Сибирский беглец

Как показали дальнейшие события, это было наиболее оптимальное решение. За деревьями показалась обширная поляна, практически поле. Машина села криво, заскрипели шасси. Но ничего ужасного не стряслось. Пассажиры облегченно переводили дыхание – какая только ерунда не приходит в голову… Пилот заглушил двигатель, ведущий винт продолжал по инерции вращаться.

– Пошли, болезные! – прорычал Войцеховский. – Рассыпаться по полю и всем к северной опушке! В лес не входить, рассредоточиться на поляне! Ракитин, мне за вас командовать? Действуйте, потом политинформацию проведете…

Солдаты посмеивались, покидая салон. Молодые еще пацаны, необстрелянные, все происходящее казалось игрой, отвлечением от повседневной солдатской рутины.

Олег уже свыкался с новой ролью, самостоятельно спрыгнул на землю.

– Я их вижу! – вдруг ахнул глазастый Худяков.

Новость была из разряда «нарочно не придумаешь». Побледневший лейтенант показывал пальцем – совершенно в обратную сторону! Люди оторопели. Олег ошарашенно завертел головой. Вот так номер. Зэки, подгоняемые страхом оказаться в кольце, совершили беспримерный марш-бросок, такого рывка от них не ожидали! Несколько человек пересекли поляну и убегали в лес – в южной части открытой местности.

«Вот была бы забава, – мелькнула мысль, – ихxждут, а они давно ушли»…

– Вениамин, ты молодец…

– Так это самое… – Молодой лейтенант улыбнулся. – Рад стараться. В смысле, служу Советскому Союзу…

– Дмитрий Сергеевич, уснули?! – рявкнул Олег в лицо задумавшемуся Войцеховскому.

Это был не менее впечатляющий забег! Выкрикивал команды Войцеховский, дублировал приказы замполит Ракитин. Оба отстали от своих солдат, – а те неслись, как гончие псы, подгоняемые окриками в спину!

Дюжина военных рассыпалась по полю, вязли в высокой траве. Строй сломался, каждый бежал сам по себе. Олег не отставал, бешено колотилось сердце. Оружия не было, да и черт с ним, когда вокруг столько дружественных штыков! Озирался Худяков – не отстает ли «шеф».

Понятия, в принципе, хватало – чем ближе подбегали к лесу, тем реже поднимались в полный рост. Покрикивал мелкий сержант – ростом метр с кепкой, но обладающий зычным командирским голосом: двигаться группами, короткими перебежками, головы не поднимать!

Автомат из леса загрохотал, когда очередная группа пробегала ровное пространство. Били веером, особо не целясь, надеясь, что хоть какая-то пуля найдет цель. «Из одного ствола бьют», – отметилось в голове.

Повалился, как подкошенный, Вениамин – но нет, живой, откатился за кочку, прикрыл затылок. Олег завалился как-то неловко, ударился локтем. Вспомнилось нетленное: «Вспышка справа!» – и все подразделение валится разом пятками к ядерному взрыву. Головой нельзя, в ней мозги…

Разлетались солдаты, катился поленом и забористо матерился мелкий сержант. Орал подставившийся военнослужащий с погонами ефрейтора, зажимал простреленное бедро. Пуля все же нашла своего героя.

– Марченко, какого хрена?! – заорал сержант, – Ты там живой вообще?

– Живой… – хрипел пострадавший. – Мамочка, больно-то как… Пацаны, неужто не отомстите за меня?

Особого приглашения не требовалось. Огонь открыли по команде сержанта – офицеры на «задворках» временно тормозили. Били по лесу вразнобой, не жалея патронов. От этой бешеной какофонии заложило уши. О чем-то кричал майор Войцеховский, но его не слышали. Жизнь – дороже.

Из леса дали еще пару очередей, потом замолкли. Пули крошили листву, летели ветки. Солдаты перезаряжали, снова открывали огонь. Отделение рассыпалось по высокой траве, лежало пластом. Кто-то рискнул, приподнялся на колено. Юркий боец, извиваясь, подполз к подстреленному Марченко, стал вытаскивать у него из штанов ремень, чтобы наложить жгут. Раненый закатывал глаза.

