Сидящее в нас. Книга первая

– Этих троих, – ковала железо новоявленная королева. – Можешь снять с них обязанности убирать мои покои.

– Мы сами! – воскликнула Иштан.

И смутилась. Не испугалась, а именно смутилась за такую неподобающую оплошность.

– Если вам не трудно, я тем более буду рада оставить только вас.

– Нам не трудно, ваше величество, – с поклоном подтвердила Каюри.

Самая умная и сдержанная из этой троицы – Диамель она сразу понравилась.

– Услышано и будет исполнено, – в третий раз повторил Лунхат и спросил: – Дозволено будет узнать, довольны ли вы этой девушкой? – указал он на Каюри, будто подслушал мысли королевы.

– Весьма, а что? – стало интересно Диамель. – Ты лично её рекомендовал на это место?

– Конечно, – степенно ответил распорядитель. – Ведь она моя племянница.

– В твоей семье умеют воспитывать девушек, – сделала ему приятное королева и вздохнула: – Забирай этих пятерых с собой прямо сейчас. Будет неразумно оставлять при себе то, что так раздражает. Да ещё в такой нелёгкий день.

– Мудрое решение, – кивнул Лунхат.

И тихо бросил Аринуилатите:

– Поднимись и выйди.

Та, было, открыла рот, но распорядитель не дал:

– Наказание может оказаться более суровым.

Несносная служанка мигом заткнулась, поднялась и пошлёпала к дверям, недобро зыркнув на королеву. Диамель не успела подумать, что нажила себе очередного врага, как Лунхат всё так же тихо изрёк:

– У королев не бывает ТАКИХ врагов. И не будет.

Едва за ним закрылась дверь, Диамель поинтересовалась:

– Одежда готова? Та, о которой я говорила вчера.

– Охотничий костюм,– кивнула Каюри, снимая с неё халат.

Она подала королеве руку, чтобы та не споткнулась, вступая в широкий низкий таз, где стояла низенькая табуретка больше похожая на подставку для вазы. Диамель осторожно опустилась на неё, и Наюти тотчас поставила рядом глубокий серебряный таз с водой. Намочила губку и чирикнула:

– Моё платье тоже готово.

Иштан принялась скручивать волосы королевы в высокий тугой пук – их будут мыть отдельно. На лицах всей троицы то и дело просвечивало трудно сдерживаемое торжество. Явившись сюда «из низов» прислуги, девушки ожидаемо стали мишенью старожилок королевских покоев. Им тоже досталось – невесело усмехнулась Диамель, поёживаясь от щекочущих кожу струек стекающей по телу воды. Она искренне надеялась, что королевские покои не испортят этих простых девушек – «непростых» она больше не потерпит ни под каким предлогом.

Потом её мысли, как всегда, вернулись к Чеклият, и происходящее вокруг просто исчезло.

Её девочка. Её умная, весёлая, добрая девочка… стала… Диамель плохо помнила тех Лиат, что участвовали в трижды проклятом ритуале. Но всё прочитанное о них за эти дни повергло её в уныние. Если хотя бы половина из написанного истина, Чеклият превратилась в невообразимое существо. Но это ещё ничего – можно стерпеть. Однако она перестала быть её дочкой, и с этим сердце никак не желало мириться.

Неосуществимое настырной вкрадчивой змеёй то и дело вползало в закоулки души и разбрызгивало яд пустых надежд. Те разъедали душу саднящими язвами, понукая Диамель совершить невозможное: пойти к Лиатам и забрать дочь… Которой нет – выручал здравый смысл, разбуженный великодушным Астатом. Пускай нет – сдавалась Диамель – но мне бы её хотя бы увидеть. Хотя бы раз. Неужели это так много?

Саилтах решил, что нет. Что это он ей дать может. Она подозревала, что королю не так-то просто оказать жене столь опасную услугу. Однако тот пошёл на этот шаг. Каким бы человеком не показал себя в будущем её муж, одно он уже доказал: король настоящий мужчина. И никогда не разменяет это высокое звание, что бы ни послужило причиной.

