Сигареты и пиво

Теперь я смотрел на него в зеркало.

— Это моя работа. И я все сделаю по-своему. Лады? Я ж тут единственный профессионал. — И это была чистая правда. Сколько народу замочили они сами, а?

— Просто убей Нополи. Говорю тебе…

— Ладно, констебль Джонс, — говорит Плим типа успокаивающим таким голосом. А потом мне, более грубо: — А потом что?

— Не знаю, — отвечаю я. — Съебываюсь домой, наверное.

— Неправильно. Ты спускаешься по Стрэйк-Хилл и встречаешься с нами на стоянке, где отдаешь нам оружие в вещмешке. Лады?

— Ну да, лады. Джона говорит:

— И держись подальше от бара.

— Че ты сказал? Я че, по-твоему, не могу нормально дело сделать?

— Я говорю, не нажрись, пока будешь ждать.

— А кто сказал, что я нажрусь?

— Держись от ебаного бара подальше, вот и все.

— Ага, отъебись. — Я терпеть не могу Джону. Ваще, идиотов типа него, которые сами ни хуя не могут, надо жалеть, но я, бля, его ненавидел. И думаю, я ему тоже не сильно нравился.

— Ладно, — сказал Плим, потирая пухлые ладони. — Приехали, Блэйк? Удачи. — Он протянул мне свою жирную лапу.

Я ее проигнорировал и сказал:

— А где ебаное оружие, а?

Он нахмурился и начал шарить по полу. Немного покряхтев и постонав, достал вещмешок.

— Будь осторожней, — сказал он. — Это мощная пушка.

— Откуда ты знаешь? — глумливо спросил Джона. — Ты ж из него не стрелял.

— Я знаю, потому что Большой… э… Шеф Кэдуолладэр мне сказал.

— Он тоже из него не стрелял.

— А ты откуда знаешь?

Пока они срались, я взял вещмешок и заглянул внутрь. Все было в поряде. Отличный вещмешок и все такое. Пожалуй, оставлю его себе, когда все закончится.

— Помни одно, — сказал Джона. — Сначала Нополи. И не промахнись.

— Помни одно, — сказал я. — Отъебись. И дай мне свои сигареты. — Я протянул руку.

Он покачал головой, но я знал, что я его сделал. Они дадут мне все, что я захочу, только чтобы я выполнил то, что им от меня надо. А это значит, и сигареты тоже. Он вытащил их и бросил мне.

— Вот и умница, — сказал я, вылезая из машины и оставив его искать зажигалку. Она лежала у меня в кармане.

Я знал, как пробраться в “Хопперз”. Конечно, блядь, знал. Я провел там времени больше, чем кто бы то ни было. Я выучил там каждый уголок и закоулок. Пришлось выучить. Вы не поверите, если я расскажу, каким дерьмом мне приходилось там заниматься. Так что не буду запариваться и рассказывать вам об этом. Продолжу с того эпизода — я стою в переулке и собираюсь залезть в окно к Нику Как-его-там.

Только в этот раз окно не открылось. Он ебаный шпингалет поменял или еще че, потому что я простоял там три сигареты и не смог открыть.

Я покачал головой и прислонился к стене, думая, че бы предпринять, и ощущая себя подручным, на самом деле я всю жизнь себя так ощущал, ну, где-то в глубине души.

Только если приглядеться повнимательнее, я теперь был не просто подручным. У меня была пушка. А у подручных пушек не бывает. У них есть “Форд Капри” и кожаные перчатки, а больше ни хуя подручному не надо. А мне было нужно еще кое-что, и это кое-что лежало в моем вещмешке. Так что я был не совсем подручным. Я был Клинтом Иствудом.

И знаете, только я это осознал, тут же понял, что все делаю правильно. Я знал, что меня в эту передрягу втянули копы, но, скорее, они меня к ней привели. Клинт указал им путь, чтобы они смогли указать его мне. Я знал, что так оно и было.

Нутром чуял.

