Штосс (сборник)
Шрифт:
Впрочем, желания не отличались разнообразием. Окружение президента не умело фантазировать так виртуозно, как это делали Фима Циркулев и покойный Бурый. В просьбах высоких чиновников напрочь отсутствовали полет и песня. Кто-то просил пристроить в администрацию оболтуса-сына, кто молил сделать из страшной, как атомная война и абсолютно чуждой искусству дочки эстрадную звезду. Были просьбы о дачах, квартирах и других мелочах. Мишка никому не отказывал. Белибердусских благ хватало на всех, но от добрых дел съедавшая Чубея тоска только усиливалась.
Пророчество Губастенького сбылось через месяц. Избиратели попались на крючок покушения.
По настоянию Оторвина, мяч, нанесший знаменитый удар в голову будущего президента, а также подаренный Бурым китель, были размещены в экспозиции специального президентского музея. Помня о своем обещании дьяволу, Чубей построил этот музей в бункере времен Великой Отечественной войны.
Главные же, судьбоносные для страны решения, Чубей-Оторвин принимал в личном имении Сороки. Вот и сейчас он сидел в громадном кабинете, напичканном оргтехникой и другими предметами президентского комфорта. Чего только стоил громадный камин, в котором, несмотря на лето, полыхало целое бревно! А бархатные, темно-вишневые, тяжелые, как свинец портьеры, не пропускавшие в кабинет ни единого лучика солнца! Все это было очень престижно, но давно не радовало Оторвина. Уже в первые дни своего президентства он четко уяснил, что бороться с бюрократическим, насквозь коррумпированным государственным аппаратом бесполезно. Теперь Чубея занимало только одно: продлить свои полномочия на возможно большее количество сроков.
Самого Мишку было трудно узнать. Визажисты-стилисты основательно поработали над его внешним видом. Припудрили веснушки, привели в порядок волосы и даже слегка подкрасили белесые брови. Если Мишка и не стал выглядеть как эталон президента, то уж по крайней мере уже не пугал иностранные делегации своей исконно нижнечмыринской физиономией.
Чубей, от скуки начал крошить сигару, собирая табак в кучку на середине стола, когда в кабинет тихо постучали.
– Ох, войдите!
Извиваясь ужом, в помещение проскользнул помощник президента, фамилии которого Мишка даже не помнил.
– Михаил Фомич, пора сформировать правительство. Назначить достойных людей на высшие государственные посты.
– Ага.
– У меня тут списочек имеется. Вам только подписать.
Чубей принял из рук помощника список, бегло его просмотрел и поманил помощника пальцем.
– Ближе подойди. Еще ближе. Хорошо, теперь хлебальник раскрой.
Президент скомкал бумажку, сунул ее в рот помощника.
– Жуй, раздолбай и помни, что меня обманывать не рекомендуется. Дергать кота за усы вредно для здоровья.
Чиновник тщательно пережевал бумагу и без малейших эмоций на лице проглотил.
– Михаил Фомич! Разве я могу? Вас обмануть! Это ж ни в какие ворота!
– Мели Емеля! Смотри, как бы я на твое место Феоктистыча не определил.
Жаль, что ему сейчас протез за бугром делают. Хотели на все ключевые посты своих людей поставить и от моего имени страной управлять? У президента свой списочек имеется! Объявляю экстренное совещание. Чтоб сегодня же вечером люди из моего списка сидели за этим столом!Наевшийся бумаги помощник беспрекословно выполнил приказ Чубея. К вечеру, в просторной президентской приемной в Сороках толпился весь цвет Нижних Чмырей. За бонусами приехали даже те, кого Оторвин не звал.
Мишка сидел за столом в окружении секретарей и помощников, ловивших каждое его слово.
– Запускай по списку!
Первым вошел Фима Циркулев. Он восхищенно осматривался и очень стеснялся своих испачканных в грязи сапог, оставлявших следы на ковре.
– Подходи, Фимка! – Чубей вышел навстречу главному конструктору и тепло его обнял. – Как ты?
– Да так, помаленьку… Изобретаем то, да се.
– Помаленьку не получится, Ефим Яковлевич. Назначаю тебя президентом Академии Наук! Сдюжишь?
– А почему бы и нет? У меня с официальной наукой свои, давние счеты. Эх, жаль Грини нет… Уж мы-то с ним развернулись бы!
Следующими в кабинете появились Льняной и Развитая.
– Ну, Егор Никанорыч, как насчет Министерства сельского хозяйства? – спросил Оторвин. – Берешь эту контору под свое крылышко?
– Если вы считаете, что достоин… Куда партия пошлет…
– Подписать назначение!
Леокадия Евменовна, как опытнейший управленец получила под начало Центральную избирательную комиссию.
Обвешанный новенькими камерами Ромка Губастенький удостоился крепкого президентского рукопожатия.
– Какой телевизионный канал у нас в стране самый лучший? – спросил Чубей у секретарей. – Самый-самый!
– Белибердусь – ТиВи!
– Тогда знакомьтесь с новым руководителем этого канала! Прошу любить и жаловать!
Сан Саныч Хряков вошел вместе с Никифором Громыхайло. Вопреки всему, они успели крепко сдружиться. Позабыв старые обиды, во имя забот о народе, Чубей назначил Хряка губернатором самой крупной области. Никифор наконец-таки получил возможность поквитаться со своим злейшим врагом и предметом ночных кошмаров. Комитет государственного контроля был передан Громыхайле со всеми потрохами и исключительным правом казнить и миловать своих бывших мучителей.
Преданность Иннокентия Порядкина тоже была оценена по достоинству: участковому было присвоено внеочередное звание генерал-лейтенанта и подписано назначение на пост главы Министерства внутренних дел.
– Шнурки-то все-таки завяжи! – усмехнулся Чубей, поздравляя Кешку. – Или ординарца себе назначь, чтоб за твои ботинки отвечал.
– Назначу, Михаил Фомич, – Порядкин почесал затылок. – А можно полковника Мелкокалиберного на эту работу пристроить?
– Можно! Министерство твое, кого хочешь, того и пристраивай. Хоть Жучку, хоть Тузика!
Чести быть принятым президентом удостоился даже Петька Гектаров. Чубей сурово посмотрел на племянника Максима Максимыча.
– Чего приперся? Тоже хочешь должность получить?
– Хочу, – честно признался Гектаров. – Надоело быть на побегушках. Мне бы самостоятельности капельку…
– Так ты ж круглый идиот!
– Так точно – круглый, – согласился Петька. – Круглее не бывает…
Откровенность Гектарова подкупила президента.
– Лады. Хотел, помнится, председателем «Красного пахаря» быть?