Штучка

Танька, ну вот… Ну, говорил же — не встречаться! Ну, вот что за извечное желание все сделать наперекор?

В режиме ожидания

— Ты будто знал, — уверенно заметила Оксана, а Егор устало пожал плечами, выдыхая из себя сигаретный дым. Они стояли у больницы. С Оксаной Егор столкнулся в коридоре — она уже выходила от Тани, сообщила, что та еще спит и под капельницей.

— Ты сорвался, значит, знал, — Оксана нахмурилась, твердо глядя на Егора. Кажется, слезать она с Егора не намерена, пока он не ответит ей на вопросы.

— Знал, — скупо отозвался он, — ходили слухи, что из двух клубов его уже выгоняли. Сначала спал с клиентками, потом они его бросали, узнав про женатость, потом он их сталкерил, потом избивал. Почему не загребли его еще тогда — хрен знает. То ли бабы его жалели и забирали заявления, то ли отмазывал его кто — хрен же его знает. Факт в том, что говорили про два случая точно, но он при этом не сидел, ни разу.

— Тане ты об этом не сказал?

— Пугать не хотел, — тихо ответил Егор. И потом… вот если бы он мог предостеречь Таню до того, как она с Лазарем крутила свой роман — вот тогда был бы смысл. Постфактум — смысла не было. Лазарь уже был в ее жизни. И она его все равно должна была бросить. Это уж задача Егора была Таню от мудака оберегать. И он с этой задачей не справился.

— Лучше б напугал, — сурово заметила Оксана, и она была права.

Вечер был отвратительный. Сначала Егор вместе со скорой доехал до больницы, потому что Таня, даже засыпая, не выпустила из пальцев его руки. Потом ездил за вещами Тани в общежитие — потому что, блин, некому кроме него это было делать, полюбовался на охреневшую Алиеву, которая охренела еще больше, когда Егор собственноручно собрал Татьяне вещи для больницы в сумку. Можно, конечно, было пощадить психику Асмар, попросить ее собрать вещи для соседки по комнате, но у Егора совершенно не было настроения делать реверансы перед кем бы то ни было. Таниной матери звонил, чтобы «обрадовать», еще в пути, и даже это превратилось в хренов квест. Вспомни он об этом в больнице — посмотрел бы нужный номер в Танином же телефоне, но вспомнил же в общежитии, пришлось дозваниваться до учебной части и поднимать данные из Татьяниных документов. Еще повезло — застал-таки секретаршу. А мог бы и не застать, с учетом времени звонка.

Татьяне «повезло». Удар был охренительно опасный, и сотрясение мозга было в возможных последствиях самым безобидным. Фельдшер из скорой столько раз повторила слова «возможный летальный исход», что даже хладнокровие Егора начало мелко подергиваться. Только бы не… леталка. Еще раз это переживать с близким человеком… Нет, только бы не леталка!

— Ты уже третью берешь, — едко заметила Ардова, когда Егор снова вытащил из кармана пачку сигарет, — ты говорил, что у тебя курево под контролем, разве нет?

— Это — последняя, — Егор поморщился, — врач поставил вторую степень сотрясения, Ксюш. Этот урод мог проломить ей голову. Она сама могла проломить голову, упади она чуть-чуть неудачнее. А все почему? Потому что я, хренов мудак, не сказал.

— Ты не виноват, — тихо заметила Оксана, сжимая пальцами локоть Егора, — это же она с ним встречалась.

— Ну да, конечно, — Егор затянулся так глубоко, что в пепел рассыпалась аж половина сигареты сразу, — еще скажи, что она сама виновата. Будто у этого урода на лбу было написано, что он хренов сталкер. Будто она могла это телепатировать и с ним не трахаться.

— Я так не говорила, — тем не менее тон у Оксаны был оправдывающимся, — я так не думаю, правда, Егор.

— Проехали, — окурок отправился в урну. Курить хотелось нещадно, но… Но Егор сегодня и так исчерпал все обозначенные себе лимиты на сигареты, и все только сейчас — за четверть часа у больницы.

