Сильнее всех преград
Шрифт:
Поттер бросил Уизли одну из волшебных палочек, потом нагнулся и выволок из-под люстры стонущего Крюкохвата, всё ещё сжимавшего меч. Взвалив его на плечо, он схватил Добби за маленькую ручонку.
Они впятером повернулись на месте, чтобы трансгрессировать, а вслед им через всю комнату летел кинжал Беллатрисы...
====== 24. Препятствия ======
Эту ночь Малфой-мэнор и его обитатели запомнили на всю оставшуюся жизнь. По полу гостиной, как какой-то мусор, были разбросаны израненные, измученные, истерзанные тела; одежда на них вымокла в лужах крови и, засохнув, встала колом, а воздух во всём доме был пропитан ненавистью, жестокостью и насилием.
На хозяев поместья Волан-де-Морт не обратил никакого внимания:
Едва забрезжил рассвет, Волан-де-Морт покинул мэнор, оставив после себя лишь кровь, боль и мученические стоны. Несколько часов кряду Драко помогал отцу выволакивать из гостиной тела, оттирать от крови стены, приводить комнату и коридоры в приемлемый вид – вручную, без всякой магии, наблюдая на его заострённом осунувшемся лице бессильную злобу. Знал ли он, волшебник из древнего чистокровного рода, знал ли он когда-нибудь, что будет руками отмывать кровь, как простой человек, как магл? Драко невесело усмехнулся. Он был готов поспорить на что угодно, что отец даже не допускал такой мысли.
Ближе к полудню Драко зашёл в комнату матери – попрощаться. Из гостиной доносились обрывки гневных фраз Люциуса и Беллатрисы: не на шутку напуганные яростью Волан-де-Морта, незримые следы которой ещё долго будут напоминать о его визите, они обвиняли друг друга в очередном провале, ведь Поттер ускользнул прямо у них из-под носа. Драко поджал губы, невольно слушая их: эта перебранка – лишь выброс эмоций и трёпка нервов, а виновны тут все, и он – больше всех.
Нарцисса сидела с шитьём в руках, но её глаза были обращены к тусклому свету из окна: день с самого утра был пасмурный, и небо набухло свинцом, как будто вобрало в себя все не пролитые человечеством слёзы и было готово в любую секунду обрушить эти тонны воды на людей, суетящихся там, внизу.
Драко прикрыл за собой дверь, и Нарцисса перевела на него отрешённый взгляд, который сразу стал осмысленным.
– Уходишь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказала она.
– Да, – отозвался он и, помолчав с мгновение, добавил в каком-то порыве жалости, смешанной с сыновней любовью: – Поехали со мной, побудешь немного в Лондоне, отойдёшь от этого кошмара.
Нарцисса улыбнулась уголком рта.
– Драко, ты же знаешь, что я не соглашусь. Я не оставлю отца. А ты поезжай, мы будем только рады, если ты как можно скорее покинешь это место. Меня саму мутит от всего, что произошло и происходит тут всё время, с тех пор, как дом стал штаб-квартирой... в каждом запахе мне чудится кровь и пот, в каждом звуке – крик боли, в каждом слове – этот холодный, высокий голос.
Драко осторожно забрал у неё пяльцы с канвой и отложил в сторону.
– Что я могу сделать для вас? – приглушённым голосом спросил он. – Это моя вина. Моя, как всегда. Разумеется, я узнал Поттера сразу. Но...
– Ты не выдал его, – закончила за него Нарцисса, – и правильно, мой мальчик. Я тоже не хотела выдавать эту девочку, Грейнджер, но слишком поздно спохватилась. Драко, – она решительно посмотрела ему в глаза, – я порой разрываюсь надвое. Твой отец сам уже давно разочаровался в идеях Пожирателей, да только боится признать это и заставляет меня продолжать прислуживать Лорду. А во мне всё бунтует против него, против этого безумства. Ведь эти ребята... ох!
– Мам, успокойся, – Драко мягко погладил её плечо, – я чувствую то же самое. И я признаю: я чертовски рад, что они сбежали. Если кто и может победить Тёмного Лорда, то только они. Дамблдора нет, в школе царит произвол,
так что...Вдруг Нарцисса перехватила руку сына.