Он горд, а гордые люди смотрят на мир особенным образом. Уронить себя им гораздо страшней, нежели потерять голову на плахе. С такими всегда трудно – вздохнула Диамель, ибо знавала подобных гордецов. Да и не всегда надёжно: между гордостью и близкими те нередко выбирают первое. А самое трудное отвечать запросам их гордости. Рядом с ней ты уже не сможешь оставаться безмятежным парусом, что носится по воле ветра. Тебе придётся стать тем самым ветром и гонять чужие паруса.

Астат уверен, что Диамель как раз их таких отважных умников, что пытаются тягаться с ветром. С ним трудно спорить: она никогда не задумывалась, чего стоит на самом деле. Жила себе и жила. Ограничивала себя лишь собственными желаниями, за которые умела спокойно расчётливо бороться. Может, именно это и нужнее всего королеве?

– Ваше величество, когда вы отправляетесь в путь? – вырвали её из глубоких раздумий.

Оказалось, что она уже сидит в кресле между высокими зеркалами, что отражают её почти со всех сторон. Иштан сушила ей волосы мягким ворсистым полотенцем. Взрывная, но честная девушка – душа нараспашку – очень старалась держать себя в рамках предписанного. Но каждый раз именно онаотваживалась вернуть королеву к действительности.

– Иштан, в путь я отправлюсь прямо со свадебной церемонии. Так что…

Каюри молча протянула перед собой дорожную куртку.

– Да, – невольно улыбнулась Диамель. – Ты угадала. На церемонию я пойду в этом.

– Тогда понятен ваш выбор платья,– кивнула умница и занялась одеждой.

Наюти, что подтачивала отросшие королевские ногти, уловила смысл происходящего и не сдержала смешка.

– Я тоже представляю, как буду выглядеть в дорожном костюме, и твоём платье поверх него, – приветливо ответила на смешок Диамель. – Чистое посмешище. Этот замечательный совет дал мне сам король. А я у нас послушная жена.

– Король любит подшутить, – предостерегла её Каюри, осматривая неброские добротные сапожки.

– Не в этот раз, – покачала головой Диамель. – Просто мы торопимся. И он не желает ждать, пока меня переоденут. Он прав. Да я и сама не хочу терять ни одной лишней минуты.

– А как с этим? – указала Наюти на мраморный столик, заставленный пузырьками да баночками, по которым была разложена и разлита пресловутая женская красота.

– Это лишнее, – поморщилась Диамель. – Не хочу в седле на солнце истекать всеми этими средствами, призванными сделать меня красивой.

– Вы и без того красивая,– вытаращилась на неё из зеркала потешно убедительная мордашка Иштан.

– Прямо писаная красавица, – усмехнулась Диамель, разглядывая себя в зеркало, чем никогда не увлекалась, почитая это пустой тратой времени.

Самое обычное узкое худощавое лицо с острым подбородком. Дядюшка вечно брюзжал, что откормить её до пухлых щёчек не легче, чем научить козу музицировать. Узкие вечно поджатые губы. Тонкий – как говорят, благородный – нос, который мог быть и покороче. Острые скулы. Словом, ничего примечательного.

– Глаза, – подсказала Иштан, перебирая пряди подсыхающих волос. – Моя мама говорит, что глаза у нас самое главное украшение. Что они должны быть умными, а не как у лупоглазой гусыни. У вас они большие, яркие и умные. А это очень красиво. На всё остальное и не смотришь. Только они всегда печальные…

– Замолчи, – сухо оборвала её Каюри.

– Ничего, – равнодушно заметила Диамель. – Не тайна, что тому причиной. Но об этом мы говорить действительно не станем. И, кстати, мы не слишком рассиживаемся? Я не опоздаю на церемонию?