Сибирский эндшпиль

– ...ты думаешь, что кто-то хочет войны?
– неожиданно он понял, что Рэндал обращается к нему.

– Так что нам теперь - односторонне разоружиться?

– А почему бы и нет? Если разоружимся мы, разоружатся и они. И тогда вся проблема исчезнет. Это же так просто.

– А если ты ошибся, и они не разоружатся?
– холодно спросил Фоледа.

Прежде чем спор успел зайти дальше, в нижнем углу экрана появился мигающий значок, индикатор звонка. Рэндал нажал клавишу на ручном пульте.

– Дом Фоледа. Рэндал слушает.

– Привет, Рэндал, это Барбара Хейнс, мне нужен Бернар, - отозвался из динамика женский голос.

– Он где-то рядом?

– Привет, Барб. Да, конечно, секунду.

– Я поговорю с кухни, - ответил Фоледа, обрадовавшись возможности уйти от темы. Рэндал перенаправил звонок, стер записанное сообщение, которое они только что смотрели, и вернулся к программе новостей.

Барбара звонила из дома, принадлежавшего ЦРУ, где-то в лесу, в Мэриленде.

– Мы забрали миссис Джонс и отвезли ее на ферму. Все в порядке. Мне сказать, что ты приедешь завтра?

Это значило - Анна Доркас прилетела из Лондона, была тайком вывезена из аэропорта, несмотря на попытки русских официальных лиц вмешаться, и сейчас доставлена в безопасное место.

– Отличная работа, - ответил Фоледа.
– Еще бы, я приеду туда.

Это была комната с большим мраморным камином, и лепным гипсовым потолком. Высокие окна, закрытые богатыми тяжелыми гардинами, выходили на розовый сад и ухоженные лужайки. Она была обставлена традиционно, шкафчик на тонких ножках эпохи короля Георга, небольшой письменный стол, маленькие столики, несколько кресел и диван. В дальнем конце комнаты, под аркой, открывающей проход в зал, стоял рояль. Анна Доркас сидела за длинным столом в центре комнаты, напротив уселся Фоледа, а рядом - Барбара. Гарри Мич, из департамента, сидел на другом конце стола обложившись папками и бумагами, перед ним лежал компьютер-блокнот. Джеральд Керн, из министерства обороны, возбужденно расхаживал вокруг, то разглядывая картины на стенах, то присматриваясь к китайскому фарфору в застекленном шкафу.

– И этого было достаточно, чтобы вы убедились в своем провале? повторил вопрос Фоледа.

– Не только это. Все так сочеталось одно с другим, - ответила Анна. Она выглядела усталой, но не обижалась. Такие расспросы были необходимы и она ожидала этого.

– Поведение моего начальника в посольстве. Тот факт, что они выбрали время, когда Энрико не было рядом. А когда он сказал мне о том, что рассказал ему Шепанов, об аресте той женщины, с которой связался мой бывший муж - последствия были очевидны. Игорь, мой бывший муж профессор Дьяшкин, немедленно попадал под подозрение. Мы оба с ним были диссидентами, и насколько я понимаю, его тоже, наверное, могли арестовать. В любом случае, добраться до меня - это был исключительно вопрос времени. Я боялась, что, когда я пойду на работу следующим утром, то выйду наружу только под арестом, и меня отвезут в Россию.

– Вы просто вышли из квартиры, - спросил Фоледа.
– Ни сказав ни слова мужу? Вы ничего не сказали ему? Вы ведь больше его не увидите. Это не кажется вам странным?

– Я уже говорила. Я использовала его. Он был КГБшник с головы до пят. Между нами никогда не было ничего личного, по крайне мере, что касается меня. В этом отношении у меня не было колебаний.

– А как он к этому относился?

– Насколько я знаю, он относился к нашему браку, как к обычному браку.

– Как вы опишете его позицию в ваших отношениях?

Анна замолчала, подыскивая нужные слова.

– Он был... ну, достаточно рассудительным, я думаю... в чем-то даже щедрым. У нас были свои спады и подъемы, но в целом все было нормально. Это можно назвать дружеским сожительством, а не любовью...

– Оно было удачным в сексуальном плане?

Анна кивнула.

– Да, по-моему, да.

– Но вы только что сказали, что он был КГБшник чистой воды, - заметил Фоледа.
– А до того вы нарисовали вполне ясную картину ваших идеологических убеждений, и они очень сильны. Здесь не было никакого эмоционального конфликта? Это звучит парадоксом.

– Я не совсем понимаю вас.

– Тебя не беспокоило, что ты ложишься в кровать с кадровым офицером КГБ?
– пояснила Барбара.

Анна посмотрела прямо на нее, затем на Фоледу.

– Нет. Он был довольно-таки хорош, если вам нужно знать это. И это очень приятно. Почему бы не воспользоваться этим?

– У него были другие женщины?

– Если даже были, то меня это не удивило бы.

– А такие мысли никогда не беспокоили вас?

– Нет.

– А вы сами?

– С посольскими? Я не могла рисковать своей работой.

– Но в других местах? Среди ваших нелегальных контактов в Лондоне?

– Да, был один.

– Вы не связывались с ним в ту ночь, когда вы решили уйти? До того, как позвонили по номеру СИС?

– Нет.

– А почему?

– Он был не настолько сильным. Мне нужна была помощь, а не дружба.

Фоледа удовлетворенно кивнул. Мич скрупулезно что-то записывал и нажимал кнопки на своем блокноте. Анна могла легко оправдать свое решение, изобразив себя избиваемой мужем, обвиняя его во всех проблемах. А то, что она рассказывала, даже не пахло выдуманной "легендой".

За столом возникла короткая пауза. Анна налила в свой стакан воды из сифона, отпила глоток и зажгла сигарету.

– Возвращаясь к профессору Дьяшкину, - сказал через плечо Керн. Когда вы с ним поженились, вы говорите?

– Третьего августа 2003, - ответила Анна.

– А развелись?

– В 2011. Я не помню точную дату.

– В Москве?

– Да.

– Это было уже после того, как у него начался роман с Ольгой...

– С Ольгой Ошкадовой. Да.

– Но до этого его перевели в Сохотск.

– Куда?
– наморщилась Анна.
– Первый раз слышу.

Керн сделал вид, что забыл:

– О, правильно. Извините. Не встречались с ним после развода, да? Мич бессознательно кивнул головой, проверяя на экране предыдущие вопросы. Керн вернулся к столу и порылся в бумагах.

– Но об "Валентине Терешковой", вы, конечно, слышали.

Анна незаметно пожала плечами.

– О космической колонии? Конечно. Это не о ней были вчерашние новости?

– Она не имеет для вас никакого конкретного значения?

– Нет, не имеет. А что, должно иметь?

– А для профессора Дьяшкина имеет? Вы когда-нибудь связывались с ним? Он когда-нибудь упоминал об этом?

Анна только покачала головой.

– Если даже он был как-то с ней связан, то я не знала об этом ничего. Он никогда не упоминал ее ни в каком конкретном смысле - только то, что каждый может узнать из газет.

– Так вы говорите, что не знали про его переезд в Сибирь?

– Я этого не говорила. Я знала, что он переехал в Сибирь. Я просто не знала, куда. Это тот город, о котором вы только что сказали?