— Что будешь делать? — осторожно спросила Оксана.

— С чем?

— Ну… с ней. Кажется, она хотела встретиться с бывшим…

— С ней я сам разберусь, Ксюш, — Егор поймал себя на том, что уже с минуту пялится на то, как бредет по больничной аллейке старик с двумя тростями.

Разборки все равно стоило отложить. Сотрясение второй степени… Из больницы Татьяне не грозило выйти в ближайшие несколько недель. И оставлять ее там одну, не навещая, Егору не хотелось. Она была его женщиной, и уступать ее, отпускать ее вот так вот просто Егор не собирался. Ей нужно время отойти? У них сейчас будет дохрена времени, когда даже потрахаться будет нельзя, не то что провести сессию. Достаточно времени, чтобы понять, что ей нужно, как ее удержать при себе подольше. Осадок, конечно, от произошедшего был охренительный, но… Но если бы Егор был намерен сдаваться так легко, то какова вообще была цена его слову? Пусть даже и данному самому себе.

— Пойдешь к ней сейчас? — тихо спросила Оксана. Егор покосился на часы.

— Поздно. И бесполезно. Пускай отсыпается, заеду завтра. Поехали, отвезу тебя домой, Ксюш.

Дорогу домой провели практически в тишине, не было никакого настроения ни обсуждать что-то, ни даже улыбаться. Отчасти Егор Оксане был за эту молчаливую компанию даже благодарен, сейчас одному ему было бы не по себе.

— Спасибо, что навестила Татьяну, — заметил он на прощание, — не ожидал.

— Ну, так не твоя же личная отличница, — Оксана усмехнулась, хоть и слегка смущенно, — Татьяну весь педсостав любит, погоди, станет известно, что она в больнице, — всем деканатом будем скидываться ей на мандарины.

Егор невесело улыбнулся. Почему-то от таких слов в адрес Тани в душе стало чуть потеплее.

— Не накручивай себя, — перед тем, как вылезти из машины, посоветовала Ардова, — все будет нормально.

— Нормально — это «перпендикулярно к поверхности»? — иронично фыркнул Егор. — Ну так-то точно будет. Рано или поздно. До завтра, Ксюш.

И вот она — тишина, вот она — обратная дорога домой. Ничего нормального в этом вечере не было. И вот как тут не накручивать — если дерьмо так и лезет в голову. Тревожно же, как не тревожиться за Татьяну? Как не выдумывать себе двадцать седьмой версии того, почему она решила встретиться с Лазарем?

Хотя нахрен все эти сомнения, когда был банальный способ разрешить для себя дефицит информации — в той или иной мере. Именно поэтому, добравшись до дома, Егор просто забрал из видеорегистратора карту памяти. Запись с регистратора все равно бы пришлось смотреть. Потому что для клуба, для полиции — впоследствии — следовало предъявить не что-нибудь, а нужный отрезок видео. Медики же, кажется, должны сообщать полиции о случаях с сотрясениями, и если Таню взять в обработку со второй стороны — она напишет заявление, это очень поможет в задачи обезопасить ее жизнь в дальнейшем. А уж задача Егора — не дать ей передумать. Но доказательства все же нужны, и лучше срезать с записи, если Таня с Лазарем как-то уж слишком откровенно обнималась, к примеру, чтобы никому не вздумалось сгенерировать прекрасное «сама-дура-виновата». Да и потом, встречу «голубков» следовало рассмотреть детальнее, чтобы самому сделать выводы.

Вообще — нет. Не обнимались. Вообще, по записи — обнял-то Татьяну Лазарь — со спины, а Таня от него шарахнулась. Звук записался хреново, но отфильтровать часть помех Егору удалось. Голоса звучали приглушенно, но четко.

— Здравствуй, киса.

Эта фраза… Егору хотелось вырвать Лазареву язык, до того фривольно она была сказана. Потому что ну какого ж хрена, а?

— Пошел нахрен, — резко рявкнула Татьяна, вырывая руку, отпрыгивая от Лазарева аж на два шага. Молодец, солнышко. Порадовала. Неожиданно порадовала.