Стрельба оборвалась, стало подозрительно тихо. Осторожно приподнимались головы. Хлопал глазами лежащий на боку Худяков. Олег подполз к раненому. Кровотечение остановили, пострадавший тяжело дышал. Подбежал, пригнувшись, Войцеховский, пристроился в борозде и злобно уставился на подбитого бойца. Неприятности сыпались на руководство части и колонии, как из рога изобилия.

– Разреши, боец? – Олег потянулся за автоматом, который валялся без хозяина. – Не возражаете, Дмитрий Сергеевич? Верну в целости и сохранности.

– Да берите, – отмахнулся майор, – вам попробуй возразить. Вернуть потом не забудьте. Подсумок с магазинами тоже забирайте – Марченко он уже ни к чему.

– Товарищ майор, так я еще не умер… – жалобно простонал боец.

– Да замолчи ты, – вспыхнул командир части, – Не умер он, видите ли… Любите вы, братцы, подставлять свое руководство… – Он поднял голову, поводил глазами по сторонам. В лесу было тихо, начинали робко чирикать птицы, напуганные пальбой. Солдаты ждали приказа. – Сержант, командуйте, всем вперед, – выплюнул Войцеховский. – Но не в полный рост. Есть еще желающие? Шабанов, кантуй Марченко к вертолету, потом догонишь. Скажи пилоту, чтобы передал его в медсанчасть и подвез подкрепление. Зэки здесь, теперь далеко не уйдут. Выполняй!

Раненый отталкивался здоровой ногой, сопровождающий волочил его под мышки. Военнослужащие с автоматами наизготовку подбегали к лесу. Сержант залег под кустом, всматривался в черноту ельника. Тайга угрюмо молчала, готовя новые сюрпризы.

Олег привстал на корточки, перебежал. Неясное чувство подсказывало, что это только начало…

Глава вторая

– Вы принесли то, что требовалось, мистер Бельфорт?

– Да, конечно, миссис Роджерс. – Невзрачный мужчина средних лет, одетый в мятый парусиновый костюм, вынул из портфеля сверток из подарочной бумаги, положил его на скамейку. Теперь нас разделял этот опасный предмет, полметра пространства и бездонная пропасть между двумя континентами и идеологиями. – Здесь все материалы, в том числе расшифрованная стенограмма того самого совещания в министерстве. Уберите это, пожалуйста.

– Большое спасибо, мистер Бельфорт. – Я обворожительно улыбнулась и бросила сверток в сумочку. – Решили соригинальничать, мистер Бельфорт? Считаете, что чем ярче предмет, тем менее он заметен?

– Не придирайтесь, миссис Роджерс, – поморщился завербованный агент.

Был погожий день, мы сидели в «тематическом» парке – так называемой «ферме под управлением индеек». Колониальная ферма находилась в округе Фэрфакс, штат Вирджиния, недалеко от Лэнгли – «спального района» американской столицы, и занимала несколько гектаров полезной площади.

По аллее проехала подвода, запряженная лошадьми, возница в костюме XVIII века усердно делал вид, будто к современности не имеет никакого отношения. Пробежала компания ребятни в обносках – и эти туда же. Крякали утки, гоготали гуси – их гнал вдоль аллеи малолетний рыжий подпасок. Гуси плохо поддавались дрессировке и часто клевали за ноги ни в чем не повинных прохожих.

Я напряглась, подтянула ноги, – меня уже однажды клевали.

Из-за деревьев доносился гам – гудела Рыночная ярмарка. Именно сегодня, в третье воскресенье месяца, был ее день. Ряженая публика правила бал – кузнецы, краснодеревщики, модистки. Продавались травы и цветы, работали гончарные лавочки, магазины игрушек, кукольный театр зазывал почтенную публику. Ковыляли «инвалиды» на костылях, изображая ветеранов войны за независимость. «Индюшечья ферма» или колониальная ферма Клода Мура находилась в ведении Службы национальных парков США, ею же и финансировалась. На территории парка проводились мероприятия, воссоздавался быт фермеров – арендаторов земли второй половины XVIII века. Реконструировалось все – костюмы, привычки, прически, даже урожай выращивали по-настоящему, в том числе табак, которым арендаторы рассчитывались за землю. Сажали картошку, собирали и молотили зерно. В общем, слава американским сельским труженикам…