Силовой вариант ч. 1
Шрифт:
— Проверим? — принял вызов бывший САСовец.
— Это всегда можно…
— Подполковник… — начал москвич.
— Размяться не помешает — заявил Бек — пока этот агент до Кабула едет, все равно ничего не будет.
Иван Васильевич из этого короткого диалога сделал вывод, что второй москвич выше званием, полковник, а скорее всего — уже в генеральских лампасах. Но Бек, которого в Афганистане отлично знали как бывшего военного советника пятого управления ХАД, одного из создателей афганского спецназа — ему напрямую не подчиняется. Спецназ КГБ вообще был как бы выведен в отдельное управление — потому что любой приказ относительно спецназа КГБ проходил под кодом 00 — два нуля, совершенно секретно, никто точно не знал схему управления. Подчинялся он то ли непосредственно Председателю КГБ, то ли бери выше — Председателю Президиума Верховного Совета. Финансирование спецназа КГБ проходило закрытой строкой
Они спустились по вырубленным в каменистой земле ступеням, в один из стрелковых комплексов для быстрого прохождения. Семиметровый вырытый взрывчаткой и экскаваторами котлован, препятствия, сложенные из старых самолетных покрышек, от десяти до тридцати мишеней, прохождение на время и на точность, огонь почти в упор. Совершенно не похоже на то, как сдают стрелковые упражнения офицеры — двадцать пять метров дистанция, стрелковая стойка, стрельба с одной руки, зажмурив глаз. Афганистан научил многому, сейчас был не сорок пятый.
Товарищ Бек привел в боевую готовность свой «фашистский» автомат. Иван Васильевич разжился АКС-74У, стандартным оружием советского спецназа для ближнего боя. Инструктор «накрыл» мишенную обстановку на двадцать мишеней…
Конечно же, победил Бек. Несмотря на свой внешне непритязательный вид — этакий замурзанный хазареец-монголоид — это был профессионал высочайшего класса, сначала постигавший науку диверсионной войны в Балашихе, а потом — в трех спецкомандировках в Афганистан. Причем все эти три спецкомандировки он провел на самом последнем крае, сначала воевал сам, в крайней — уже инструктором афганского спецназа ХАД, пятого управления. Именно они — взяли-таки здание министерства обороны Афганистана во время мятежа, и столько успели натворить в городе. Сейчас часть из них примирилась с новой властью — наказывать их смысла не было, если всех наказывать некому будет воевать, часть — просто скрылась с оружием, часть — стала костяком террористических организаций, действующих в Афганистане в настоящее время…
Да и оружие его — западногерманский МР5, который был принят на вооружение во всех странах НАТО, которым пользовались американская Дельта и Морские львы — для такой операции был лучше, чем огрызок.
— Шустрый ты… — Иван Васильевич восстанавливал дыхание, все-таки он уже был стар для активных действий, под пятьдесят, в САС с оперативной работы убирают в сорок лет, как сорок — так либо на штабную работу, либо на пенсию. Несмотря на слухи, он не служил в САС, хотя не раз сталкивался с ними во время совместных учений и оперативных действий. Иван Васильевич получил боевой опыт в Иностранном легионе Франции, в Африке, попасть туда было гораздо проще, чем в любое другое спецподразделение, а подготовка — такая же, как в НАТО. В Легионе его знали как Казимира Поплавского, поляка по национальности, сына беженцев из коммунистической Польши, осевших в Австрии. Последние звание и должность Казимира Поплавского в Иностранном легионе — сержант-шеф, второй парашютно-десантный полк, первый батальон, взвод глубинной разведки. Со своим взводом Казимир Поплавский за девять лет службы побывал в четырнадцати странах мира, в основном африканских, участвовал в подавлении восстания даяков. Официально, в Легионе он числился погибшим во время боевой операции в Африке.
— Гэбье есть гэбье — улыбнулся товарищ Бек — спуску никому не дадим.
От кунгов зала боевого управления бежал посыльный.
— Товарищ полковник! — обратился он к Ивану Васильевичу, потому что знал только его — цель отследили. Товарищ из Москвы просил вам это сообщить.
Афганистан, местность западнее Кабула
ППД «Кабул-1»
12 июня 1988 года
Белобрысый, очкастый солдат, изнывающий от духоты КУНГа в полевой форме — раздеваться до пояса можно было лишь офицерам — оторвался от черно-белого экрана, на который смотрел, как верующий на мироточащую икону, радостно доложил.
— Товарищ гвардии капитан, объект от кандагарской зоны приняли, картинка пошла.
Гвардии капитан Мельниченко, невысокий, усатый, с излишним весом и дурным характером поставил на стол, край которого был освобожден от карт и прочего нужного в деле воздушной разведки стакан с горячим чаем. Чай только что вскипятили, с помощью заводского, а не самодельного кипятильника в литровой банке. Если бы кто-то из старших офицеров увидел в этом кунге кипятильник — не миновать наказания.
