Шустрые ребята
Шрифт:
Перво-наперво сделав зарядку, и лишь только затем, заправив койку (этой полезной привычке он научился ещё на службе), Моно-
140
III. Бытовые истории с небольшой долей перебора
карп Иудович сел завтракать. Плотно покушав, ведь ему уже с самого утра предстоял трудный день, он отправился в магазин за покупками для брата, ибо он не мог оплошать и отделаться лишь тем, что за-валялось в его доме. Нет, он так никогда не поступал, да и что о нем подумают чужие люди? Скажут еще, что пожалел, мол, он для родного брата, теперь уже точно больного человека, каких-то там деликатеси-ев! Накупил всякой всячины, включавшей в себя не только осетрину, но даже и красную икру, а главное, не забыл приобрести тапочки. Брат в первую очередь просил его сделать это. Цвета морской волны не было, поэтому он решил остановить свой выбор на белых, в край-нем случае, коли не понравится,
Итак, нагруженный, словно мул, кошелками Монокарп Иудович, наконец- таки добрался до помещения психдиспансера уже ближе к вечеру. Но не это главное, важнее то, что сделал он это от чистого сердца. Ожидая в коридоре, дозволения главврача навестить недужно-го родственника, он обратил внимание на какую-то дряхленькую ста-рушенцию, одиноко шатавшуюся в конце коридора. Не поленившись подойти поближе, вместо того, чтобы самому позвать ее, он скромно спросил у неё, ибо с самого сызмальства питал почтение к людям древнего возраста, сколько лет она базируется в данном учрежде-нии. На что бабушка, затянувшись, как можно глубже, пробасила сквозь дым:
— Сыночек, да почитай уже как с неделю стукнуло сорок лет! — Вот это да, изумился, а заодно и обрадовался за других бывший прапорщик. Но сделал это, правда, про себя, чтобы о нем не подумали чего-либо неправильного. И тут его отвлек от этих светлых мыслей медвежий рев санитара, возвещавший о том, что ему можно, наконец,
посетить старшего брата.
Поговорив с накрепко привязанным к койке братом, видать, тот не в меру обрадовался приходу родственника, а заодно и, приблизив поближе к его носу передачу, источавшую из-за присутствия в её ря-дах копченой царской рыбы, поистине убийственный для слабонерв-ного обоняния аромат, Монокарп с умилением начал глядеть на то, как собиравшаяся в уголках рта душевнобольного слюна, подобно пеня-щейся жидкости для бритья, медленно скатывается по его подбородку. Смахнув невольно набежавшую слезу ладонью, а после ею же отерев за компанию и подбородок брата, младший из Генераллейтенантовых, грустно вздохнув, двинул поближе к своему дому.
141
Сергей Редькин. Шустрые ребята
Нет, не думайте, он не забыл о белых тапочках, они стояли по стой-ке смирно в самом изголовье кровати, столь дорогого его сердцу здеш-него пациента.
С чувством явно выполненного долга бойко и, что самое странное, отнюдь не фальшиво, а ведь прежде за ним такого не наблюдалось, насвистывая мотив песни о гибели крейсера «Варяг», военный пен-сионер вышел (все-таки) на пустырь, граничивший с одной стороны с лесопарком, а с противоположной подходивший почти вплотную к его дому. И вот тут-то все и приключилось. В темноте, не разобрав, а дело происходило зимой, как говорится, где бугор, а где всего лишь яма, Монокарп Иудович попал в самую что ни на есть настоящую западню на крупного дикого зверя, из которой ему без посторонней помощи, явно, не выбраться. Когда он все же понял это, первым сиг-налом к спасению в его мозгу была мысль: «Похоже, пора звать на по-мощь». Что он и сделал. Но никто не думал помогать ему, так как окрестность вокруг была безлюдная. А коротавший поблизости досуг местный бомж дядя Яша, успевший уже нагрузиться спиртным по са-мое дальше некуда, решил, что это какой-то случайный пьяница перед сном дурью мается. Поэтому, когда луна достигла самой что ни на есть высокой точки своего небесного апогея, наш герой все еще продолжал впустую заниматься своим неблагодарным делом. И когда он выдохся, можно сказать, совсем окончательно, к нему в голову все же вломи-лась единственная дельная мысль, которая и спасла его впоследствии от полного краха. И что же она собой представляла?
Она была нетак проста, как это могло показаться на первый взгляд. Суть её заключалась вот в чем: раз люди не обращают на него внима-ния, как на человека, то чтобы заставить их себя заметить, он просто обязан стать зверем. И тогда он завыл по-волчьи, да так, что у бедного старого Яши едва не приключилось недержание, уж больно жутким ему показался этот звериный голос.
— Мама, — сказал бомж по призванию и побежал в ближайший милицейский участок облегчиться, а за одно и доложить, кому следует о случившемся.
Охотников было двое, молодой и старик. Они остановились в де-сяти шагах от ямы и явно совещались о том, как им быть дальше.
— Блин, — сказал младший, — орет-то как! Небось, дюже мате-рый зверюга?!
— Да не похоже что-то! Тембр малость высоковат. Бля буду, если это не волчица!
142
III. Бытовые истории с небольшой долей перебора
—
Ладно, чего гадать. Заряжай бердану и пойдем, посмотрим. — Ой, мама родная, это же человек!— Скажешь тоже, зуб даю, что это лишь оборотень какой-то! Ишь, как засуетился, только ружьишко увидел!
Голос из ямы:
— Да свой я, ребята, свой! Прапорщик в отставке, а фамилия моя Генераллейтенантов. Старший:
— Документики предъявите, пожалуйста?! — Вот, — тянет руку с удостоверением личности. Младший:
— Э, нет, так не пойдет, лучше кидайте! Охотники, изучив документы, хором:
— Ты, козел военно-морской, не видишь куда ноги ставишь, что ли?!
— Так я не нарочно, темно было!
— Чудило. В такую темень с фонариком шастать надо! — Буду иметь в виду!
— Дядя Егор, а вдруг брешет он все. Мы его освободим, а он нам горло ножичком чик, да и был таков! Нечисть, она ведь, ох, как по-рядочным людям насолить любит!
— А ведь верно гутаришь, юноша, пойдем лучше заявим, куда следует.
— Давай лучше его прихлопнем, люди, уверен, за это нам ещё и спасибо скажут!
— Не, милый, никаких самосудов, все будет по закону! О, легки на помине!
— Кто?
— Да милиция наша! Вон дядя Яша за собой четверых ведет. Отбыв в неволе ровно две недели, столько потребовалось времени, чтобы успешно пройти тесты на принадлежность к роду человеческо-му, а заодно и сдать соответствующие анализы Монокарп Иудович ак-курат под самый понедельник прибыл на вверенную ему государством жилплощадь, где и обитает по сей день. И чувствует он себя, в целом, неплохо, потому как из дому выходит теперь лишь в сопровождении нанятого им для личной безопасности путеводителя, того самого дяди
Яши, что вдоль и поперек знает все здешние места.
А брат его старший давно уже выписался из той больницы, ибо по-пал в неё ошибочно. Но якшаться со своим младшим родственником с того самого дня больше не хочет. Все не в силах забыть подаренные
143
Сергей Редькин. Шустрые ребята
ему тапочки. То ли мозоль от них натер чересчур большой, либо что-то другое ему в них, определенно, не понравилось?!
17 апреля 2007 г.
Киднепинг по-русски
Мотя Калганов учился неважно и не потому, что не хотел, прос-то его мозг был приспособлен для совсем другого. С самого раннего момента из тех, что он мог вспомнить, Мотю всецело тянуло к ком-мерции. Уже в пять лет он втюхивал более старшим своим товари-щам подаренные ему родителями игрушки, а потом клялся со слезами на глазах, что где-то нечаянно потерял их. И все же он прекрасно со-знавал то, что необразованному человеку просто нечего делать в ком-мерции, а особенно в той, которая распространена в настоящее вре-мя. Поэтому младший Калганов, несмотря на свою, если так можно выразиться, учебную профнепригодность, переползал-таки из класса в класс. и на момент событий, описанных в данном рассказе, числил-ся учеником 6-го «а» класса школы № 333 Невского района города Санкт-Петербурга.
В тот злополучный день Мотя вернулся из школы раньше обыч-ного: отменили урок физкультуры, учительница-практикантка забо-лела. Небось, на свидание отпросилась, весна все-таки — рассуждал Мотя, пристраиваясь к замочной скважине, чтобы через тырканье ключом, наконец, просочиться внутрь их семейного убежища и, пока дома никого нет, пошуровать по местам папиных заначек. Вот тут то все и приключилось. Изя Калганов, отец этого самого Моти, работал руководителем проекта в одном научно-исследовательском бюро и за-нимался проблемами не только теоретического, но, при определен-ных условиях, и практического обоснования возможности создания вечного двигателя, а за компанию, и вопросами разработки чертежей машины времени. И хотя он возглавлял данную работу всего каких-то пять лет, дело определенно давно уже стронулось с мертвой точки. Во всяком случае, чертежи двигателя вчерне были почти готовы. С ма-шиной времени все обстояло явно хуже. Она так и числилась до сих пор на стадии первичной разработки. А это никуда не годилось и явно вредило его имиджу разработчика-конструктора.
Удрученный подобными невесёлыми мыслями старший Калганов, нехотя, открыл почтовый ящик. В этот раз помимо ежедневной газеты
144
III. Бытовые истории с небольшой долей перебора
«Советский спорт» и журнала «Дамский угодник», его выписывала супруга, там находилось еще и какое-то письмо, на конверте которого было накарябано крупным размашистым, почти детским почерком: «Только для господина Изяслава Изольдовича».
«Интересно, кто бы это мог мне писать?» — подумал Изя и, так как не привык ничего откладывать в долгий ящик, тут же его, распечатав, ознакомился с содержанием.