– А как твоя Астория, с ней всё в порядке?
Несколько секунд Драко с изумлением смотрел на мать: после этой чудовищной ночи она помнит о его возлюбленной и беспокоится за них обоих, хотя пора подумать о самой себе: ей оставаться в этом доме, больше похожем на место казни, ей сталкиваться каждый день с Пожирателями смерти, с их злобой и жестокостью... Всё-таки она истинная Блэк, стойкая и мужественная.
– Когда мы попрощались на вокзале, с ней всё было хорошо, – ответил Драко с лёгкой улыбкой; мысли об Астории имели своё особое, неповторимое действие. – Надеюсь, и сейчас тоже.
– Ты ведь к ней едешь? – в голубых глазах Нарциссы сквозило одобрение.
Драко кивнул, выпрямляясь и по привычке щупая карман, где всегда лежала палочка. Сейчас он был пуст.
– Тем более поехали со мной в Лондон, я вас познакомлю.
Нарцисса чуть качнула головой.
– Мам, ты спрашиваешь о девушке, которую никогда не видела, но при этом почему-то не хочешь узнать её поближе, – он нахмурился.
– Всему своё время, Драко. Но знай, что я давно приняла её. Я вижу, что с тобой происходит, когда ты о ней говоришь; более того, я знаю, что ты на самом деле её любишь. Для матери этого более чем достаточно – чтобы её ребёнок был счастлив.
– Спасибо, – кивнул Драко, улыбаясь, – ты всегда меня понимала. Но поймёт ли отец?
– Время всё расставит на свои места, вот увидишь, – с этими словами Нарцисса взяла с круглого столика свою волшебную палочку и протянула сыну. – Возьми. Нам с отцом будет спокойнее, если палочка будет у тебя.
Драко собирался возразить, но мать предупреждающим жестом остановила его:
– В Хогвартсе без палочки никак, тем более сейчас. И подумай об Астории. Наверняка придётся ещё не раз защищать её.
Они посмотрели друг на друга, поняв всё без слов, и Драко, напоследок обняв мать, стремительно вышел из комнаты.
Мейфэр, лондонский квартал офисных зданий, недалеко от которого жил Блейз, встретил Драко тёмно-серым небом, проливным дождём и шквалистым ветром. Минуту назад, когда он стоял возле своего особняка в Белгравии, готовясь трансгрессировать, на лицо ему падали слабые солнечные лучи, пробивающиеся сквозь плотные облака, а ветра не было и в помине. Переменчивая английская погода нисколько не радовала Драко, но, с другой стороны, это был повод проверить, как слушается его палочка матери.
– Импервиус! – прошептал он, улучив момент, когда прохожих вокруг почти не было. Дождь с ветром перестали хлестать его по лицу, но одежда всё равно продолжала намокать, что, в общем-то, было кстати: идя без зонта под сумасшедшим ливнем в абсолютно сухом костюме, ему вряд ли удалось бы не вызвать подозрений маглов, которые, несмотря на непогоду, сновали туда-сюда по полным воды улицам.
Почти дойдя до дома Блейза, Драко свернул в торговые ряды. Магловских денег с собой было немного, но он не мог себе позволить заявиться в гости с пустыми руками; достаточно было того, что он и так заявится без приглашения.
Купив большую коробку конфет за совершенно не понятную ему цену и напрочь отказавшись пересчитывать сдачу (в итоге он оставил её продавцу в качестве чаевых), Драко вышел из магазина и снова нырнул в поток людей и воды. К тому моменту, когда он достиг крыльца роскошного дома на Бонд-стрит, о существовании которого маглы даже не подозревали, его одежда вымокла до нитки.
В ответ на условный стук в дверь раздались тихие быстрые шаги – Блейз никогда не умел тихо спускаться по лестнице, особенно если знал, что в гости «притащился этот блудный сын Малфой». Драко ещё не успел подумать, кто из сестёр Гринграсс откроет ему, как из-за двери послышался весёлый голос Дафны: