Настоящий писатель

Этого русского писателя зовут Муса Мураталиев. Ему 77 лет. Он родился в селе Ача-Кайынды (Ат-Башинский район, Нарынская область, Киргизская ССР). Учился на факультете журналистики Киргизского государственного университета, закончил Литературный институт им. А. М. Горького, работал корреспондентом газеты «Советская Киргизия», редактором литературно-драматического вещания, собкором АПН, консультантом по киргизской литературе в Союзе писателей СССР, сотрудничал с радио «Свобода».

С 1974 года и по сей день живёт в Москве. Он является автором доброй дюжины книг, переведённых на разные языки.

Советская власть попервоначалу горячо приветствовала его, сочтя Мураталиева преданным ей и вдобавок просвещённым «национальным кадром». Но, как говорится, недолго музыка играла. После выхода романа «Майская кукушка» партийные товарищи высокого уровня дружно обвинили его в отступлении от «классовых позиций, принципов историзма» и в том, что он «объективно подогревает националистические предрассудки», «заострённо и натуралистически описывает отдельные конфликтные эпизоды» (Первый секретарь ЦК КП Киргизии Масалиев и председатель КГБ той же республики Рябоконь).

Настоящему писателю, а не изготовителю пластмассовой или одноразовой литературы, всегда трудно. Цензуру по имени Главлит сменила цензура денег. И Муса Мураталиев занял своё достойное место в современной словесности лишь с 2011 года, когда один за одним увидели свет его книги «Идол и Мария», «Тоска по огню», «Нашествие мигрантов», «Гастарбайтер» и особняком стоящее, едкое «кафкианское» сочинение «Поэт и писарь», фантазия на тему «экзистенции» писательских начальников, которые строили коммунизм под руководством оргсекретаря СП СССР тов. Верченко и, увлечённые этим делом, не заметили, как Советский Союз накрылся медным тазом.

Муса Мураталиев – тонкий стилист и экспериментатор. Он пишет на том замечательном русском языке, в котором еле уловимо ощущается мощное дыхание канувшей империи, сыном которой он является при всех её минусах и плюсах. Вот и этот новый текст, который вы непременно прочитаете, потому что от него невозможно оторваться, одно его название чего стоит, послушайте – «Швоткать»! И это не глагол, не существительное, а так – неведомая словесная зверушка типа «Дыл, бул, щил» А. Крученых или «Скрымтымным» А. Вознесенского. И вся история страны неведомо каким образом отражена в этой его книге, написанной по-молодёжному отрывисто, энергично и изобретательно.

Как это делает, например, годящийся ему в сыновья Дмитрий Данилов, который, в свою очередь, является учеником живущего во Владимире великолепного автора коротких рассказов Анатолия Гаврилова. Данилов – москвич, Гаврилов родился в Жданове, который стал теперь украинским Мариуполем, Мураталиев – в Кыргызстане. Нового его персонажа, блатного богача Бугая, зовут (по паспорту) Совет, церемонную хамку-соседку – Лайма Яновна.

И всё это – наша держава, всё это – русская литература, нравится это кому или совсем наоборот.

Евгений Попов,

Президент Русского ПЕН-центра,

Секретарь Союза писателей Москвы.

07.07.2019г.

Швоткать

Роман

Нож для мясорубки

Я до станции «Рязанский проспект» приезжаю на метро.

Мне нужен Институтский тупик.

Бодренько шагаю, беря курс на запад.

Незнакомая местность действует на меня удручающе.

Я прохожу три автобусные остановки.

Слева – проспект, справа – высокие ограждения.

Думаю, что надо спросить дорогу.

– Уважаемый, – говорю я проходящим людям. – Не подскажете, где Институтский тупик?

Но все молча обходят меня.

Такое впечатление, что никто не хочет разговаривать.

Одна женщина всё же остановилась.

– Такого здесь нет, – говорит она. – Но я точно знаю, что тупик где-то поблизости.

Раньше тут стоял инструментальный завод.

Там делали запчасти для космических кораблей…

Бывший режимный объект.

Женщина молчит, а потом добавляет:

– А где находится Институтский тупик, тоже не знаю.

Я настроен найти Институтский тупик во что бы то ни стало.

Включаю смартфон, но интернет не ловится.

А без навигатора я как слепой котёнок.

Передвигаюсь почти тактильным способом.

Вдруг вижу здание Института управления.

Навстречу мне идёт Бугай.

Здоровый детина, по бокам ещё двое крупных парней.

Я невольно вскрикиваю от радости:

– Здравствуйте!

Останавливаюсь за метр от них.

Бугай, идущий чуть впереди своих товарищей, не реагирует.

Тогда я говорю:

– Я с Одиннадцатой улицы Текстильщиков!

– Откуда-откуда? – переспрашивает тут Бугай.

– С улицы Текстильщиков, а ищу Институтский тупик, – говорю я.

Бугай смотрит мне в лицо.

– Швоткать! – произносит шёпотом.

Слышу густой аромат пены после бритья, такой же, как у меня.

Бугай обращается ко мне неожиданно вкрадчивым голосом:

– Ты что-то попутал, босота!

– Я ещё дома изучил, по инету, – говорю я. – От метро 20 минут…

– Что ты там забыл? – говорит Бугай.

– Я на завод ВИМ, мне нужен нож для мясорубки.

– Ладно, – говорит Бугай. – Садись, босота, подвезу.

Он кивает на припаркованную рядом «девятку».

Внутри у меня всё холодеет, но отказаться язык не поворачивается.

Бугай, открыв переднюю дверцу, сам садится за руль.

Машина проседает под его весом.

Я всё ещё не решаюсь.

Товарищ Бугая, открыв дверь, насильно сажает меня вперёд.

Он же застёгивает на мне ремень безопасности.

Бугай всё это время с кем-то разговаривает по смартфону.

Я выдавливаю из себя:

– Ох-ох-хо! И чем я заслужил такую честь?

– Тебе просто с нами по пути, дружище!

Вмешивается в разговор второй с заднего сиденья.

Едем по узкой улице.

Длинные пролёты между кварталами огорожены глухими заборами.

Приятная заморская музыка сопровождает нас.