком и к обеду не вернется.

— Папочка! — завопил Джереми, перекрикивая щебет сестры и приветствия слуг. — Папочка, пойдем посмотрим на море!

И они пошли посмотреть, дойдя до ступеней в изгороди, откуда тропинка спускалась к морю, дальше было идти небезопасно. Там, где всегда, за исключением самых высоких приливов, находился пляж, сейчас бушевали высоченные волны. Море смыло низкие песчаные дюны вместе с растущей на них травой. Пока они стояли у изгороди, волна обрушилась на каменистую почву прямо у подножия ступеней, и пена оставила пятна на их ботинках.

Обычно на мелководье прилив терял высоту, но сегодня бьющиеся о скалы под Уил-Лежер волны достигали такой высоты, что возникал новый прилив, под прямым углом к морскому течению, и вверх взметнулись фонтаны воды. Новый невообразимый прилив разбивался о скалы чуть ниже Длинного поля. Горы пены собирались повсюду, где дышало море, и ветер разбрасывал ее по земле, как осколки ракушек. Волны были такими громадными, что не было видно горизонта, а тучи стояли так низко, будто тонули в море.

Загнав неугомонных детей в дом, Росс попытался выяснить, чем занята их мать, почему она вдруг ни с того ни с сего уехала, но никто этого не знал. Потом Джейн Гимлетт отозвала его в сторонку и шепнула кое-что на ухо. Росс кивнул и посмотрел на низкие тучи. И снова в его отсутствие случилось нечто важное. Демельзе следовало уже вернуться домой — через час совсем стемнеет.