Но и без чая — крепкого, с травами, исходящего ароматным парком — здесь служба не служба.
— Что на картинке?
— Автобус, товарищ гвардии
капитан. Тот самый.— Точно тот самый?
— Его до этого с земли вели. Указали точно, маяком.
Мельниченко оставил недопитый чай остывать, подошел к экрану.
Экран представлял собой стандартный советский телевизор, который кто-то разметил тонкими, едва заметными полосами с обозначением — что-то вроде грубой системы ориентирования и наведения. Телевизор был не один — их было четыре на каждом рабочем месте, и можно было выводить либо общую картинку на все, либо по отдельности на каждый свою. Все это — тоже результат «творчества юных» на выставке «НТТМ-89», [18] как и многое другое. Научно-техническое творчество теперь курировал сын Председателя Президиума Верховного Совета, товарища Алиева — и молодые с таким высоким покровительством получили невиданные ранее возможности — возможности конкурировать со знаменитыми КБ и предлагать совершенно секретные разработки для армии. Девять из десяти разработок были откровенной, наивной глупостью. Десятая — как например ударные самолеты «Скорпион» или система разведки «Ворон» — была прорывом.
18
Научно-техническое творчество молодых — 89
На экране — была дорога. Та самая, на которой гвардии капитан неоднократно бывал, и которую не хотел больше видеть. Наскоро восстановленная после войны, узкая, опасная, перегруженная дорога Кандагар-Кабул с горелыми остовами бронетехники, спихнутой наскоро с дороги, ее вывозили, но оставалось еще много. По дороге, в числе прочего транспорта, ковылял перегруженный, с узлами на крыше, старый автобус, в котором находился объект. По крайней мере, маяк, выполненный в виде радиоприемника, сигнал от которого улавливался разведывательным самолетом — говорил о том, что агент до сих пор там.
— Долго еще до Газни?
Оператор посмотрел на карту.
— Примерно пять километров, товарищ гвардии капитан. Они почти приехали…
Интересно — куда направляется гость? Сюда? В Кабул? Куда-то дальше?
— Продолжай наблюдение. И веди журнал, как положено.
— Есть, товарищ гвардии капитан…
Мысли Мельниченко ушли в сторону — с дела, конечно же, на баб. Говорили о том, что решением Политбюро Ограниченный контингент советских войск в Афганистане к первому июня девяносто первого года должен быть сокращен еще на пять тысяч человек. Если это так — то, скорее всего, вот этих щеглов на аппаратуре, которых подбирали по всему Союзу как радиолюбителей, желающих и отслужить в Афгане, и не ходить на боевые — заменят вольнонаемные. Скорее всего, бабы. С бабами в Афганистане до сих пор было тяжело, лишь офицер от майора и выше мог твердо рассчитывать на обеспечение ППЖ, походно-полевой женой, остальным оставались лишь чекистки. Чекистки — это не достойные продолжательницы дела Феликса Эдмундовича Дзержинского — а бабы, которые приехали в Афган, и занимались проституцией за чеки. Противно, общественные плевательницы, но в его положении выбирать не приходится. А если этих щеглов заменят вольнонаемными — то в его распоряжении будут как минимум четыре бабы.
Если б я был султан, то имел трех жен… И тройной красотой был бы окружен…— Чего-чего?
Капитан неловко дернулся и едва не сшиб со стола самодельную кружку с недопитым чаем. Дверь центра наблюдения была открыта, и наголо бритый офицер в эксперименталке недобро смотрел на него.
— Товарищ гвардии майор…
— Отставить — заявил майор, протискиваясь в душную тесноту КУНГа — припухаешь тут от безделья, как я посмотрю. Султан невзъе…ный.
— Никак нет, товарищ гвардии майор, объект взят под контроль в пяти километрах от Газни, сопровождение устойчивое. Доложил гвардии капитан Мельниченко!
— Показывай… Мельниченко.
Майора стоило бояться. Прибыл он совсем пару месяцев назад, по документам — десант, десантно-штурмовой батальон. На самом деле — командование специальных операций, с ним несколько таких же волков. Вечером, во время показательных — майор шутя опрокинул на землю зама по физподготовке полка, который был по размерам в полтора раза больше его. Сейчас, под его чутким руководством, солдаты мотострелкового полка проходили усиленную физическую и огневую подготовку, строители недавно закончили строительство огневого комплекса — огромной ямы с мишенями, где проходила спецподготовка. Судя по интенсивности занятий с обычным мотострелковым полком, состоящим из призывников, по направленности этих занятий — готовилось что-то недоброе…