Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

— Это, какие перспективы вырисовываются! У-ух! — хотя и понимал прекрасно, насколько дорогими окажутся первые шаги в разворачивании намечающегося производства. Но чётко осознавал: чем больше вложений сейчас, тем большая экономия впоследствии.

То есть в черновом варианте идея о фиброволокне была принята. Производству быть! Хотя при этом очень хотелось всем без исключения начать с малого. То есть расплавить бочку базальтовой породы и вытянуть всего одну базальтовую нить. Потом с ней сделать несколько бетонных пластинок и провести должные испытания. И только после этого расширяться вдаль, вглубь и вкось. Увы! Процесс следовало сразу запускать громоздкий, дорогущий, энергоёмкий и с десятками (как минимум!) фильеров

из дефицитной платины. Затем резать получившиеся волокна, промасливать их в специальном растворе. Или не резать, пуская на специальную оплётку или на арматуру. Или чётко просчитать вначале себестоимость продукции… и так и далее и тому подобное.

И это ещё никто не догадывался, что молодая студентка предоставила в распоряжение будущих производственников, контурные проекты оборудования сразу третьего, а то и четвёртого поколения. То есть, сколько сил, средств и времени будет сэкономлено — не поддаётся никакому учёту.

Уникальные возможности. Прекрасные перспективы.

А вот что нравилось больше всего лично Александру, так это невероятная увлечённость подруги. Она явно пропустила все полученные знания через себя, загорелась приоткрывшимся будущим, и теперь рвалась туда со всем задором бездумной юности. То есть идея фиброволокна становится чуть ли не всем смыслом существования юной девушки. А это ей обязательно поможет в тот момент, когда она войдёт в самостоятельную жизнь, оставшись без поддержки своего резко изменившегося приятеля и супруга. Ибо оставаться с ней навсегда, Киллайд и мысли не допускал. Ведь мемохарб может жить тысячи лет, особенно если его не преследуют карающие органы высшей цивилизации, коим под силу выявлять и пленять подобных сущностей.

Но всё это — потом. А сейчас на носу: отличный ужин, томный вечер с поцелуями, решение проблем пубертатного периода. Чем не идиллия?

Ужин удался на славу, воистину праздничный.

Вторая часть, с поцелуями, тоже пошла как по маслу.

А вот с третьей, давно выстраданной и страстно ожидаемой, вновь произошла неприятная задержка. Правда, звонок дверной звучал уже не так брутально, как раньше. Ещё накануне Киллайд его где надо прикрутил, в чём положено подрезал, и теперь тот звучал как расшалившийся сверчок. То есть совершенно не мешал заниматься более увлекательным делом. Чем молодые люди и воспользовались, решив не открывать и не отзываться.

Только неожиданные визитёры не унимались. Мало того, стали стучать в дверь ногами, сопровождая свои действия угрожающими выкриками:

— Открывайте немедленно! Мы знаем, что вы дома!

— Вот же наглость несусветная! — возмущался Александр на ходу, перебирая в голове десяток причин для такого позднего визита. К сожалению причины могли быть самого негативного толка: вплоть до ареста по политическим мотивам. — Разозлили они меня, если что, перестреляю всех — и в бега… Эй! Кто там дверь ломает?! Прекратить немедленно, а то милицию вызову! — с этими словами припал к глазку, рассматривая нескольких человек на лестничной площадке.

— Милиция уже здесь! Так что открывайте, гражданин!

— Я никого не вызывал! Может вы бандиты какие-нибудь переодетые? Кто подтвердит ваши полномочия?

Одна из самых массивных фигур оказалась принадлежащей консьержке, и та зачастила словами:

— Ох, Сашенька! Тут товарищи из милиции и из прокуратуры. Им нужны понятые, вот я и вспомнила, что вы сейчас дома.

«Ага! Кроме нас иных людишек в здании нет?! — возмутился мемохарб поведению бабищи, которая старалась всем угодить и помочь. — Пожалел дуру старую… Ладно! Я тебя так скотину загипнотизирую, что ты сама трупом ляжешь, но к нашей двери больше никого не подпустишь!»

Но дверь открывать пришлось, со словами, подкреплёнными должным апломбом:

— Здравствуйте, товарищи! Чем могу помочь?

Два милиционера и представитель чекистов скривились при

виде наглого студента, но угрожающие нотки из их лексикона исчезли:

— Пройдёмте с нами, пожалуйста. Нам не хватает понятых для обыска у вашего соседа.

«Странно! Здесь ещё иногда руководствуются законодательным кодексом при обысках? — размышлял Киллайд, поднимаясь на этаж выше. — И не сразу стреляют по всем подозреваемым? Или всё зависит от личностей третируемых граждан?..»

Ну да, сосед оказался не одиозным человеком. Какой-то знаменитый, если не прославленный художник, вся квартира которого выглядела нагромождением картин, подрамников, свёрнутых холстов и стоящих возле окон мольбертов. Даже в туалете нечто сохло, топорщилось и обтекало. Что здесь собирались найти, если даже толковой кровати не имелось в спальне? Узкая кушетка, застеленная одеялом и только.

Но искали. Рьяно искали, присматриваясь к каждому полотну. А сам хозяин квартиры, седой старикан лет шестидесяти на вид, сидел с безучастным видом, прислонившись к дверному косяку и, время от времени, демонстративно позёвывал. Когда обыск подошёл к концу, стало понятно, что искомое не нашлось. И тогда один из представителей МВД устроил небольшой допрос художнику, не стесняясь присутствия трёх понятых:

— Гражданин Квятковский! Вам недавно была передана картина некоего художника Румалина…

— Этого откровенного и бездарного мазилы?! — экспрессивно отреагировал великий мэтр изобразительного искусства. — Какой из него художник?! Маляр! Не больше…

— Тем не менее, картину этого врага народа передали вам лично в руки, как подарок. Где она?

— Где ей и положено быть: на помойке! Мне такую мерзость даже в руках держать было противно. Потому сразу и выкинул.

— Но есть свидетели, что вы очень восторгались картиной гражданина Румалина. Так ли это?

— Пф! Мало ли что завистники и злопыхатели выдумают, чтобы поставить какую-нибудь бездарность вровень с гениями современности! — гневался мэтр. — Их слова — ничего не значат! Пустой звук!

— Да? — жёлчно ухмылялся чекист. — А как вам слухи, в которых говорится о вашем намерении сбежать за границу?

— Нонсенс! Я в любой момент могу уехать на любую выставку за рубежом! — жёлчно рассмеялся Квятковский. — С какой стати мне ноги бить, «убегая»?

— Вряд ли вас выпустят из страны, если вы и дальше будете поддерживать отношения с такими личностями как Румалин. Так что настоятельно советую вам в дальнейшем заводить правильные знакомства.

Крайне признателен вам за такой ценнейший совет! — ёрничал художник. — Может, вы мне ещё и с вами посоветуете дружить? Или с первым попавшимся навстречу студентом?

И при этом так спесиво и с ненавистью глянул на Александра, словно тот ему на хвост соли насыпал. Лично. Большой лопатой.

Арест не состоялся, а может и не планировался. Так что все стали расходиться. Первой выскользнула наружу консьержка, прячущая глаза, потом все остальные покинули квартиру. Последним выходил Александр, но его вдруг ухватил за руку Квятковский и шепнул:

— Не спешите! Пожалуйста!

30 глава

Только сейчас парень заметил, как тряслись руки соседа. Да и весь он стал вздрагивать, словно нервный тик охватил его тело. Видно нервы перенапряглись, а сейчас следовал, так называемый отходняк.

Убедившись, что шаги на лестнице стихли, художник прикрыл дверь и начал с извинений:

— Вы уж простите старика, пришлось разыгрывать возмущение во все стороны. Вот и на вас окрысился чисто по необходимости. Достал уже этот надзор и тотальный контроль за каждым словом… А вас я видел, молодой человек, вы сейчас проживаете в квартире нашего академика. Не так ли?

Поделиться с друзьями: