Штурмовик из будущего 4

А достичь желаемого результата можно было, в частности, за счет громкого дела. Такого, чтоб у всех на устах, без возможности замылить, замолчать. Поэтому убивал Григорий людей так страшно и кроваво намерено. И чтоб очевидцев трагедии оказалось как можно больше. Жестоко? Возможно. Зато действенно. Вон как Карпухин завертелся — словно уж на сковородке.

— Ты чего смеешься?

— Что? А, да тут пункт один, — Дивин быстро сориентировался и ткнул в страничку с содержанием книги о дознании, что машинально листал. — «Расследование дел о промотании военного имущества»!

— И что тебя так развеселило? — с недоумением спросил контрразведчик.

— Да так, не обращайте внимания. Надо же, «промотание»!

Глава 11

— «Военный трибунал 8-ой воздушной армии, в закрытом судебном заседании, — секретарь, степенный седой старшина в круглых очках-„велосипедах“, монотонно зачитывал приговор, — В составе председательствующего — майора юстиции Цыбенова и членов: капитана юстиции Лобнера и майора Дивина, при секретаре: старшине Воропаеве, рассмотрел дело по обвинению гвардии младшего лейтенанта 503-го штурмового авиационного полка, 206-ой штурмовой авиационной дивизии, Томашевича Марка Михайловича, 1923 года рождения…»

Клац!

— Товарищ Дивин! Я бы попросил вас держаться в рамках!

Экспат с недоумением уставился на обломки карандаша, зажатые в кулаке. Надо же, третий за сегодняшний день.

— Слушай, капитан, ну вот зачем весь этот цирк, а? Дураку ведь ясно, что пацан не имел никакого злого умысла. Сам посуди, на кой ляд ему выводить из строя свой самолет? Глянь, он ведь в бой рвется, и просто от излишнего волнения маленько не рассчитал.

Капитан юстиции Юрий Олегович Лобнер, костлявый мужчина лет сорока, с неприятным желчным лицом, недовольно поморщился.

— Вы, товарищ Дивин, просто молчите и слушайте. При всем уважении к вашим боевым заслугам, я вынужден заметить, что даже ваше особое положение не дает вам никакого права вмешиваться в работу трибунала и, тем более, оспаривать его решение!

— Что еще за особое положение? — насторожился Григорий. — Можно с этого места чуток поподробнее?

— Товарищи! — председатель трибунала, круглолицый, раскосый майор юстиции Зиновий Иванович Цыбенов укоризненно посмотрел в их сторону. — Тихо!.. Продолжайте, старшина.

— Да, спасибо. На чем я остановился…а, вот: «Приговорил: Томашевича Марка Михайловича, на основании статьи…»

— Слушайте, — вновь не утерпел Григорий. — Вот именно, что на основании своего боевого опыта, я могу твердо сказать, что налицо трагическая случайность, не более.

— Товарищ майор!

— «…Лишить свободы в ИТЛ сроком на один год, с возможностью использовать в качестве штрафника по выполнению боевых заданий в составе полка…Приговор окончательный и кассационному обжалованию не подлежит».

Младший лейтенант Томашевич, нескладный лопоухий юноша с потухшим обреченным взглядом загнанного зверька, что сидел на табурете перед трибунальцами, встрепенулся и поднял голову.

— Это…гражданин председатель…выходит, в лагерь меня не отправят?!

— Была охота, — усмехнулся майор Цыбенов. И без того узкие глаза его превратились в щелочки. — Слишком высокого мнения о себе, младший лейтенант. Не хватало еще из-за каждого разгильдяя транспорт гонять, драгоценное горючее попусту жечь. Искупать свою вину будете здесь, на фронте! Думаю, десяток — другой полетов в качестве воздушного стрелка пойдут вам на пользу.

— Да я… — паренек от избытка чувств подскочил с табурета. — Да я…Спасибо!

— Вот видите, — покровительственно улыбнулся экспату капитан Лобнер. — Мальчишка рад до уссачки. А вы переживали.

— Угу, — кивнул Григорий, провожая взглядом выходящего из комнаты младлея. — Только этот пацан еще не понимает, что теперь его личное дело густо-густо замазано. И шансов на то, чтобы потом занять мало-мальски приличное место в жизни у него теперь с гулькин хрен. Что, скажете, я не прав?

— Товарищ Дивин!! Зиновий Иванович, это переходит всякие границы!

— Да понял я, понял, — устало махнул рукой экспат. На него мощной волной накатила апатия. — Делайте, что считаете нужным. Только не забудьте, я жду ваших пояснений насчет особого положения.

— Что? Ах да. Извольте. Думал, вы в курсе. Вас ведь прислали к нам в качестве заседателя, правильно?

— Именно.

— Так вот, по закону, члены военных трибуналов назначаются совместным приказом Наркомата Юстиции и Наркома Обороны. Дальше объяснять нужно?

— Нет, — медленно ответил Дивин. В голове его защелкали, завертелись невидимые шестеренки. Выходит, Карпухин в условиях жесточайшего цейтнота, вызванного гибелью главных фигурантов проводившейся операции, умудрился выйти на самый верх и организовать тот самый приказ, о котором только что сказал Лобнер. Не хило! Это кто ж такой курирует Дмитрия свет Вячеславовича в Москве? А, к хренам их всех. Пусть и дальше играют в свои шпионские игрушки. Главное, что он сам выскочил из этой паутины. Ну, по крайней мере, экспат очень хотел бы в это верить.

— У нас на сегодня все?

— Нет. Еще одно дело в производстве имеется.

— Кто на это раз?

Лобнер не торопясь сверился с записями в своем рабочем блокноте.

— Некто капитан Девришов. Комэск из 15-го истребительного полка.

— И что он натворил?

— О, тут целая история. Этот самый капитан со своими дружками отправился на природу. Как вы понимаете, не просто полюбоваться местными красотами природы, а со вполне определенными целями.

— Так, небось, повод значимый имелся? — предположил Григорий.

— Имелся, — согласился Лобнер. — Его представили к званию Героя за бои над Крымским полуостровом.

— Вот видите! Сам бог велел, что здесь криминального?

— Погодите, погодите радоваться, — трибуналец ехидно улыбнулся. — Эти гаврики чудесно провели время, но, вот беда, главного продукта, — Юрий Олегович выразительно прищелкнул пальцем себе по кадыку, — им, как водится, не хватило. Сильны, оказались, по части выпивки, соколы! И наш доблестный капитан решил отправиться в ближайшее село, чтобы пополнить запасы горячительных напитков.

— Кого-то грабанул? — осторожно поинтересовался Григорий. — Не заплатил? Или, быть может, подрался?

— Так он до села-то не доехал! — тоненько засмеялся-закхекал Лобнер. Цыбенов, что тоже слушал его рассказ с непроницаемым выражением лица, вопросительно кашлянул. — Вышел на дорогу, прошел немного, а потом увидел едущую в нужном направлении легковушку и решил ее тормознуть. А когда водитель попытался проскочить мимо, объехать его, то Девришов встал прямо перед ней, достал пистолет и принялся палить в воздух.