Сильнее страха

Алексей удивлённо спросил:

– Это что, тайный ход?

– Нет, – ответил мужчина, – это Миша так сделал, чтобы со стороны казалось, что забор не даст проникнуть во двор, а на самом деле его можно отодвинуть. Так Михе удобнее трактор загонять на свой участок, ворота для этого слишком узкие.

 Они проникли во двор, и Томиров подвинул забор на прежнее место. Теперь нужно было попасть в дом. Дверь не поддавалась. Слава осторожно постучал, но тишину ничего не нарушило, кроме этого стука.

– Михаил! – позвал он. – Это я, Славик Томиров из Москвы, помнишь?

Вновь тишина. Слава опять тихо постучал. Громко барабанить он не мог из-за опасения, что эти звуки могут услышать безумцы.

Вдруг из-за двери послышался тихий говор:

– Кто это?

– Да говорю же, Томиров, – потерял терпение Слава, – открой дверь.

Послышался щелчок, и створка медленно отворилась. На пороге показался низкорослый мужчина с ружьём в руках. Лицо его было покрыто рыжей щетиной, а волосы всклочены.

– Здорово. Хреново выглядишь, – улыбнулся Слава.

– Да тут не до красоты, – угрюмо ответил хозяин дома и с подозрением посмотрел на Алексея.

– Это Лёша, – представил парня Томиров.

Врач пригляделся к девушке.

– Боже мой! Это же Ника! Заносите её быстрее в дом.

Как только люди вошли в здание, Михаил Ерошин запер дверь, да ещё и придвинул к ней тумбочку.

– Ника в порядке? – с тревогой спросил врач. – Она не того… не это…

– Она не зомбирована, – успокоил его Томиров, – просто очень устала.

Ерошин ещё раз внимательно оглядел всех троих.

– Вижу, что вы в порядке, – сделал он вывод из своих наблюдений, – можете выходить, – обратился он к кому-то, глядя на лестницу, ведущую на второй этаж.

Сверху послышался шорох, а потом на лестнице показалась худая женщина средних лет с тёмными волосами и испуганным взглядом. Это была жена Ерошина Татьяна. Она спустилась к гостям. За ней появились ещё три человека: рыжеволосый юноша, сын Ерошиных, старик и высокий тощий молодой мужчина.

– Это Женя, – представил сына Михаил.

– А я Степаныч, – бойко сообщил живенький старичок с аккуратной седой бородой и протянул руку для приветствия.

– А это Глеб, – указал Ерошин на худого высокого блондина, – мой молодой коллега.

Глеб учтиво поклонился и сказал:

– Если быть точным, я фельдшер. Стажировку проходил у Михаила, только… – он вздохнул, – только лечить теперь некого.

Все молчали, вспомнив своё отчаянное положение.

– И давно вы тут прячетесь? – спросил Слава.

– Пять дней, – ответил Степаныч, поглаживая бороду.

– Ваша деревня была самая стойкая, – недоумевал Томиров, – как же всё случилось?

– Это всё из-за телевизора, – всхлипнула Татьяна Ерошина и посмотрела на мужа.

– Верно, – подтвердил её слова Михаил, – сперва все жители деревни отказывались употреблять «Мозгоголов», но привычка-то смотреть телевизор никуда не делась. А там эта передача «Время истины». Пропаганда проклятая!

– Дальше хуже, – продолжил рассказ фельдшер Глеб, – в районной больнице, где работали многие наши соседи, поставили ультиматум сотрудникам: или вы перед каждой сменой употребляете «Мозгоголов», или вас отстраняют от работы. Кроме того, на стенах в коридорах, в палатах и в ординаторских повесили телевизоры. И откуда только деньги взялись! Из этих-то зомбоящиков лили в уши людям чепуху про новый напиток, про личную ответственность каждого гражданина за повышение общего интеллектуального уровня человечества.

– Жуть… – прошептал Лёша.

– Мы с Глебом предпочли уволиться, – дополнил рассказ фельдшера Михаил, – уж лучше остаться при своих мозгах. Ну а в Москве как обстоят дела?

– В Москве ещё хуже, – сообщил Томиров, – там по улицам бродят миллионы зомбированных, только успевай прятаться.

– Фашисты! – отчаянно воскликнул Женя Ерошин.

– Конечно, фашисты, – согласился с ним отец, – не зря же их международный исследовательский институт назван в честь Гитлера.

– Ну ничего! Мы с ними ещё повоюем, – разозлился Слава, – нужно пробираться к нашим в поселения.

– Мы тебя-то как раз и ждали поэтому, – продолжала всхлипывать Татьяна, – чтобы ты провёл нас туда. Господь над нами смилостивился, поэтому ты здесь.

– Значит, надо собрать провизию, необходимые вещи и прорываться в северные глухие леса, – подытожил Женя.

– Я предлагаю начать наш поход ночью, – сказал Степаныч, – под покровом темноты мы покинем дом, пересечём поле и углубимся в лес, где нас трудно будет выследить.

– Решено! К ночи необходимо всем выспаться, – сказал Михаил, – особенно Нике.

И только с ним все согласились, как Ника вдруг насторожилась. Она лежала на диване у окна, и первая услышала тревожные звуки.

– Тише, – произнесла она приглушённым голосом.

– Что такое? Что? – заволновались остальные.

– Слушайте!

 Люди прислушались… и различили то, что больше всего боялись: с улицы доносилось монотонное бормотание, которое вскоре перешло в слова «Умнее! Успешнее! Счастливее!». Михаил осторожно подошёл к окну.

– Это они, – сообщил врач, – все до единого идут сюда.

Татьяна зарыдала, Ника испуганно уставилась на доктора, Степаныч нецензурно выругался, остальные угрюмо молчали.

– Что делать? – Женя в растерянности смотрел на родителей.

– Быстрее! – крикнул Глеб, выйдя из оцепенения. – Хватаем оружие, одежду и бежим! Иначе мы окажемся в западне!

– Мы уже в западне, – сказал Слава, поглядев в другое окно, – они окружили дом.

Несколько мгновений никто не говорил ни слова. Женщины в немом отчаянии обняли друг друга, видимо, прощаясь с жизнью. Мужчины напряжённо думали.

– В доме есть телевизор? – вдруг спросил Алексей.

– Есть, – удивлённо ответил доктор, – на втором этаже.

– Плазменный?

– Да, – всё ещё недоумевая произнёс Ерошин, – зачем он тебе?

– Слушайте, у меня есть план, – затараторил Лёша, – вы все сейчас должны быть наготове возле входной двери. Как я заметил, вплотную к дому стоит сарай.

– Верно, – подтвердил Михаил.

– Так вот, – продолжил юноша, – я возьму телевизор, вылезу через окно и попаду на крышу сарая. Там я криками привлеку внимание этих придурков. Покажу им телек, они же повёрнутые на нём. Если сработает, то зомбированные облепят сарай, а вы незаметно выйдете из дома, пересечёте поле и скроетесь в лесу.