Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова

Суд удовлетворил это ходатайство, но практически выполнить его в полном объеме не удалось: 29 июля секретарь суда Печкуров доложил, что эти газеты сгорели во время пожара Семипалатинского губернского архива. Однако в распоряжении секретариата имеются разрозненные номера газеты. Определением суда эти номера были переданы защите. Кроме того, защите было разрешено иметь своих стенографисток.

Больше на протяжении всего процесса ни со стороны обвинения, ни со стороны защиты, ни со стороны подсудимых никаких ходатайств не поступало.

С началом процесса газеты запестрели корреспонденциями под рубрикой «Из зала суда». Большинство корреспондентов соревновалось друг с другом в смаковании зверств, отдельных элементов быта анненковцев и эпизодов, утрируя их беспредельно. Например, корреспондент «Джетысуйской искры» 27 июля сообщал:

«Допрос Анненкова вскрыл жуткую картину карательной деятельности атамана. Все кошмарные зверства производились под пение царского гимна „Боже, царя храни!“ и молитвы „Спаси, господи, люди твоя!“».

Нужно быть большими циниками, чтобы так поступать с песнопениями, священными для каждого христианина и россиянина, которыми были и анненковцы! А ведь этот бред читали миллионы людей, и под его влиянием у них складывался имидж зверя-атамана и его подчиненных-садистов.

Следует отдать должное репортажам редактора семипалатинской газеты «Новая деревня» и общественному обвинителю на процессе Яркову. Имея возможность пользоваться всеми материалами суда, он ежедневно давал в газете обширные репортажи, которые отличались от репортажей других корреспондентов достаточной сдержанностью и объективностью. В Алматы, в редком фонде Национальной библиотеки хранится подшивка этой газеты за 1927 год. Все свои судебные репортажи Ярков разделил на отдельные небольшие статьи с собственными заглавиями. Их получилось 217! Кто-то тщательно пронумеровал их химическими чернилами. Репортажи Яркова — самые подробные и занимают две-три полосы в каждом номере. Ни одна из советских газет таких репортажей с анненковского процесса не давала!

Необъективное, однобокое освещение процесса формировало у населения враждебное отношение к Анненкову и Денисову. Этому способствовали и другие публикации. В частности, 29 июля только что хваленная мною газета под заголовком «Выстраданное» опубликовала выдержки из резолюций собраний рабочих и служащих бойни и кишечных заводов, Церобкоопа, Исправтрудома, Текстильторга, Отделения Текстильсиндиката, Адмотдела, служащих рынка и Райселькредсоюза по поводу суда над атаманом Анненковым и генералом Денисовым, часть которых приводится ниже.

«Предстоящий процесс по делу Анненкова в дни напряженной борьбы пролетариата СССР против козней и предательских выпадов мировых хищников имеет мировое значение».

«Борьба с Советской властью, которую вел Анненков в течение многих лет, отличалась упрямством и жестокостью».

«Гнусные действия палачей Анненкова и Денисова и их нечеловеческие и преступные деяния по отношению трудовых масс в угоду иностранным капиталистам переходили всякие пределы. Они были по своим зверствам ниже самых хищных животных. Они утопили в крови не одну тысячу человеческих жизней и разорили дотла целые районы». «В степях и лесах Сибири и Казахстана кровавым атаманом не только расстреливались, но и зверски замучивались все, кто прямо или косвенно соприкасались с рабоче-крестьянской властью».

«Много сел и деревень, лежащих на пути шествия атамана, было разграблено и сожжено вместе с их населением. Не щадил он ни старых, ни малых».

«Ни одна тысяча сирот и вдов до сих пор не могут найти себе замену тем, кто был их кормильцем, а также прилагал все усилия к освобождению трудящихся от цепей рабства и капитализма».

«За пролитую драгоценную кровь трудящихся — женщин, детей кровавый атаман должен получить по заслугам как сознательный и опасный враг трудящихся СССР».

«Смерть капиталистическим наймитам — палачам трудящихся!! Нет и не будет пощады врагам рабочего класса!»

Главной фигурой на процессе был, конечно, Анненков. Его колоритная, яркая фигура совершенно заслонила серую фигуру Денисова, да тот и не хотел лишний раз попадать в поле зрения суда и отсидел весь процесс тише воды и ниже травы.

По-иному вел себя Анненков. В начале процесса он был несколько скован, осторожен, но быстро освоился, был спокоен и держался свободно, активно и с достоинством. Он был всегда аккуратно одет, чисто выбрит (по его просьбе к нему ежедневно присылали парикмахера), статен, красив и невольно вызывал к себе симпатии и суда, и обвинителей, и защитников, и аудитории.

Во время процесса, после него и после расстрела Анненкова и Денисова пошли отклики на поведение Анненкова. Один из очевидцев процесса писал:

«Были очарованы поведением подсудимого Анненкова. Во время суда держал себя твердо, спокойно и корректно по отношению к суду и свидетелям. Сам суд был удивлен спокойствием, знанием военного дела, памятью, выправкой Анненкова…»

«Не падайте духом, бравый атаман! Вы всегда были и будете примером человека долга и чести. Хоть Вас и судят, но Вы не побеждены, и какую бы грязь на Вас ни лили газеты, им не верят, и все жалеют Вас. А что до резолюции служащих, то за 30–40 рублей своего полуголодного существования они подпишут и не такие резолюции. Мужайтесь, если и придется умереть, Вы умрете героем, которому нет равного в мире…

Не бойтесь смерти и не давайте повод врагам смеяться над Вами, не просите пощады, чтобы они не назвали Вас трусом. Ательстан.

1 августа 1927».

Красноармейцы ГПУ: «Ну и атаман, ну и командир! Что за человек! Жаль, если расстреляют!»

Однако процесс вынужден был прерваться: 1 августа Анненков заболел. Газета «Известия» на первой полосе поместила следующую информацию:

«Болезнь Анненкова:

Семипалатинск, 2 августа (по телегр. от нашего собств. кор-та) Ввиду продолжающейся болезни Анненкова, заседания суда сегодня нет. Врачи предполагают тропическую малярию. Больному обеспечена медицинская помощь».

От себя добавлю: и несколько дней жизни.

Видимо, врачи применили все свое искусство, для того чтобы поднять Анненкова на ноги, потому что уже 6 августа, также на первой полосе «Известий» читаем:

«Семипалатинск, 5 августа (по телегр. от нашего собств. кор-та) Анненков выздоровел. Суд возобновится завтра утром».

После пятидневного перерыва суд возобновил свою работу в субботу, в 4 часа дня. Анненкову было предоставлено право отвечать суду сидя.

И до болезни и после нее процесс шел только с обвинительным уклоном. Все объяснения Анненкова слушались судом только одним ухом, а малейшие попытки Анненкова оправдаться отвергались с ходу. Впрочем, тот и не так уж часто прибегал к оправданиям.

— Многое забыл, не помню! — говорит он суду, отвергая его обвинения в неискренности. Но, когда ему напоминали детали события, он, если оно имело место, подтверждал их или аргументированно опровергал.

Во всех цивилизованных странах при определении степени вины подсудимых учитываются и смягчающие вину обстоятельства. В случае с Анненковым и Денисовым суд должен был отнести к этим обстоятельствам и ожесточенный характер войны, и трудности в материальном снабжении войск, толкающими их к самовольному изъятию у населения продуктов, фуража, лошадей и др., и необходимость поддержания принесенного на штыках правопорядка, и отсутствие у обеих сторон пределов насилия над людьми, принадлежащих к другой стороне или даже только симпатизирующих ей, и низкий образовательный, культурный, моральный уровни бойцов, и крайнюю враждебность противников. Но никаких смягчающих обстоятельств для Анненкова и Денисова не было!