Шулер с бубновым тузом

Крапивину казалось, что она бредит. Но ее бред был не беспорядочным, а имел собственную логику.

— …Мы попали в бурю, и судно чуть не затонуло. Мое странствие затянулось на несколько месяцев.

— У тебя был багаж? — осторожно спросил Николай.

— Я взяла с собой только самое необходимое…

— Ты направлялась в Петербург?

— По морю, — ответила Жанна. — Когда я ступила на русскую землю, я полагала, что мои злоключения окончены. Я ошиблась! Валицкий нашел меня и там… Позже я догадалась, что тот человек в порту был с ним заодно. Они заманили меня в ловушку.

«В расчете на то, что ты возьмешь с собой бриллианты, — мысленно подытожил Крапивин. — Камни так тяжко тебе достались, что ты не оставила бы их на произвол судьбы. Ты больше, чем кто-либо иной, имела право на них!»

Он наклонился и коснулся губами ее мокрой от слез щеки. Она плакала, но в темноте этого не было видно.

Соленый вкус ее кожи вызвал у Николая прилив желания. А может, его возбуждала острая близость тайны.

— Ты боялась его? — прошептал он.

— Валицкого? Ужасно! — призналась Жанна. — Мы с ним виделись в Париже… он знал меня в лицо. Он мог… выдать меня.

— Кому?

— Я и сейчас его боюсь… — вместо ответа прошептала она.

Жанна могла бы сказать, что страх захватил ее в свои цепкие когти и не отпускает целую вечность; у страха много лиц, ему присущи особые звуки, краски и даже запах. Но она научилась утаивать часть правды. Львиную долю.

— Бедняжка! — воскликнул Крапивин. — Кого ты приняла за Валицкого? Джо или Томашина?

Она отшатнулась, подняла руку и закрыла лицо.

— Значит, обоих, — констатировал он…

Глава 29

В ту субботу Глория приехала в Москву повидаться с родителями и после обеда назначила Лаврову встречу в Раменках.

Санта помог ей выйти из машины, а сам поехал на парковку. Глория была дивно хороша в горчичном шерстяном платье и янтарных браслетах. С некоторых пор она полюбила массивные украшения из полудрагоценных камней. Роман прикидывал, как бы ненавязчиво пригласить ее на прогулку по реке, но она с ходу взяла быка за рога.

— Ну что, нашел квартиру?

— Это было не просто, — вздохнул он. — Мне пришлось опросить пятерых агентов, которые занимаются сдачей жилья внаем. Хорошо, что я нащелкал Крапивина и в профиль, и в анфас. Мне крупно повезло. Пятый по счету агент узнал на фото нашего героя. Он подтвердил, что этот господин снял квартиру по такому-то адресу и заплатил вперед.

— Новые жильцы там еще не поселились?

— Как можно? Срок аренды не истек, деньги уплачены.

— Агент в курсе, что квартирантка съехала?

— По-моему, нет, — потер затылок Лавров. — Ему никто об этом не сообщал.

— Квартира стоит пустая?

— По идее, да…

— А ключи?

Лавров достал из кармана набор отмычек и показал ей.

— Вот.

— Это будет незаконное проникновение в чужое жилище, — со знанием дела сказала Глория. — Но мы же рискнем?

— Только ради тебя!

Он повел ее по указанному адресу. В желтеющей аллее гулял ветер. Было тепло и пыльно. Глория несла под мышкой длинный круглый чертежный футляр.

— Какой этаж? — шепотом спросила она в парадном.

— Четвертый. Я проверил. — Лавров с любопытством косился на футляр. — Что там у тебя?

— Картина.

Поднимаясь наверх, они никого не встретили. На площадке Роман сразу занялся замком. Тихий щелчок, и дверь открылась.

В прихожей квартиры пахло моющим средством со слабой примесью женских духов. Казалось, здесь еще витал образ загадочной Миледи, за которой тянулся шлейф насильственных смертей.

Глория медленно прошла в гостиную и остановилась.

— Что скажешь? — повернулся к ней начальник охраны. — Тут в самом деле кого-то убили? Или это все блеф?

— Погоди…

Минуты текли, а она молчала, закрыв глаза и словно вслушиваясь в тишину пустого жилища. Наконец ее губы зашевелились.

— Да… здесь недавно убили молодого человека… мужчину… — определила Глория и медленно двинулась вдоль дивана.

— Чем его убили?

— Вижу нож в чьей-то руке… удар… тело падает сюда…

Она испытала боль, ужас и удовлетворение, сначала ощутив себя убийцей, потом жертвой. Стальное лезвие с хрустом вошло в живую плоть… предсмертный трепет и агония повергли Глорию в шок, из которого ее вывел голос Лаврова.

— Крапивин не солгал, ковер новехонький. А ну-ка… — он хмыкнул, присел на корточки и принялся разглядывать ковер.

Глории стало дурно, как будто это она лежала здесь с ножом в груди.

Роман поднял край ковра и завернул его на сторону. В нос ударил запах ацетона.

— Похоже, замывали кровь… снимали верхний слой лака. Крапивин не дурак. На паркете никаких следов. Возможно, более тщательная экспертиза обнаружит мельчайшие частички крови… но кто ее станет делать?

— И на каком основании? — добавила Глория, очнувшись от накатившей дурноты.

— Тоже верно. Слушай, ты можешь сказать, сколько людей находилось в квартире в момент убийства?

— Кажется, трое…

— Это подтверждает мою версию! — обрадовался Роман. — Барышня спала. Наш клиент привел сюда детектива, открыл дверь своим ключом, они вошли и… бах! Ничего не подозревающий сыщик лежит на полу мертвый.

Глория промолчала.

— Ты видишь все, что тут произошло? — наседал он. — Кто убийца?

— Мне чего-то не хватает.

Она искала глазами гвоздь на стене, где до убийства висел «Шулер с бубновым тузом». Теперь на том месте красовался деревенский пейзаж: игрушечные домики, речка и мельница с крестовидными лопастями…

— Пока рассказ Крапивина совпадает в деталях.

— Его воображаемый мир наполнен реальными событиями и предметами, — важно кивнул Лавров. — Потом наступает умопомрачение… и действительность искажается.

— Сними это, — потребовала Глория, указывая на пейзаж. — И без лишних вопросов.

— Ладно…

Она вытащила из футляра свернутую в трубочку полиграфическую копию «Шулера» и водрузила на гвоздь, проделав в копии дырку.

Роман поднял глаза на картину и фыркнул.

— Теперь все, как было?