Штормовой предел

Сказано это всё было, естественно, по-испански и с испанскими идеологизмами, но суть моей тирады была именно такой.

— Так ты же сам сказал — врежь!

— Когда я тебе это сказал? Я сказал, пойдём рыбу глушить твоей молнией.

— А что, эта хрень была не рыбой?

— Смеёшься? Какая это рыба? Это морской монстр!

— Так монстр, разве, не рыба?

— Нет, не рыба, это животное.

— Как это животное? У тебя, Эрнандо, что-то всё перепуталось, это рыба. У неё и пасть, как у рыбы, и тело, как у рыбы, и воняла она, как рыба. Всё совпадает.

— Да хватит уже спорить, Алонсо. Ты, глупый барон, чуть не убил нас обоих своим нетерпением. Что, нельзя было подождать, когда появится обычная акула или косяк сельди либо ставриды? Что, надо было шарахать сразу же по первой попавшейся животине?

— Так ты сам меня просил и настаивал, чтобы врезать хорошенько по чему-нибудь и потом пожарить рыбу. И я давно не барон, а уже виконт и всё благодаря тебе, Эрнандо. Спасибо, что спас меня и себя в очередной раз.

— Ладно, всё. Ты упрям, как осёл, Перес, но я и сам виноват, тут твоя правда. Пойдём, выпьем мадеры в моей каюте и вспомним былое и своих однокашников по академии.

— Точно, я всегда за, только нужно дать возможность и команде выпить по кружке-две. Уж они обосрались, будь здоров!

— Команде по кружке. Приближается шторм и нам не нужно тут гульбищ. Я-то быстро протрезвею с помощью магии и тебя, оболтуса, тоже в чувство приведу, а вот с простыми матросами и солдатами будет сложнее, но выпить надо, пойдём.

— Пойдём, Эрнандо, вспомним и однокашников, и однокашниц, особенно эту Мерсе…

Я скривился, Алонсо заткнулся.

— Да ладно тебе, расскажешь мне, что да как, мы с тобой сейчас кровью повязаны. Друг друга от смерти спасли, я тебе расскажу, какую я красавицу повстречал. Глаз не оторвать, так и просится обнять.

— Ну-ну, — я скептически ухмыльнулся. — Небось, толстая, как корова, и черноволосая, как ведьма.

Алонсо не обиделся, была у него склонность к невысоким женщинам в теле.

— И вовсе нет. У неё светлые волосы, она стройна и мила, лучше твоей Мерседес даже будет.

— Мерседес больше не моя, её отец разорвал помолвку, — поделился я горестной новостью с другом.

— Как так разорвал? Совсем?

— Нет, наверное. Не знаю. Да хрен его знает, то ли разорвал, то ли послал, то ли обманул. Но меня отослали сюда, а её отправили по приказу короля учиться воевать, как сильного мага огня.

— Что у них там, парней, что ли, нет? Женщин и не используют совсем, так уж, когда совсем плохо.

— Вот это плохо, видимо, и наступило. Её забрали, меня послали. Я уже не удивлюсь, что папашка присмотрел ей знатного и богатого жениха. Я-то беден был, оборвыш и сирота. Да он же меня и спас в своё время. А тут дочь за меня отдать, не по чину будет. Мерседес, хоть и злонравна, но с красотой у неё всё в порядке. Да и фигурой святая Дева Мария её не обидела, жениха ей быстро найдут.

— Да, что есть, то есть, — подтвердил Алонсо. — Ну, ты не расстраивайся, помолвку-то ведь не разорвали насовсем, а только отложили.

— Вот-вот. Опять кошки заскребли на сердце острыми когтями, друг. Спасибо тебе, хреновый ты утешитель. Пойдём лучше выпьем крепкого вина, чтобы напиться допьяна. А если выпьем много мы, то и будем сильны, как львы. Море будет по колено, океан по пояс.

— Так твоя правда, Эрнандо, а ты можешь и складно говорить, недаром в тебя, всё же, Мерседес влюбилась.

— Не трави душу, брат!

Слегка покачиваясь на кривых ногах, мы спустились в мою каюту, где сразу же откупорили две бутылки превосходного красного вина.

Вино было из Испании и очень терпким на вкус. Немного похоже на саперави, но саперави было далеко до тонкого букета неизвестного мне винограда.

Быстро набулькав ароматной жидкости в оловянные кружки, мы стукнулись и сразу осушили свои чарки.

— Ещё?

— Ещё! — кивнул Алонсо.

Бульк, бульк, бульк, — заструилась живительная красная влага в кружки. Цок, — громко стукнулись они, и вино полилось в наши глотки ароматной терпкой влагой.

— Эх, хорошо!

— Хорошо, — согласился Алонсо, — но мало.

— Ты что, марафон решил тут устроить по опьянению? Кто первый напьётся, тот и выиграл? Я в такие игры не играю, Алонсо.

— Так и не играй, а мне налей. А то оно не успевает меня пьянить. Я как вспомню челюсти этого гада, так сразу трезвею.

— Точно, — я тоже вспомнил эти челюсти и сразу же набулькал полные стаканы. Две бутылки очень быстро закончились, а шторм только начинался. Можно было пить и дальше.

В углу каюты стоял маленький бочонок мадеры, купленной на острове. Встав, я принёс его ближе и, выбив из него пробку, стал цедить содержимое в наши кружки. Где-то после третьей адреналин постепенно отпустил нас, языки развязались, и мы стали уже нормально общаться. Но тут корабль резко накренился.

— Твою мать! То есть, Святая Дева Мария, помоги!

Бросив всё, я выбежал на палубу и успел схватиться за штурвал, который выпал из рук рулевого. Резкий удар волны, поднятой штормом, снёс его со своего места. Ухватившись за большое колесо штурвала, я выровнял корабль и ещё некоторое время управлял им, чтобы можно было вырваться из цепких объятий шторма. Наконец, корабль перестал накреняться и стал стремительно уходить от грозового фронта, который по моему недосмотру приблизился вплотную к нам.

Примерно через час, промокнув до нитки и трезвый как стёклышко, я спустился обратно. Корабль я вернул на исходный курс и, подгоняемый штормовой волной, он снова поплыл вперёд.

Алонсо тоже поднимался вслед за мной, но спустился гораздо раньше, поняв, что толку от него никакого нет, и он только мешает. И мы продолжили свои винные посиделки.

— Так кого ты там встретил с золотыми волосами, голубыми глазами и длинными ногами?

— Эээ! Насчёт ног не скажу, а всё остальное ты верно, друг, описал. Её зовут Эстрелла, и она — ангел.

— Точно?! — я посмотрел на друга поверх оловянной кружки. — Точно ангел, ты не врёшь? И как ты проверил? У неё крылья за спиной растут, да? Маленькие такие, да? Белые или чёрные?

— Ну, не ангел, конечно, — стушевался Перес, — но очень на него похожа, как бы я его представлял в женском обличье.

— Ну, ясно, понравилась она тебе, и ты решил влюбиться. Отдать, так сказать, своё сердце в её нежные руки…

— Да, — обречённо кивнул Алонсо. — Именно так.

— Ну, что же, поздравляю тебя с любовью. Ты уже посватался к ней?