Шулер

— Не стоить верить глазам, — многозначительно заявил я гному.

— Ты ведь тут за этим? Шобы научить меня зарабатывать больше?

— Ага. Пришел с письмом из старого, полуразрушенного замка, чьи чары берегут учеников от посторонних глаз, чтобы принять тебя на семилетнее обучение, — пробормотал я.

— Шо? — не понял меня гном.

— Да нет. Ничего. Это я так, к слову.

— Сейчас я вам покаж те картинки, и вы таки объясните, как с их помощью вытянуть больше денег с этих гоев.

Он отвлекся в сторону, куда ещё пять минут назад спрятал какой — то предмет.

— Да где же они? Я точно помню, что положил их сюда буквально только что…

На прилавок полетели листы, с напечатанными на них таблицами, нераспакованные коллекционные статуэтки, и прочий мусор. Очевидно, гном перебирал свою сокровищницу в поисках самого дорогого его сердцу экспоната. А это означало, что пора валить.

Я уже сделал шаг к двери, как Буззилкинс с непонимающим взглядом вынырнул из недр сундука с сокровищами и уставился на меня. Но непонимание в его глазах продлилось не больше доли секунды. А потом, он четко осознал, кто спиздил его набор. И в этот момент, его взгляд мне решительно не понравился. Было в нем что — то от демона ада, который стоит, запечатанный охранным кругом, всего в метре от призвавшего его колдуна. Этот взгляд, полный ненависти и желания сотворить насилие, обещает все муки и страдания мира. Только вот чернокнижника, в таких произведениях, защищает охранный круг с защитными знаками. Меня же от гнома отделял лишь прилавок.

— Ты… — злобно начал ограбленный мною торговец, указывая в мою сторону толстым, как сарделька, пальцем, — ты… украл их… Ууууу Сссука!

Он бросился вперёд, в один невероятный прыжок перепрыгнув через барьер. Лицо его почернело от злобы, начало покрылся красными пятнами. Решив, что диалога с ним в таком состоянии не выйдет, я предпочел отступить. То есть, попросту развернулся и бросился прочь из магазина.

— Встретимся позже, юный падаван, — крикнул я за спину.

— А ну стой! Люди добрые, этот поц у меня колоду карт украл! А говорили, это культурная столица! Шо делается — то, люди добрые! Средь бела дня ограбили!

В спину мне доносился нечеловеческий, полный злобы вой, к которому иногда примешивалось бранные слова.

Колокольчик зазвенел, а я уже скакал по ступеням, поднимаясь из подвала.

Глава 11 Дом Мудрости

— Держите его! Он меня обокрал!

А вот это ещё доказать надо. Чисто технически, карты со способностями сами мне в руки пришли. И все потому, что ты забрал своими жадными ручонками то, что тебе не принадлежало.

Эти мысли здорово меня отвлекали. Поэтому замечтавшись, я чуточку сбился с пути и врезался в трех парней с красно — белыми шарфами, которые курили у урны и что — то оживленно обсуждали. Кепка с логотипом буквы «с», заключенной в ромб, слетела с головы одного из них и упала в лужу.

«Наф-Наф» — выскочило сообщение. Это система опознала парня, с которого я сбил головной убор. Ух ты! Каких легендарных существ можно встретить вечером в центре нашего города. Как только их тут не убили ещё за уникальность?

— Эй, пацан, аккуратнее! — донесся мне в спину злой окрик одного из поросят. Наф — Нафа, наверное.

— А ты куда, мужик? — продолжил за моей спиной поросенок. — Ай, ёпть!

В тишине улицы раздался звук удара, который и прервал эту гневную тираду. Видимо поросята, разозленные моей выходкой, решили попытаться выместить агрессию на Буззилкинсе. И, судя по крику одного из них, гном не зря носил свое имя.

Я обернулся. Один из парней легендарной тройки лежал на тротуаре, а ещё двое удивлённо стояли, глядя как за мной бежит, потрясая огромными кулаком обозленный гном. В другой руке он держал здоровенную биту. Теперь он точно напоминал мне сказочного коротышку, как их рисовали в мифах и легендах англичане: невысокого роста, широкоплечий бородатый мужик с пудовыми кулаками. Только вместо шлема на его голове была широкополая шляпа. А вместо мотыги, в поднятой над головой руке торговца, был спортивный инвентарь. И, заметив на лакированном дереве кровавый отпечаток, я пропустил ещё сильнее.

— Стой, падла! Убью! Подлый поц!

Успокаивало одно: в таком виде, мой оппонент далеко не убежит. На центральной улице города, где полно туристов, наверняка есть патруль, который скрутит этого буйного горожанина и отправит в отдел. Возможно даже, отвезет потом в суд, где ему дадут до пятнадцати суток аресту. И изолируют от общества чтобы он посидел и подумал о своем неприличном поведении. Негоже жителю культурной столицы так себя вести. Может где в глубинке такое поведение спустили бы, чтобы не нарываться на неприятности, но не тут.

В отличии от вчерашнего забега, этот давался мне легко. Может все дело в уверенности, что надолго гнома не хватит, придавала мне сил. А может и новые способности отразились на физической форме.

Машина затормозила передо мной так резко, что я едва не попал под колеса. Только в этот раз, Мария не открывала окно, чтобы с милый улыбочкой предложить мне прокатиться.

— Если хочешь жить — садись, — крикнула она с шальной улыбкой, имитируя девушку Бонда.

Другого приглашения я не ждал. Рванул на себя пассажирскую дверь, прыгая в салон:

— Гони! — завопил я, плюхнувшись на сиденье.

Марию долго упрашивать не пришлось. Машина резко сорвалась с места, выбрасывая из-под колес грязь.

Заднее стекло оглушительно хрустнуло и я пригнулся. В салон тут же подул холодный весенний ветер. Крики позади не прекратились, но начали постепенно стихать. Очевидно, даже резвому гному было не под силу угнаться за черным седаном, под капотом которого пряталась почти сотня лошадиных сил.

— Удалось? — обернувшись ко мне, спросила Мария.

— Типа того.

Я оглянулся назад, чтобы убедиться — заднее стекло машины было разбито. На сиденье между крохотных блестящих кусочков стекла лежало оружие гнома — влетевшая в салон бита. И в этот момент, я невольно восхитился Буззилкинсом. С таким талантом к метанию предметов, и природной силой, он вполне легко мог бы попасть в Олимпийскую сборную. И тут же пришло понимание, что от смерти меня отделяло чистое везение и пара метров форы.

— Охуеть!

Слова вырвались из меня сами собой. И, покосившись на сидевшую за рулём Марию, я тут же постыдно замолчал. Негоже джентльмену ругаться при даме, как сапожник. Но Мария не проронила ни слова. Просто сделала вид, что не заметила моей несдержанности.

— Прости за машину, — запоздало вспомнил об ущербе.

— Она не моя, — беззаботно отозвалась девушка.

— Взяла напрокат?

— Ну, если тебе нравится это так называть… — она хмыкнула на мой неверящий взгляд.

— В замке ключ, — указал я на очевидное доказательство того, что машина имеет к ней отношение.

— Считаешь, стащить ключи сложнее, чем завести без них? Это тебя ни один уважающий себя человек не подпустит на расстояние вытянутой руки. А меня… — она закатила глаза, почти каждый мечтает потискать.