Сибирский эндшпиль
Шрифт:
– ...ты думаешь, что кто-то хочет войны?
– неожиданно он понял, что Рэндал обращается к нему.
– Так что нам теперь - односторонне разоружиться?
– А почему бы и нет? Если разоружимся мы, разоружатся и они. И тогда вся проблема исчезнет. Это же так просто.
– А если ты ошибся, и они не разоружатся?
– холодно спросил Фоледа.
Прежде чем спор успел зайти дальше, в нижнем углу экрана появился мигающий значок, индикатор звонка. Рэндал нажал клавишу на ручном пульте.
– Дом Фоледа. Рэндал слушает.
– Привет, Рэндал, это Барбара Хейнс, мне нужен Бернар, - отозвался из динамика женский
– Он где-то рядом?
– Привет, Барб. Да, конечно, секунду.
– Я поговорю с кухни, - ответил Фоледа, обрадовавшись возможности уйти от темы. Рэндал перенаправил звонок, стер записанное сообщение, которое они только что смотрели, и вернулся к программе новостей.
Барбара звонила из дома, принадлежавшего ЦРУ, где-то в лесу, в Мэриленде.
– Мы забрали миссис Джонс и отвезли ее на ферму. Все в порядке. Мне сказать, что ты приедешь завтра?
Это значило - Анна Доркас прилетела из Лондона, была тайком вывезена из аэропорта, несмотря на попытки русских официальных лиц вмешаться, и сейчас доставлена в безопасное место.
– Отличная работа, - ответил Фоледа.
– Еще бы, я приеду туда.
Это была комната с большим мраморным камином, и лепным гипсовым потолком. Высокие окна, закрытые богатыми тяжелыми гардинами, выходили на розовый сад и ухоженные лужайки. Она была обставлена традиционно, шкафчик на тонких ножках эпохи короля Георга, небольшой письменный стол, маленькие столики, несколько кресел и диван. В дальнем конце комнаты, под аркой, открывающей проход в зал, стоял рояль. Анна Доркас сидела за длинным столом в центре комнаты, напротив уселся Фоледа, а рядом - Барбара. Гарри Мич, из департамента, сидел на другом конце стола обложившись папками и бумагами, перед ним лежал компьютер-блокнот. Джеральд Керн, из министерства обороны, возбужденно расхаживал вокруг, то разглядывая картины на стенах, то присматриваясь к китайскому фарфору в застекленном шкафу.
– И этого было достаточно, чтобы вы убедились в своем провале? повторил вопрос Фоледа.
– Не только это. Все так сочеталось одно с другим, - ответила Анна. Она выглядела усталой, но не обижалась. Такие расспросы были необходимы и она ожидала этого.
– Поведение моего начальника в посольстве. Тот факт, что они выбрали время, когда Энрико не было рядом. А когда он сказал мне о том, что рассказал ему Шепанов, об аресте той женщины, с которой связался мой бывший муж - последствия были очевидны. Игорь, мой бывший муж профессор Дьяшкин, немедленно попадал под подозрение. Мы оба с ним были диссидентами, и насколько я понимаю, его тоже, наверное, могли арестовать. В любом случае, добраться до меня - это был исключительно вопрос времени. Я боялась, что, когда я пойду на работу следующим утром, то выйду наружу только под арестом, и меня отвезут в Россию.
– Вы просто вышли из квартиры, - спросил Фоледа.
– Ни сказав ни слова мужу? Вы ничего не сказали ему? Вы ведь больше его не увидите. Это не кажется вам странным?
– Я уже говорила. Я использовала его. Он был КГБшник с головы до пят. Между нами никогда не было ничего личного, по крайне мере, что касается меня. В этом отношении у меня не было колебаний.
– А как он к этому относился?
– Насколько я знаю, он относился к нашему браку, как к обычному браку.
– Как вы опишете его позицию в ваших отношениях?
Анна замолчала, подыскивая нужные слова.
– Он был... ну, достаточно
рассудительным, я думаю... в чем-то даже щедрым. У нас были свои спады и подъемы, но в целом все было нормально. Это можно назвать дружеским сожительством, а не любовью...– Оно было удачным в сексуальном плане?
Анна кивнула.
– Да, по-моему, да.
– Но вы только что сказали, что он был КГБшник чистой воды, - заметил Фоледа.
– А до того вы нарисовали вполне ясную картину ваших идеологических убеждений, и они очень сильны. Здесь не было никакого эмоционального конфликта? Это звучит парадоксом.
– Я не совсем понимаю вас.
– Тебя не беспокоило, что ты ложишься в кровать с кадровым офицером КГБ?
– пояснила Барбара.
Анна посмотрела прямо на нее, затем на Фоледу.
– Нет. Он был довольно-таки хорош, если вам нужно знать это. И это очень приятно. Почему бы не воспользоваться этим?
– У него были другие женщины?
– Если даже были, то меня это не удивило бы.
– А такие мысли никогда не беспокоили вас?
– Нет.
– А вы сами?
– С посольскими? Я не могла рисковать своей работой.
– Но в других местах? Среди ваших нелегальных контактов в Лондоне?
– Да, был один.
– Вы не связывались с ним в ту ночь, когда вы решили уйти? До того, как позвонили по номеру СИС?
– Нет.
– А почему?
– Он был не настолько сильным. Мне нужна была помощь, а не дружба.
Фоледа удовлетворенно кивнул. Мич скрупулезно что-то записывал и нажимал кнопки на своем блокноте. Анна могла легко оправдать свое решение, изобразив себя избиваемой мужем, обвиняя его во всех проблемах. А то, что она рассказывала, даже не пахло выдуманной "легендой".
За столом возникла короткая пауза. Анна налила в свой стакан воды из сифона, отпила глоток и зажгла сигарету.
– Возвращаясь к профессору Дьяшкину, - сказал через плечо Керн. Когда вы с ним поженились, вы говорите?
– Третьего августа 2003, - ответила Анна.
– А развелись?
– В 2011. Я не помню точную дату.
– В Москве?
– Да.
– Это было уже после того, как у него начался роман с Ольгой...
– С Ольгой Ошкадовой. Да.
– Но до этого его перевели в Сохотск.
– Куда?
– наморщилась Анна.
– Первый раз слышу.
Керн сделал вид, что забыл:
– О, правильно. Извините. Не встречались с ним после развода, да? Мич бессознательно кивнул головой, проверяя на экране предыдущие вопросы. Керн вернулся к столу и порылся в бумагах.
– Но об "Валентине Терешковой", вы, конечно, слышали.
Анна незаметно пожала плечами.
– О космической колонии? Конечно. Это не о ней были вчерашние новости?
– Она не имеет для вас никакого конкретного значения?
– Нет, не имеет. А что, должно иметь?
– А для профессора Дьяшкина имеет? Вы когда-нибудь связывались с ним? Он когда-нибудь упоминал об этом?
Анна только покачала головой.
– Если даже он был как-то с ней связан, то я не знала об этом ничего. Он никогда не упоминал ее ни в каком конкретном смысле - только то, что каждый может узнать из газет.
– Так вы говорите, что не знали про его переезд в Сибирь?
– Я этого не говорила. Я знала, что он переехал в Сибирь. Я просто не знала, куда. Это тот город, о котором вы только что сказали?