Шутки богов. Поспешное решение

– Ха! – Вырвалось у него, а затем он снова опустил руки в воду, словно боясь, что это странное чудо, появившееся так внезапно, также резко исчезнет.

Решив повторить эксперимент, он плеснул водой себе на лицо. Морозный холод обжёг кожу, но внутри было тепло и смех. Потом он снова встал, и резко отряхнулся. Казалось, что даже ноги на данный момент держали его тело куда лучше. Позвоночник выпрямился. Силы вернулись. Исчезла тупая слабость, этот вялый страх, и спутанность сознания. Он чувствовал себя… Живым. Настоящим. Настолько, насколько не чувствовал себя уже много лет.

Он снова провёл пальцами по коже. Она была чистой, как после купания, и даже пыль с одежды куда-то делась. Внутри всё дрожало, но теперь от восторга, от прилива чистой силы, как будто сама гора, с которой текла вода ручья, всё же признала его. И напоила.

Тихо выдохнув, Андрей медленно обернулся, пристально глядя на вершины. Они возвышались, та же тишина, та же непостижимая древность. И в их безмолвии он вдруг ощутил… Ты не просто выжил… Ты принят… И если бы он верил в сказки, то точно сказал бы о том, что этот ручей дал ему второе рождение. Но даже без сказок…Это был первый глоток нового мира. И он больше не был прежним.

Вода ещё шумела в ушах, сердце било в груди с юношеской живостью, и на лице Андрея ещё дрожали крошечные капли ледяной влаги, когда это произошло. Всё снова началось со звука – странного, раскатистого, будто далекий клёкот, раздробленный эхом на части. Он шёл с высоты, но был настолько сильным, что грудная клетка парня отозвалась резонансным гулом, а листья на деревьях чуть дрогнули, как при слабом толчке воздуха. Андрей немного нервно вскинул голову. И в следующий миг инстинкт выживания взорвался в теле, выдернув его из оцепенения. Он резко бросился в сторону, спотыкаясь, скользя ногами по мхам и корням, и вжался плечом в тёмный ствол ближайшего дерева. В этот момент он дышал часто, прерывисто, будто его сердце само хотело вырваться из груди.

Потому что в небе летело… Нечто… Сначала он подумал, что это было какое-то облако… Тень от скалы… Или даже полноценный обман зрения. Но… Нет. Оно двигалось само по себе. Медленно, но с тяжёлым достоинством, как царственная поступь по воздуху. Это была… Огромная птица. Нет! Птица! С большой буквы. Потому что то, что плыло в небе, было слишком большим, слишком древним и непохожим на обычную живность, чтобы назвать её просто орлом или стервятником.

Размах её крыльев перекрывал полнеба. Они были пернатые, да – но перья…О, эти перья. Каждое из них было словно отдельный клинок из света и тени, тонкий и длинный, как бронзовые лезвия, а по ним пробегали всполохи – не просто отражения солнца, а искры энергии, похожие на маленькие молнии. То ли магия, то ли природная сила, но с каждого движения крыльев воздух звенел, будто его рассекали не перья, а вибрирующие струны. При каждом взмахе небо дрожало, и даже облака слегка отступали, давая ей дорогу.

Эта огромная птица двигалась медленно, но целеустремлённо, плавно описывая круги над горными хребтами. Её голова была острой, похожей на клюв ястреба, но с роговым гребнем, как у древнего хищника. Её глаза светились, и даже с этой дистанции Андрей ощущал, что они видят сквозь деревья, сквозь камень, сквозь него самого. Она издала новый клёкот, длинный, раздирающий воздух – и всё замерло. Даже насекомые, казалось, ушли под землю.

И в голове Андрея всплыло одно-единственное определение… Птица Рух. Та самая. Из легенд. Из арабских или восточных сказаний, из старинных книг, где она рушила дворцы одним взмахом крыла и уносила караваны, как мелкую добычу. Он никогда не верил в такие истории. Но теперь… Теперь он видел её. Она величественно скользила по небу, как ожившая стихия. Не спеша. Как владычица, патрулирующая своё царство. С каждой секундой её силуэт менялся в отблесках – перья то мерцали медным светом, то становились синевато-стальными, переливаясь, как лезвия мечей, а между ними скользили волнения – будто ветры, заключённые между слоями живой брони.

И именно сейчас Андрей понял. Она не просто животное. Это – Существо. Существо с своей собственной волей. С разумом. С силой, сравнимой разве что с горой… Или бурей… Или самой смертью…

Сейчас он сливался со стволом дерева, не шевелясь. И даже дышал через нос, как на охоте. Пытался не смотреть в глаза чудовищу. И всё равно чувствовал то, что эта птица точно знала о нём. Она чувствовала его присутствие. Но пока – игнорировала. Как царь игнорирует муравья на тропе.

Это существо, которое парень назвал Птицей Рух, сделала ещё один круг – неторопливый, как вздох Вселенной, и, постепенно описывая окружность, ушла за хребет, оставляя после себя шлейф дрожащего воздуха, лёгкий звон в ушах и ощущение, будто мир на несколько минут перестал быть земным.

Но даже после этого, некоторое время Андрей постоял под деревом, всё также тяжело дыша. Его руки сжимали пару нижних ветвей дерева так сильно, что даже костяшки его пальцев побелели. Теперь он точно знал, что это было не просто место, где нарушены физические законы. Это – земля, где ходят легенды. Живые. И он сам теперь мог стать частью одной из них. Но он всё ещё стоял, прижавшись к шершавому стволу дерева, чувствуя, как из каждого пористого сучка исходит живое тепло коры. Но в данный момент это тепло не грело, а напоминало о хрупкости его положения. Он затаился, как может затаиться только тот, кто чувствует себя частью чужого мира – чужим, беззащитным и… съедобным.

И пока Птица Рух всё ещё парила над хребтами, он не отрывал взгляда от неба. Так как слишком боялся упустить миг, когда она может вернуться. Она больше не кричала. Тот её жуткий клёкот умолк. Но каждый её манёвр, каждое движение могучих крыльев говорило о намерении. Она не летела просто так. Она искала. И вдруг в его голове, будто из самой земли или воздуха, вспыхнула чёткая мысль – чужая, но ясная. Это была охота. И она была не о нём. Но и не без него. Сейчас он чувствовал это всем своим нутром. Природным, звериным. Тем, которое пробуждается в животном, когда хищник выходит на тропу.

– Я не хочу быть добычей. – Еле слышно прошептал он, глядя, как гигантская тень птицы скользит по склонам и уходит к юго-востоку, за лесные пики. Но даже когда огромный силуэт всё же скрылся за белыми гребнями, Андрей не сразу расслабился. Он ещё долго стоял – считая удары сердца, прислушиваясь, не вернётся ли она. И только спустя добрые десять минут, когда небо успокоилось, а эта огромная птица так и не появилась вновь, он осмелился отступить от дерева и сделать шаг в сторону от дерева. Шаг – и ещё один. Осторожно, без спешки. Нога ступала на мох, как на стекло. И тут снова раздалось…

– Уууу-УУУУу-Ххххааааарррх… – И это была уже не птица. А что-то иное. Рёв, или скорее протяжный стон, похожий на то, как бы звучала сама гора, если бы её мучили и терзали. Вибрации прошли по склонам, земля слегка дрогнула под ногами. И Андрей снова почувствовал, как холод страха пробежал по позвоночнику.

– Мне нельзя оставаться здесь. – Наконец сказал он сам себе. Он ещё не знал о том, что именно произнесло этот полурёв. И, честно говоря, даже не хотел знать. Потому что инстинкт уже орал в его голове. Уходи! Сейчас! Или не успеешь! Этот мир – не терпит зевак!

Поняв это, он внимательно осмотрелся. Лужайка… Скалы… Странные кустарники с искрами… Стелющийся дымчатый туман… Всё это выглядело чересчур живым, будто только ждало, когда он оступится. И только этот самый ручей, явно бегущий откуда-то с ледников, звенящий, чистый, стремительный, сейчас казался ему вполне понятным. Прямым. Надёжным. И он шёл вниз… Куда-то дальше, в долину.

И, недолго думая, Андрей повернулся и пошёл вдоль ручья. Так как он понимал. Если ручей течёт вниз, то рано или поздно он приведёт его туда, где скопится вода. А где вода, там может быть жизнь. Или, по крайней мере, там может быть и полноценное укрытие для него самого. И теперь каждый его шаг был осознанным. Он быстро, но осторожно ступал между камней, стараясь не шуметь. Внутри всё ещё пульсировало от адреналина, а в голове крутились тревожные мысли: