Сидящие у рва
Шрифт:
— Мы достигли Стеклянных островов? — спросил он.
— Нет, великий мореход! — Ом Эро повел рукой вокруг. — Мы достигли рая. Это сказочный Нильгуам!..
Все, что происходило в последующие дни, помнилось Гаррану как один сплошной бесконечный праздник. Казалось, люди здесь рождены лишь для того, чтобы радоваться жизни. Они водили чужестранцев по городу и окрестным лесам, полным шумом водопадов; они кормили их восхитительными волшебными яствами и поили чудодейственными напитками; по вечерам в свете тысяч огней они пели и плясали для них, нарядившись в пестрые яркие одежды и украсив волосы веерами из павлиньих перьев.
Через
— Повелитель! Я прошу твоего разрешения остаться здесь навсегда. Я нашел здесь покой: у меня есть жена и свой дом, и я не хочу терять их.
— Как зовут твою жену? — спросил Гарран.
— Зеора. Ее родители живут рядом, на острове Луэн. Они уже дали свое согласие.
Гарран не стал возражать. Он просил лишь Хаббаха подумать еще.
— Торопиться некуда. Мы еще задержимся здесь. Мне, как и тебе, нравится этот остров.
Прошла еще неделя, и еще. Праздник все не кончался. Но что-то не давало покоя Гаррану, и однажды он спросил у Ом Эро:
— Ты говорил, что южнее Нильгуама — бескрайний океан. То же самое и на востоке. А на западе?
— Берега Неконги и Хиссы. Джунгли, населенные дикарями. Южнее — полуостров Арт, гористый и малонаселенный. А за полуостровом — огромный залив, на северном берегу которого расположен богатый город, столица княжества Дин… За заливом — еще один полуостров. Оба эти полуострова образуют Южный Полумесяц. Но я там не бывал, и не встречал купцов, побывавших там.
Они сидели в доме, в котором, как и во всех домах Нильгуама, можно было убирать стены. На ночь или в непогоду стены опускались, как занавес. За стенами играли нильгуамские флейты и доносилось пение, время от времени раздавались одобрительные выкрики по-аххумски.
— А дальше к западу?
— Океан.
— Если обогнуть Южный Полумесяц…
— И плыть на север? О, это неизвестный мне Западный Мир. В конце концов, если плыть вдоль берега, можно вернуться в Айд.
Некогда таким плаванием прославился купец из Каффара Раггад.
Он вышел из Каффара и через полтора года вернулся, обогнув всю Землю. Его посчитали лжецом и бросили в тюрьму. В тюрьме он сошел с ума и описывал свои странствия всем, кто хотел слушать. Кое-какие рассказы его потом были записаны и передавались разными историками и географами. Но считается, что доверять рассказам Раггада нельзя.
— Неужели они так лживы?
— Увы. Он пишет, например, о некоем острове Тош, который дважды в год погружается в море, а потом появляется снова. На нем якобы живут люди, которые способны, подобно лягушкам, жить и в воде и на суше. Они питаются рыбой и водорослями, пока остров находится под водой, а когда становится сушей — выращивают невиданные плоды и питаются ими…
— Я хотел бы увидеть этот остров, — сказал Гарран.
Лицо Ом Эро, округлившееся за последнее время так, что глаза почти превратились в щелки, расплылось в лукавой улыбке.
— Я тоже. Правитель Нильгуама обещал помочь, если мы надумаем плыть дальше.
— Нужно починить «Альбатрос». Набрать новую команду, — многие из тех, что приплыли с нами сюда, захотели остаться. Хаббах, Эхнар, даже Храм… Так поплывем?
— Поплывем, мореход!
Спустя время в Нуанну пришли сообщения, полученные от купцов, плававших в южных водах, о некоем странном корабле, похожем на военное судно, но вооруженное несколькими парусами, с двумя мачтами, одна из которых могла подниматься и опускаться. Один косой, один прямой и топсель на главной мачте позволяли этому довольно неповоротливому судну развивать
хорошую скорость и идти при боковом ветре.Судно было окрашено в белый цвет, а паруса несло розовые — цвета надежды.
Корабль приветствовал встречных купцов поднятием аххумского вымпела, но не делал попыток остановиться.
Он плыл на юго-запад.
Еще спустя время донесли, что на южной оконечности полуострова Арт — а южнее земли нет, — на высоких скалах, которые мореходы предпочитали обходить стороной, — появился гранитный монолит с надписью на трех языках — аххумском, Равнины и Гор. Надпись гласила: «Гарран, флотоводец империи Аххум, и его верный помощник Ом Эро обогнули этот мыс в 573 году от возвращения Аххумана».
Надпись была видна издалека.
Глубоко-глубоко под толщей вод и гранита пронесся тяжкий вздох. Первая и Последняя, бежавшая по подводным коридорам, дошла до конца тупика. Здесь, в низком полузатопленном каменном коридоре кончалась фантазия древнего мастера. Вода светилась голубым холодным фосфором, в воде стояла Богиня, так долго бежавшая за уплывавшим на юг кораблем. Она бежала, ошибаясь, путая направления, возвращаясь и снова устремляясь все дальше на юг.
Теперь она достигла предела. Гарран Счастливый уплывал все дальше и дальше, грозно и весело отдавая приказы морякам.
Богиня могла бы взломать многотонную громаду над ней, вырваться на волю — но зачем?..
Живые никогда не возвращаются. А мертвые никуда не уходят.
— Ты слышал?.. — Гарран повернулся к Ом Эро, который беззаботно разглядывал незнакомые созвездия над головой. Море было спокойным и гладким, вдалеке резвились дельфины, берега не было видно, но он угадывался в темной и немой дали.
— Штиль, мореход, — отозвался Ом Эро.
— Значит, не слышал…
Гарран перегнулся через борт и посмотрел в темную воду. Там, во тьме, что-то было. Бледное прекрасное лицо, светившееся сквозь толщу воды, и черные кудри…
Гарран потряс головой. Айдиец тронул его за плечо.
— Вот это созвездие, — он показал рукой в усыпанное звездами небо, — называется у нас Хи-Ар-Ра, что в переводе на язык Равнины значит «Милость богини»… Нет, «Жалость богини» — так будет точнее. Впрочем, можно перевести и так и этак…
Гарран слушал болтовню Ом Эро, смотрел на звезды, отраженные в воде, и испытывал острую печаль. Прощай, Первая и Последняя.
— Прощай… — шепнула неизвестно откуда взявшаяся ласковая волна.
— Ты что-то сказал, мореход?.. — спросил Ом Эро; не дождался ответа и сказал: — Еще немного — и мы обогнем Южный Полумесяц и выйдем в Западный океан. Я буду первым айдийцем за много столетий, который побывает в этих водах! А впереди еще тысяча островов, неизвестные берега и, может быть, мы достигнем Северного Полумесяца, и опять поплывем на юг, и обогнем всю землю. Начало — это конец, а конец — это начало, говорят у нас.
Жизнь и смерть — одно и то же. Замкнутый круг… Мы вернемся туда, откуда начался путь.
— Да, — негромко сказал Гарран. — Конечно, вернемся.
И на это сидящие у рва взирали равнодушно. Они видели дальше: они знали, что этот корабль — пылинка, океан — ничтожная лужа; время перетекает из ничего в ничто и уносит и морехода, и корабли, и землю, и океан в последнюю, пылающую бездну.
Они уже забыли, когда в последний раз вставали, ходили, делали что-то; теперь у них не было никаких стремлений. Текущее мимо них время унесло все. И теперь они просто ждали, вооружившись бесконечным терпением.