Сильвио Берлускони – Премьер Италии
Шрифт:
Историки Венеции утверждают, что Джакомо Казанова взятки давал, но сам не брал, покорил 116 женских сердец и о его «доблестях» написано 500 романов, 10 тыс. литературных эссе. Однако малоизвестно, что сам Казанова был одаренным поэтом и ценителем наследия Гомера. Исследователь творчества Казановы издатель-венецианец Альбер Гардин обнаружил рукописи великого авантюриста, который, оказывается, в промежутках между головокружительными любовными похождениями в течение почти двадцати
В 1997 году Альбер Гардин опубликовал «Илиаду» Гомера в переводе Казановы в Нью-Йорке. Почему в Америке, а не в Риме или Милане? – недоумевал я. Издатель ответил: «Нью-Йорк – ныне самый большой город-космополит. Если бы Джакомо Казанова был жив, то он сегодня избрал бы Нью-Йорк местом жительства и приключений. И со всеми говорил бы на любом языке, но с венецианским акцентом».
Еще лет двести тому назад в Серениссиме – Светлейшей существовал обычай: когда знатного горожанина с берегов Большого канала иностранный гость спрашивал о его возрасте, венецианец со свойственным ему серьезным видом отвечал примерно так: «Прожил шестьдесят карнавалов (средний возраст старейшин Венеции в XVII–XVIII веках был 60 лет, ныне – 74 года), готовлюсь к очередному дню Святого Стефано».
Иноземец получал информацию о венецианском собеседнике и… сообщение о предстоящем карнавале, который по традиции начинался в день Святого Стефано (6 февраля) и продолжался в течение десяти суток.
В этот большой праздник жители Венеции носили маскарадные одежды, пели, танцевали на площадях. Повсюду сверкали фейерверки, гремели петарды, звонили колокола венецианских церквей и шести монастырей. Даже монахи и монашенки пользовались благами светской жизни, переодевались, становились неузнаваемыми, вливались в огромный поток ликовавших, пели и целовались, как все свободные горожане. Грехи (хотя, впрочем, какие грехи, когда вокруг радость и любовь!) на десять карнавальных суток отпускались местными священниками. «Вне подозрений» в 1760 году оставались лишь сорок престарелых настоятелей соборов, епископ и кардинал. Они благословляли народ на веселье, но сами в карнавале участия не принимали. (Венецианский епископ – единственный на Севере Италии священнослужитель, имеющий также сан митрополита.)
Согласно документам, русские узнали о венецианских карнавалах в XV–XVI веках, со времен миссий Ивана Фрязина (1472) и Семена Толбузина в Рим и Венецию. В XVIII–XIX веках русские дипломаты, военные, дворяне и их свиты стали постоянными гостями города дожей. Они квартировались в самых знаменитых палаццо, были близки с венецианской элитой, и многие прослыли не меньшими сердцеедами, чем Казанова и лорд Байрон.
На мой взгляд, все-таки первое документальное упоминание о карнавале в Венеции относится к 1094 году (Венеция основана в VIII веке). Тогда на Адриатике преобладало влияние Византии, но и не были еще изжиты обычаи варваров. Ко дню Святого Стефано здесь, по традиции, рубили голову быку и забивали под бой барабанов двенадцать свиней. Так открывались пиршества и карнавалы до 1517 года. Одежды же участников торжеств оставались такими же, как и в давние времени, до «карнавальной революции» в Венеции 1517-го: обязательным одеянием была накидка из черного шелка, капюшон и черная маска, закрывающая лицо, выделялся невероятно длинный нос.
Маска имела ритуально-смысловое значение и должна была выражать не столько добродетельные качества ее обладателя, сколько «неотъемлемые свойства характера венецианца» – мудрость, любопытство, предприимчивость, умение смеяться над собой, но главное – над другими. В XVIII веке Казанова «вписал свое слово» в историю венецианских карнавальных костюмов и объяснил нововведение следующим образом: «Я скрывался под одеждой и маской клоуна. Мои мысли, намерения,
действия неожиданны. Я умею постоянно перевоплощаться и со смехом делать то, что многим может показаться запрещенным или непристойным. Любить, не любя».В его жизни, как известно, «карнавал» продолжался круглый год, а для венецианцев – уже многие столетия. Вся жизнь!
Но насколько свободна Серениссима?
Палата депутатов итальянского парламента отклонила в апреле 1998 года проект закона, который бы предоставил области Венето (городам Венеция, Верона, Мантуя, Тревизо и другим крупным населенным пунктам области) специальный статус государственной автономии.
Кто-то сострил: Венеция надела маску и смеется сквозь слезы над зависимостью от Рима, но противопоставляет свою «чистоту» коррумпированности Вечного города.
Статья 116 Конституции Итальянской Республики закрепляет право автономии только за пятью областями: Сицилией, Сардинией, Трентино, Альто-Адидже, Валле д’Аоста, Фриули-Венеция-Джулия. Из этих областей самой большой степенью независимости пользуется Сардиния. Она имеет свои законодательные и исполнительные органы власти, в полномочия которых центральная власть не вмешивается. Такая автономия не угрожает государственному единству Италии, отвечает принципам демократии, федерализма. Важное преимущество автономии в Италии заключается в том, что большая часть налогов, собираемых на территории области, остается в самой области и расходуется местными органами власти на цели развития области. Этого-то особенно не хватает Венеции, обладающей огромными возможностями (туризм, порты, нефтегазовая промышленность, машиностроение и т. д.), но не получающей от Рима достаточных финансовых средств от сбора налогов на своей же территории.
Голосование в парламенте показало, что главные инициаторы проекта – партии «Вперед, Италия!», «Национальный альянс», «Лига Севера» – не добились внутреннего единства и проиграли. Но это был только первый бой, разумная борьба за широкую автономию Венеции, возможно, еще впереди.
В Венеции 153 церкви: почти по одному собору на каждого святого, архангела, пророка, апостола. В XVIII–XX веках 28 храмов были разрушены солдатами Наполеона, 142 пострадали от природных бедствий или, как говорят в Венеции, от проделок дьявола, от его гнева.
В Венеции к 2004 году провели «инвентаризацию» известных культурных ценностей, и занялись поиском сокровищ, скрытых от глаз стенами монастырей и «толщей веков».
Усилия ученых-археологов увенчались успехом: открыты 130 скульптурных ансамблей XII–XVI столетий; найдены 52 греческие иконы. Самая древняя из обнаруженных икон была сделана, видимо, на острове Крит. Эксперты утверждают, что Доменикос Теотокопулос (Эль Греко) писал свои женские образы именно с «Мадонны и трех ангелов» на греческой иконе.
Но не только северные страны, их живописцы в эпоху Возрождения учились у Венеции. И великие дожи Серениссимы отправлялись на север Старого Света и несли туда искусство Венецианской Республики. Для иллюстрации этого процесса во дворце Грасси (принадлежит концерну «Фиат») была открыта художественная выставка «Когда и дожи смотрели на Север». В экспозиции были представлены 100 картин и 200 рисунков восьмидести художников XV–XVI веков. Среди них – Мантенья и Да Мессина, Дюрер и Беллини, Тициан и Джорджоне, Лотто и Тинторетто. Примечательно, что многие картины впервые прибыли в город дождей из разных стран мира.
…Над Большим каналом повисли звезды. Оранжевая полная луна освещает путь водным трамвайчикам – «вапоретто». Черные гондолы без гондольеров одиноко тоскуют у пристаней, ожидая любителей ночных прогулок. В полночь закрыт стальными ставнями главный венецианский вокзал на площади Рима. Кажется, что усталая Венеция погружается в сон.
Помните блоковские строки: «Все спит – дворцы, каналы, люди. Лишь призрака скользящий шаг…»
Венеция – это мираж. Это прелесть и роскошь. Ларец драгоценностей, который принадлежит Италии, всему миру, каждому человеку Земли! Я считаю, что к числу многих драгоценностей Венеции относится и старинный венецианский вокзал, до которого можно добраться на водном трамвае или … пешком. Всего за 40 минут из любого конца Венеции, а из города-спутника Местре – за 5 минут на автобусе, такси, электричке.