Штормовое предупреждение

Стукнула дверь, и на верхней площадке лестницы, которая вела на второй этаж, появился человек – крепкого телосложения, элегантно одетый и, по-видимому, неплохо устроенный в этой жизни. Но сейчас его лицо выражало растерянность и беспокойство. Вцепившись в перила, он уставился на непрошеных гостей, пытаясь понять, что происходит.

Первой из столбняка вышла, как ни странно, девушка. Она вскочила со своего места, опрокинув стул, и, отступив в глубину веранды, пролепетала бледными губами: «Я боюсь!»

Она ни к кому персонально не обращалась, но ее слова пробудили всех мужчин.

– Э, ты что себе позволяешь! – заорал коротышка, переколотивший посуду. – Ты кто такой – стрельбу здесь устраивать? Тебе здесь тир, так, что ли? Как ты посмел убить мою собаку, урод ты эдакий?

Бритый мужчина пружинисто поднялся со своего места и придержал коротышку за плечи.

– Минуточку, Василий Сергеевич! – негромко сказал он. – Нельсона все равно уже не воскресить. Лучше отведите в дом Марину. Я сам с ними объяснюсь.

Он медленно сошел по ступеням с веранды и направился к Черному. Тот про себя отметил, что нервишками этот лысый черт не страдает. Не всякий рискнул бы вот так запросто подойти к человеку с оружием. Но относительно крутизны хозяев Черный уже не испытывал беспокойства. Будь они такими крутыми – здесь бы уже давно поднялась такая буча, что небу стало бы жарко. Нет, эти не из таких – интеллигенты. У таких разве что ружье имеется – в разобранном виде и запертое под замок, как полагается по инструкции.

Черный почти с доброжелательностью смотрел на приближающегося человека и заявление его выслушал внимательно, не перебивая.

– В чем дело, любезный? – холодно поинтересовался лысый довольно напористым тоном. – Что вы себе позволяете в чужом доме? Мне наплевать, кто вы такой и какой у вас чин. Немедленно покиньте эту территорию, иначе у вас будут крупные неприятности, это я вам обещаю!

Черный дослушал до конца и удрученно покачал головой.

– Неприятности, неприятности... Кругом одни неприятности! Никто не говорит о дружбе, о братской любви, о милосердии... Все обещают только неприятности. Вешают замки на двери, спускают бешеных собак... Мы же русские! Где же ваша душа, люди! Мы голодны, мы устали, продрогли, а вы травите нас собаками и вот так запросто выставляете за порог! И после этого вы называете себя культурными людьми?

У бритого даже губы свело от ненависти.

– Знаешь, оставь-ка свою дерьмовую философию при себе! – сказал он, задыхаясь. – Тебе сказано – вон! Ждешь, чтобы применили силу?

– Жду! – с улыбкой ответил Черный. – Только вряд ли дождусь. Могли бы – давно бы применили. А раз, кроме красивых слов, у вас ничего нет, то лучше бы ты заткнулся, лысый! А то отправишься вслед за своей собакой, понял?

Он вскинул пистолет и наставил его прямо в лоб собеседнику. Тот невольно отступил на шаг, моргнул и резко побледнел. Охота говорить у него сразу же пропала.

Черный шагнул вперед и оттеснил бритого на шаг. Потом еще на один и еще. Со стороны это походило на какой-то зловещий танец. Тем временем Козырь быстрым хищным взглядом оглянулся по сторонам и уставился прямо на Сергея, замершего у лестничных перил. Секунду они, не отрываясь, смотрели друг на друга, а потом Козырь выразительно похлопал себя по карману плаща и жестом показал, что Сергей должен спуститься.

Времени принять правильное решение у Сергея просто не было. Малейшая ошибка могла окончиться трагедией. И он просто сошел вниз, стараясь не слишком явно выказывать свой страх перед незваными гостями, которые – и в этом уже не оставалось никаких сомнений – были самыми настоящими бандитами.

Черный одобрительно кивнул, когда оба обитателя дома оказались перед его глазами. Он махнул пистолетом и приказал:

– Зацепа, обшмонай граждан! Не люблю сюрпризов. Вот этот, бритый, очень мне моего первого следователя напоминает.

Зацепа обыскал обоих, с алчностью вырвал бумажник из кармана Сергея, заглянул внутрь. Но тут же лицо его вытянулось, и он почти с обидой посмотрел на Черного.

– А у этого не густо! – протянул он. – А этот вообще пустой.

– Приличные люди с собой бабки не носят, – назидательно сказал Черный. – У них все под контролем – пластиковые карты, счета в банке, именные аккредитивы... А то мало ли что – вдруг воры? Обчистят за милую душу! Так, что ли, господа?

Он добродушно ткнул бритого дулом пистолета в живот.

– Только знаешь русскую пословицу – против лома нет приема? – с самым серьезным видом продолжил он. – Делиться все равно придется. Такие времена сейчас. Кто не делится, тот долго не живет. Сколько всего человек в доме? Кто хозяин? Ну, отвечай!

– Послушайте, – выступая вперед, проговорил Сергей. – По-моему, вы совершаете большую ошибку. В доме нет больших денег. А совсем рядом большое село, где есть, конечно, милиция...

– Пугаешь, усатый? – скривился в улыбке Черный. – Смотри, а то шмальну с испугу! Никакие менты тебе не помогут. И вообще, говори в тему. Я спросил, сколько человек в доме и кто хозяин...

– Ну, я хозяин, – неожиданно прозвучало у Черного за спиной.

Он резко обернулся. Широкоплечий мужчина в костюме появился из какой-то неприметной двери и с мрачным, но отнюдь не испуганным видом направился прямо к Черному.

– Стой там! – предупредил Черный, направляя на него пистолет. – Кто такой?

– Константин Райский, врач, – сухо ответил тот. – Мои товарищи тоже врачи. С каких это пор грабители стали трясти врачей? Что вы рассчитываете с нас получить? Мы не олигархи, не нефтяные бароны...

– Ты меня на понт не бери, лепила! – с усмешкой сказал Черный. – С каких пор трясти стали, говоришь? Да с тех самых, как у врачей такие дома появились. А то неизвестно, какие вы бабки навариваете! Говорят, за одно обрезание полштуки баксов берете! – Он захохотал. – А то – что рассчитываете с нас получить! Что рассчитываем, то и получим. И учти, если нам покажется мало, мы всех здесь грохнем, ни одной живой души не оставим. Так что лучше ты сам показывай, где у тебя сокровища спрятаны!

– Хорошо, вы возьмете все, что у нас есть, – спокойно сказал Константин. – Но с одним условием – вы немедленно позволите уехать отсюда женщинам и детям. И еще у нас здесь есть больной – он тоже уедет.

Черный с насмешкой посмотрел на него.

– Ты меня не понял, лепила, – с угрозой сказал он. – Условия я тебе ставлю, а не наоборот. Если хочешь, чтобы все путем было, принимай их все без разговоров. Мы ведь ни женщин, ни детей не жалеем, а больных тем более. Я вон сам больной – меня кто-нибудь пожалел?

– Тебя, мразь, в младенчестве удавить надо было! – не выдержав, сказал бритый. – Вот уж такого я бы сам не пожалел!

Черный окинул его с головы до ног задумчивым взглядом.