Сидящие у рва

Большой отряд наемников, стоявший гарнизоном в пригороде Каффара, не принимал участия в событиях. Когда несколько членов Совета прибыли в казармы и потребовали немедленно выйти в город, чтобы защитить каффарцев от неведомых убийц, командир наемников лишь усмехнулся и сказал:

— Мы обязались защищать Каффар, а не каффарцев.

Он кивнул воинам, и члены Совета были тут же связаны.

— Отвести их в гарнизонную тюрьму! А там посмотрим, что с ними можно будет сделать.

Один из каффарцев, чернобородый благообразный ростовщик Пириат мгновенно оценил обстановку.

— Командир! У меня есть золото. Не здесь, вернее, не только здесь, в Каффаре. Оно будет твоим… Отпусти нас, а еще лучше — спрячь!

— Золото? Очень хорошо. А что скажут остальные?

— Мы согласны! Мы заплатим любой выкуп!..

Командир кивнул и подтвердил:

— Очень хорошо. Гарнизонная тюрьма — то самое место, где вы сможете отсидеться.

* * *

К утру те, кто сумел убежать — убежали. Больше всего людей покинуло Каффар морем, воспользовавшись сотнями судов, стоявших на рейде. А сам город вымер. Шайки полупьяных от усталости и крови убийц бродили по мертвым улицам, добивая последних. Но к утру и они исчезли.

На рассвете какой-то безумный поднялся на величественную Башню ветров, сооруженную на насыпном острове у входа в гавань. Эта башня славилась искусно сработанным флюгером в виде крылатого дельфина: дельфин, указывая направление ветра, занимал одно из восьми фиксированных положений, и пел. Каждое из направлений имело свою тональность. На этот раз пение крылатого дельфина заглушил отчаянный, тоскливый вой безумца.

И лишь к вечеру, когда опасность окончательно исчезла, из подвалов, с чердаков, из подземелий выползли оставшиеся в живых.

Каффар тоже был когда-то красивым городом.

* * *

Передовой отряд Берсея подошел к Каффару и остановился перед распахнутыми настежь воротами. Из ворот вышла делегация — члены Совета, оставшиеся в живых благодаря тому, что их спрятал в гарнизонной тюрьме командир охранявшего город наемного отряда. Впрочем, отряда уже не было: он еще ночью покинул казармы и спешным маршем ушел на восток по Царской дороге.

* * *

По приказу Берсея отборный отряд конницы устремился вдогонку наемникам с приказом: схватить и доставить командира наемников.

Сам Берсей, сойдя с коня на главной площади Каффара, где солдаты уже убрали трупы, тяжелой поступью пошел по прямому — стрелой — проспекту с еще действующими фонтанами к набережной.

К дороге выходили оставшиеся в живых. Их оказалось не так уж и мало. Множеству людей удалось укрыться в северных подземных зернохранилищах, иные отсиделись в катакомбах, где добывался камень, кто-то пересидел эти страшные сутки в обширной городской канализации.

Берсей вышел к гавани. Свита следовала за ним, соблюдая молчание.

Внезапно путь полководцу преградил растрепанный человек в старом поношенном плаще, с ободранной щекой и пышной седой бородой.

— Ты Берсей? — хрипло спросил он.

Берсей молчал. Он слышал об этом человеке — знаменитом философе Кирре, прославившимся тем, что, имея хороший дом и множество слуг и рабов, предпочитал жить в собственном саду, спать на земле и питаться фруктами из того же сада.

— Ты — убийца детей, — удовлетворенно крякнул Кирр. — Я тебя узнал.

Ординарцы бросились было к философу, но Берсей остановил их взмахом руки.

— Я не убивал никого, — сказал Берсей. — Но я хочу убить тех, кто моим именем опустошает эту прекрасную землю.

Философ покачнулся. Только теперь стало понятно, что он пьян.

Впрочем, это было его обычным состоянием.

— Эти демоны были посланы Каффару в наказание за разврат, изнеженность, скудоумие. Они казнили всех грешников.

— А ты? — спросил Берсей. — Разве у тебя нет никаких грехов?

— Мои грехи, — высокомерно ответил Кирр и подбоченился, — слишком велики. Они так велики, что боги решили оставить меня в живых в назидание потомкам.

Слабеющий вой донесся с моря, от Башни ветров: безумный все еще спорил с ветрами, силясь изменить Судьбу.

— Ты славишься своей мудростью, — сказал полководец, — и своими советами. Я хочу спросить у тебя: как победить врага, если его нельзя ни увидеть, ни услышать, если он появляется и исчезает, как призрак?

— Если враг очень быстр, его можно победить лишь еще большей быстротой, — охотно ответил философ, при этом глядел он на ноги Берсея. — Но победить призрака может лишь другой призрак. — Он перевел взгляд выше. — А разве этот город уничтожили призраки?.. — Тут философ громко икнул. — Много лет назад здесь уже побывали призраки. Тогда Каффар вымер от страшной болезни…

— Ты говоришь разумно, — поморщился Берсей. — Тогда, может быть, ты скажешь мне, кто он, мой враг?

Кирр задумчиво почесал растрепанную бороду.

— Иногда я бываю мудрым. Иногда — справедливым. Но быть и мудрым и справедливым одновременно мне удается лишь тогда, когда я молчу… Если я скажу тебе, что главный твой враг — это ты, я буду мудр, но несправедлив. Если скажу, что враг — тот, кого ты считаешь другом, я буду справедлив, но не мудр.

Поэтому я, c твоего позволения, промолчу.

Кирр демонстративно поднял край хламиды и начал мочиться.

Берсей покачал головой, обернулся к свите и сказал:

— Допросите философа. Накормите. Он видел многое в эту ночь.

Да, и снимите с башни этого беднягу. Он нам уже ничего не расскажет.

* * *

Корабли, вышедшие ночью из гавани, стали возвращаться. Жители Каффара сходили на берег, толклись на набережной, не решаясь входить в город.

Солдаты Берсея помогали им, подхватывали детей, вели под руки женщин.

— Возвращайтесь по домам, — повторяли они слова Берсея. — Надо жить. Вам помогут. Мы не враги вам, мы ваши друзья…

В здании магистрата Берсей выслушивал свидетелей ночной резни.

Все, что он узнавал, наводило его на мысли о тайных врагах, окружавших его. Он не знал, где именно таится враг, кто он — командующий конницей Аррах? Начальник штаба Аххад? Кто-то из тысячников? Из командующих отрядами сопровождения?

Казалось, враги были везде. Крылатая черная смерть незримо парила за спиной Берсея.