Сигналы Вселенной

Алена вспыхнула.

— Пойдемте к ним! — прошептала она.

— Одну минутку! — попросил Северсон. — Только договоримся, как быть дальше.

— Следовало бы обо всем рассказать Навратилу.

— Рановато. Возможно, натолкнемся на более важные вещи. Я придумал, как проследить за Ватсоном во время работы.

— Как?

— С помощью служебного видеофона. Не знаю, как это устроить, но должно получиться.

— Ладно, ладно, а теперь — тише, на нас смотрят.

Затея с видеофоном была еще авантюрнее, чем осмотр каюты, но теперь Алена не возражала. Результаты обыска действительно оправдывали более активное вмешательство.

Осуществление плана заняло много времени: на центральной станции требовалось осуществить кое-какие изменения, позволявшие в любое время выключить индикаторную лампочку в аппарате, которым Ватсон пользовался реже всего.

Пробраться на центральную станцию незамеченными было сложно — она располагалась возле атомной электростанции, где ни Северсон, ни Алена не дежурили. Случай выдался только через несколько дней, да и то совершенно неожиданно. Северсон снова вел передачу для Земли. Алена была свободна и пришла в студию, чтобы помочь приятелю.

В репортаже, как обычно, были кадры с отдельных рабочих мест. Перед началом передачи Северсон по видеофону попросил всех членов экипажа приготовиться. Однако служебный аппарат Ватсона не работал.

— Вызывайте пока других, а я схожу на центральную станцию, посмотрю, нет ли там каких-нибудь поломок… — Алена многозначительно подмигнула Северсону и убежала.

— Все в порядке! — улыбнулась она, вернувшись через минуту. — Можем начинать передачу… и прием! — добавила она шепотом.

Оба еле дождались момента, когда можно будет начать эксперимент.

Алена прикрыла «глазок» иконоскопа плотной бумагой и набрала номер кабинета Ватсона.

Затаив дыхание, они следили за экраном. На нем появилась обсерватория. Ватсон сидел спиной к аппарату, через который за ним следили.

— Удалось! — прошептала Алена. — Сигнальный огонек не светится.

Вдруг Ватсон обернулся. Обвел взглядом обсерваторию и снова погрузился в работу.

— Как же я испугался! — с облегчением сказал Северсон.

— Не бойтесь, все в порядке. Как я заметила, по этому аппарату Ватсон почти никогда не разговаривает. Главным образом пользуется тем, что на столе.

Картина на экране не менялась.

— Сегодня, наверное, не увидим ничего особенного, лучше выключим… — предложила Алена минут через десять. — Ватсон слишком добросовестный работник и не станет пренебрегать дежурством возле исследовательского астрорадиолокатора и астрогравиметра.

Северсон уже коснулся рычажка, когда Ватсон вдруг вскочил и отчаянно замахал руками. Быстро повернул красный рубильник, который включал связь одновременно со всеми каютами:

— Внимание, внимание, опасность!.. Внимание, внимание, опасность в двадцати пяти минутах полета перед нами!.. Летим к большой туманности. Немедленно отклоняйте «Луч» вправо, в направлении созвездия Девы!

Алена страшно побледнела:

— Держитесь!

Едва она сказала это, как пол задрожал у них под ногами. Оба сильно ударились о стену, и их тела погрузились в защитные подушки.

Через несколько минут реакторы двигателей заработали на полную мощность.

— С вами все нормально? — с трудом спросила Алена.

— Да. Что случилось? Почему нас не предупредили заранее?

— Вы ведь слышали Ватсона? Это самое серьезное предупреждение, которое я когда-либо слышала. Решается вопрос жизни и смерти, поймите. Для всех нас. Мы должны любой ценой уйти от туманности, даже если кто-то из нас погибнет во время этого маневра. У нас остается очень мало времени. Если мы попадем в туманность, то заживо сгорим вместе с «Лучом».

— Почему же Ватсон заметил ее так поздно?

— Откуда я могу знать? Сама удивляюсь. — Алена глянула на часы:

— Итак, все решится через двадцать четыре минуты… — задумчиво сказала она.

Северсон хотел обнять ее за плечи, но центробежная сила слишком крепко удерживала его на месте.

— Неважно, чем это закончится, но жить стоило. Люблю тебя, Алена! — прошептал Северсон еле слышно.

— Ты хорошо знаешь, что и я тебя…

— Сердишься на меня?

— Почему, дурачок? Скорее я благодарна, что переживаю этот момент. Когда бы мы еще набрались храбрости, чтобы откровенно сказать все друг другу?.. Я боялась, что мою любовь ты осудишь как сентиментальность или по-прежнему остаешься верен девушке, которую когда-то любил…

— Ни одной девушки я до сих пор по-настоящему не любил. Просто не имел на это времени… Были когда-то у меня две возлюбленные, но назывались они Арктика и Антарктика… Сколько минут нам еще осталось?

— Забудем про время! — попросила девушка. — Пусть себе несется своей дорогой. Расскажи мне лучше про свою молодость. И о том, как тебе понравилось у нас. И про Митьку из Москвы. Ты любишь о нем вспоминать. А я люблю слушать.

* * *

В кабине управления все молчат.

Молодинова и Навратил внимательно следят за экраном астротелевизора; Грубер смотрит на часы; Шайнер обернулся к иллюминатору и разглядывает огненную полосу, которую оставляют в пространстве реакторы двигателей.

— Не успеем… — шепчет Молодинова.

Действительно, на корпусе «Луча» одна за другой начинают вспыхивать яркие крошечные крапинки: свободно плавающие в космическом пространстве атомы водорода с бешеной энергией бьются о металл обшивки звездолета.

Крапинки вспыхивают все чаще и чаще; оболочка корабля уже начинает накаляться. Она розовеет, и это — страшно…

Включены все охлаждающие устройства, но они уже не помогают. Лица космонавтов заливает пот; они с трудом хватают ртом воздух, сухой и жаркий.

Каждая минута тянется бесконечно; начинает затуманиваться сознание. Вот-вот наступит конец… И уже хочется, чтобы он наступил, потому что терпеть больше нет сил…

Но вот огоньки начинают угасать. Темнеет металл обшивки. В звездолете еще очень и очень жарко; двигатели продолжают работать с таким перенапряжением, что весь «Луч» вибрирует. Однако опасность уже миновала.

— Туманность была очень разреженной, и мы зацепили только ее край… — сухо сказал Ватсон. — Именно поэтому я и обнаружил ее слишком поздно… Вы, вероятно, упрекаете меня за невнимательность. Но знайте: все, что Ватсон делает, он делает добросовестно.

— Это, несомненно, так, — горячо сказала Алена. Северсон промолчал.

Глава XXVII Прогулка в безвоздушном пространстве

Отклонение «Луча» хотя бы на ничтожную долю градуса от своего маршрута означало бы потерю цели и блуждание по бесконечной Вселенной, так что после встречи с туманностью все внимание астронавтов было сосредоточено на исправлении траектории корабля. Измерения выполнялись со всей возможной точностью; после сравнения отдельных результатов допущенные ошибки исправлялись, и лишь затем определялись окончательные данные для маневрирования.