Я чуял, что это все. Настоящая разборка, как всегда бывает у Клинта с бандитами. И никогда не увидишь, чтобы он или бандиты уходили с порезами и синяками. Из такой передряги выходишь еще более крутым чуваком. Или корчишься на песке, пока из тебя вытекает кровь.

Да ладно вам.

Я не боялся.

Я вытащил пушку. Это был большой крутой пистолет. Я сунул его в карман кожанки, которую легавые любезно согласились вернуть. Пистолет клацал и звякал, из-за разводного ключа. Это звук мне нравился. Я чувствовал себя профи. Разводной ключ нужен, чтобы защитить себя, но если выполняешь спецзадание, нужно нечто большее. Я стоял, клацал, звякал и думал о том, как пробраться внутрь, когда услышал какой-то звук.

Я присел и начал красться вдоль стены, колени хрустят, голова болит, живот ноет от того, что я хуй знает сколько не ел. Я полез за пистолетом, но он клацал, звякал и не отцеплялся от разводного ключа. Достать его я смог, только порвав ебаную куртку по шву. Надо будет потом раздобыть себе наплечную кобуру или че-та типа того, правда, я не мог вспомнить ни одного магазина в Манджеле, где бы такую кобуру продавали. Может, Сэл мне сошьет? А еще она могла бы пошить мне красивое пончо. И шляпу.

Снова раздался шум — на стоянке, в кустах между стоянкой и Уолл-роуд. Хрустят ветки. Шуршат сухие листья.

Я пополз дальше, пригибаясь и прижимаясь к стене. Я ощущал холодную сталь в своей руке, поэтому был в себе уверен. Я забил на безопасность. Но я не тупой, не подумайте. Маленькое деревце неподалеку раскачивалось, хотя не должно было, ветра-то не было. Я перебежал на другую сторону двора и присел у стены, потом встал на цыпочки, глядя на дерево, выставил вперед пушку и втянул в себя живот. За спиной взревел мотор.

Я крутанулся на месте и чуть не наебнулся. Длинные лучи света упирались в начало переулка. Фары. Сюда сворачивает тачка.

Я перебежал переулок и схоронился за мусорными баками в углу. Там, конечно, воняло, но я и не такое нюхал. Когда я приземлился на жопу, мохнатые твари рванули в разные стороны. Терпеть ненавижу крыс, бля, но мысль о тюрьме Манджела я все равно ненавижу больше. Въезжает тачка, паркуется ровно по центру, водила глушит движок. “Капри” 1,3. Мотор от газонокосилки замолкает. Дверь открывается. Выходит телка.

Шмоток на ней нет.

Нога в гипсе.

Ни хуя же, говорю я себе. Тощая слишком.

Можно было сразу понять, что это Мона, достаточно посмотреть на лицо. На ней будто маска, пустая и сонная, а за маской что-то прячется. Она стоит у тачки, загораживая переднюю дверь. Из двери высовывается нога, дает Моне пинка под зад, она падает на асфальт. Она смотрит в сторону, лицо у нее перекошенное и несчастное, коленки ободраны, нога сломана, и так далее. Но потом лицо снова становится пустым и сонным, а за ним прячется что-то еще.

На гравий спускаются ботинки. Встает чувак — это Дубина.

Потом из той же двери появляется Ник Как-его-там.

Нобби вылезает с водительского места.

Ник встает рядом с лежащей Моной, смотрит на нее и трясет головой. На нем кожаное пальто, аж до пола. Ему оно не идет. Но Нику Как-его-там ваще никакая одежда не идет.

— Подними ее, — говорит он и идет дальше, он явно недоволен. — Затащи ее внутрь. — Он идет к задней двери и заходит.

Нобби бежит за ним, придерживая дверь, чтобы она не закрылась. Он держит дверь для Дубины, который поднял Мону и развернул ее лицом к себе, как будто он ее ебет. Только он не может ее ебать, потому что член у него в штанах. Одну грязную руку он кладет ей на спину. Второй хватает за задницу. Входит внутрь.