Сибирский беглец
Шрифт:
«Напрасно сохранили отщепенцу жизнь, – преследовала не самая гуманная мысль, – заслужил – отвечай. Могли бы продумать последствия. Или закрыть его так, чтобы и мысли о побеге не возникло. А теперь единственное, что остается, – уничтожать всю беглую братию. Убийцы, насильники – тоже заслужили. С вертолетов, с дистанции автоматическим оружием – как угодно. Брать живыми – пострадают солдатики срочной службы, которых сейчас нагонят сверх меры».
Лесные массивы перебегали с возвышенности на возвышенность. Среди рваных участков тайги блестела вода – видимо, болота. Западнее, над кромкой леса, поднимались клубы дыма. Видимо, то самое, о чем говорил Константинов. Зона пожара не росла – царило безветрие. Западнее пожарища кружили две точки – вертолеты. В седловине показался крупный поселок, выделялись дома в два-три этажа. Пробежали крыши бараков, опоясанных забором, караульные вышки, какие-то
Вертолет резко пошел на снижение…
Переодеваться пришлось в салоне. И здесь царила суета, явно намекающая на бесплодность поисков.
У ворот воинской части рычал застрявший в грязи «Урал». Молодые солдаты в заношенных гимнастерках дружно матерились, крутили пальцем у виска водителю: куда, мол, забрался? Водитель перестал газовать, смирился с безысходностью. Из поселка шел старенький экскаватор – на подмогу грузовику.
Дороги вокруг поселка, в принципе, существовали, но находились в плачевном состоянии. Ночью пролился дождь.
Далеко на западе кружили вертолеты. Назревал вопрос: как искать иголку в стоге сена, если этот стог – размером с небольшое европейское государство?
Под навесом толкались военные – изучали карту, разложенную на сбитом из досок столе. Жалобно пищала стационарная рация. Обернулся капитан в полевом обмундировании – осунувшийся, небритый, с запавшими глазами, замялся – честь отдать гражданскому с красной ксивой или руку протянуть?
– Майор Каморин, Комитет Государственной Безопасности, – сухо отрекомендовался Олег. – Надеюсь, вас известили?
Капитан все же отдал честь, облизнул испещренные трещинами губы.
– Капитан Кобзарь, Федор Харитонович, заместитель командира части… – Человек хрипел самым чудовищным образом, с усилием выдавливая слова, постоянно кашлял. – Да, нас предупредили… Прошу простить, товарищ майор, легкая простуда…
– Пива холодного выпил, капитан? – Олег протянул руку. – Хреново выглядишь.
– Прохватило где-то… – Кобзарь с натугой сглотнул: – Я в порядке, товарищ майор, температуры нет… ну, почти нет…
– Понятно. – Олег поморщился. – Командир части где?
– Там, – мотнул головой Кобзарь, покосившись на расползающийся над тайгой дым. – Сразу, как вертолеты из Каштары прибыли, Дмитрий Сергеевич… прошу прощения, майор Войцеховский с ними и отправился… в гущу событий, так сказать…
– Что, капитан, кипят у вас страсти? – Олег усмехнулся. – Беглецов, рискну предположить, не только не поймали, но и не видели? Следы хоть выявили? Или это чертовски сложно?
Кобзарь закашлялся, стал неудержимо бледнеть. Он действительно хреново себя чувствовал. И «пушистая полярная лисичка» бесшумно подкрадывалась – ведь должен кто-то нести ответ за случившееся. И кто сказал, что это будет один человек?
– Кто-нибудь может доложить? – Раздраженный взгляд скользил по лицам присутствующих. Люди смущенно опускали головы. – Не сомневаюсь в твоей компетенции, Федор Харитонович, но, боюсь, твои доклады мы до вечера будем слушать и ни хрена не поймем. У тебя, похоже, полная разгерметизация…
– Разрешите, товарищ майор, – подал голос вихрастый парнишка с погонами лейтенанта. Он заметно волновался, держался неестественно прямо. – Лейтенант Худяков, Вениамином зовут… ну, имя такое… Полгода служу в этой части, распределен после окончания военного училища…
Олег со скепсисом оглядел парня. «А взрослые есть?» – чуть не вырвалось. Но прикусил язык – глаза у лейтенанта были неглупые, он не выглядел человеком, спешащим переложить ответственность.
– Докладывай, Вениамин. Да постарайся лаконично и по сути.
– Ночью они сбежали, товарищ майор… Как полночь настала, так лыжи и навострили. У нас тут рано ложатся, ну, и заключенные, соответственно, тоже, поэтому полночь – самое глухое время… Прошляпили, товарищ майор, как эти пятеро к побегу готовились… Да не смотри так, Федор Харитонович, что есть, то есть, все виноваты, и я вместе с вами. Давно такого не было – я уже поспрашивал старожилов, вот народ и расслабился. Траванулись вроде в столовке – рвало по-настоящему, двое там чуть богу душу не отдали… Говорят, ели кукурузу из консервов – повар как раз в то утро несколько банок открыл. Имелось подозрение на ботулизм, но как точно скажешь – лабораторные исследования можно только в Красноярске провести. Отправили эти банки в Каштары с вертолетом… Ну, может, через месяц-другой результат из краевого центра придет… Пятерых, что пострадали, в лазарет переправили – он при колонии работает. Полежали сутки, вроде оклемались. Сейчас-то ясно, что неспроста эта братия отравилась – из барака не сбежишь, там все под наблюдением, а из больнички – можно,
если постараться. Лазарет охраняется, но не так тщательно. Надо разбираться, почему так вышло. Подкрались к КПП, перерезали охрану, сигнализация не сработала… Да и людей на посту оказалось меньше обычного. Может, подговорили кого… В общем, дошел патруль до КПП, а там шаром покати и тела в канаве… Когда из лазарета бежали, двоих порезали, один, к счастью, выжил. Да на выходе из зоны еще трое стояли – набросились с ножами, оружием завладели – и на волю. Сержант Сутулов умер, не приходя в сознание, два бойца с трудом, но живы. Повезло им, что у зэков не было времени добивать раненых… Пятеро, как я уже сказал, товарищ майор. Старший у них некто Пустырин с кликухой Бархан, сидит за убийство семьи в дачном поселке… Не понимаю, какие смягчающие обстоятельства там нашли, но не расстреляли… С ним в компании еще четверо из его барака: Сидорчук по кличке Махно…– Давай без фамилий, – поморщился Каморин.
– Есть. Клички у них – Махно, Сыч, Торченый, Лупатый… Но тут дело такое… – Худяков замялся. – Труп Лупатого обнаружили в тайге в полутора километрах от опушки. Там они привал делали. Ударили в бок тонким режущим предметом. Медик сказал, что это скальпель или ланцет… Не поделили, видать, что-то. Так что с Барханом теперь трое…
– Уверен, что трое?
– Так к этому и веду, – кивнул Вениамин. – Рецидивисты заранее побег обмозговали, все у них получилось. Мы в бараке шмон навели, народ построили. Старший у них, ну, пахан, некто Селиверстов, погоняло Сильвер – уркаган прирожденный, клейма ставить негде. Он не мог быть не в курсе, что в его бараке замышляется. Был бы моложе да не такой больной, сам бы в бега подался. А тут еще нога высохла, кое-как передвигается… Ну, Сильвер одноногий, как у Стивенсона, помните? Давай его пытать, он, гад, только ухмыляется. Коню же понятно, что Сильвер в теме, он и поспособствовал. Может, Бархан пообещал маляву кому на воле кинуть… Мы про другого спрашиваем – про того, что тоже из санчасти дернул и к Бархану приклеился, – а Сильвер реально недоуменную рожу делает, дескать не в курсе, откуда взялся этот тип и как он к Бархану примкнул…
– Бугровский его фамилия, – подсказал Каморин. – Сразу просвещу, товарищи – я здесь из-за этого кадра. Костьми лягте, но не дайте ему выбраться из тайги. Не буду описывать последствия, это не ваша компетенция. Поверьте на слово – если Бугровский уйдет, плохо будет всем. По возможности брать живым. Нет возможности – сойдет и мертвым. Тип опасный, умный, изворотливый, хороший психолог – договорится с любой компанией. А теперь еще и вооружен… Уверен, Вениамин, что Бугровский уходит с Барханом? Мог и в самостоятельное плавание отправиться.
– Ну, никто этого не видел, – замялся Худяков, – теоретически мог пройти проторенной зэками дорожкой и податься в другую сторону. Но вы говорите, что он умный. А умный в одиночку в тайгу не сунется, да еще в такую, где на десятки верст никакого жилья. Сожрет тайга одиночку. Только у компании есть шанс выбраться. Но, в принципе, если у этого умного парня хватает самоуверенности…
– Понятно. Нужно убедиться, что их пятеро. Что известно по побегу Бугровского?
– Его поместили в лазарет с желудочными болями – примерно в то же время, когда туда загремели Бархан с компанией. Но лежал он в отдельном блоке – тот, кстати, пустовал. Знал, что собирается делать Бархан, подготовился. Колики у Бугровского были натуральные – медиков не обманешь. Говорят, что смешение некоторых препаратов может вызвать подобное…
– Сообщник?
– Похоже на то. Некто Петр Кадышев, из вольнонаемных. Мутный был тип, себе на уме, жил без семьи. Надо с ним разбираться. Он все и устроил, обеспечил Бугровского необходимыми вещами, скоординировал его побег с действиями Бархана, да так, что Бархан ничего не понял…
– Ты используешь прошедшее время, это неспроста?
– Дурак оказался этот Кадышев, товарищ майор… Он в лазарет к Бугровскому пришел, двое, что дежурили, пропустили его. Наручники снял, выдал сумку с вещами – ее охранники видели, а в итоге получил нож под ребро. Вернее, даже не нож… Медик предполагает, что Лупатого в лесу и Кадышева в медблоке убили одним предметом, предположительно медицинским скальпелем. В общем, отблагодарил Бугровский своего сообщника… Когда народ прибежал, двое охранников в себя приходили – Бугровскому недосуг было с ними возиться. Кадышев тоже еще живой был – ползал по полу, стонал, кровь ручьем хлестала. Далеко ходить не надо, тут же в медчасти его и обработали. Но доктор сразу сказал: долго не протянет. Пытались допросить, а он то плакал, то хохотал, признался, что помог человеку, потому что ненавидит Советскую власть, а Бугровский, как может, с ней борется… Он ведь не просто зэк, да, товарищ майор?