Сильвия и Бруно

— Не верю я вам! — заорал второй заговорщик. — Станете вы тратить свои деньги!

— На свои именины, — смиренно понизив голос, закончила миледи. — Должен же кто-нибудь иметь кинжал. Это ведь часть...

— Ох, только не рассуждайте о Заговорах! — грубо перебил её муж, швырнув кинжал в буфет. — Курице — и той лучше удалась бы роль Заговорщицы! Тут, прежде всего, нужно уметь маскироваться. Взгляните-ка вот на это!

И он со справедливым чувством гордости напялил на себя колпак с бубенцами и весь остальной шутовской наряд, подмигнул ей и упёр язык изнутри в щёку.

— Не правда ли, мне идёт? — вопросил он.

Глаза миледи вспыхнули неподдельным энтузиазмом.

— То, что нужно! — воскликнула она, всплеснув руками. — Ты выглядишь совершенно по-дурацки!

Ряжёный нерешительно улыбнулся. Он не вполне был уверен, как отнестись к этому комплименту, высказанному столь прямо.

— Вы имеете в виду — как шут? Да, этого я и добивался. А самой-то вам какая маскировка к лицу, вы подумали? — И под восхищённым взглядом супруги он принялся разворачивать какой-то свёрток.

— Изумительно! — вскричала миледи, когда платье, наконец, было ей предъявлено. — Отличная маскировка! Эскимосская крестьянка!

— Скажете тоже — эскимосская крестьянка! — проворчал её супруг. — Наденьте-ка, да посмотритесь в зеркало. Это же Медведь, разуйте глаза! — Но тут он круто обернулся — это в комнату влетел пронзительный голос:

«Он присмотрелся — нет, стоит Медведь без головы!» 

Но то был всего лишь Садовник, поющий под раскрытым окном. Вице-Пермьер на цыпочках подкрался к окну, бесшумно затворил его и только тогда решился продолжать.

— Да, любовь моя, Медведь, но, надеюсь, не без головы. Вы будете Медведем, а я Поводырём. И уж если кто-либо нас узнает, то, скажу я вам, у него острое зрение!

— Мне нужно немного поупражняться в ходьбе, — сказала миледи, выглядывая сквозь медвежий рот. — Труднёхонько будет на первых порах избавиться от человечьих манер. А ты смотри приговаривай: «Давай, Мишка!» Хорошо?

— Ладно, ладно, — отозвался Поводырь. Теперь он держал в одной руке конец цепи, свисающей с медвежьего ошейника, а другой в то же время похлёстывал маленькой плёточкой.

— Пройдитесь теперь по комнате, как будто танцуете по-медвежьи. Очень хорошо, моя дорогая, очень хорошо. Давай, Мишка! Давай, говорю!

Последние слова он проревел уже ради Уггуга, который в этот момент вошёл в комнату и теперь стоял растопырив руки и широко разинув глаза и рот — вылитый портрет изумлённого идиота.

— О-го-го! — Только и смог он произнести.

Поводырь притворился, что поправляет на медведе ошейник, а сам незаметно для сыночка прошептал супруге:

— Моя оплошность, чёрт возьми! Совсем забыл запереть дверь. Заговор расстроится, если он обнаружит нашу уловку. Не выходите из роли! Изобразите свирепость!

И тут, сделав вид, будто изо всей силы тянет цепь на себя, он позволил Медведю сделать пару шагов навстречу испуганному мальчишке; миледи же с восхитительным присутствием духа издавала, по её мнению, злобное рычание, хотя по большому счёту это напоминало мурлыканье кошки. Уггуг с такой поспешностью рванул из комнаты, что зацепился ногами о ковёр, и было слышно, как он тяжело грохнулся в коридоре — несчастье, на которое его любвеобильная мать, довольная собственной игрой, даже внимания не обратила.

Вице-Премьер затворил дверь и щёлкнул замком.

— Долой маскировку! — сказал он, переводя дыхание. — Нельзя терять ни минуты. Он наверняка доложит Профессору, а его, как ты понимаешь, мы не можем посвятить в дело.

Маскировка тот час была упрятана в комод, дверь отперта, а двое Заговорщиков мило уселись рядышком на диване, увлечённо обсуждая книгу, которую Вице-Премьер впопыхах схватил со стола и которая оказалась Адресной книгой столицы Запределья.

Дверь очень медленно и осторожно открылась, и Профессор, позади которого едва виднелось глупое лицо Уггуга, заглянул в комнату.

— И какая прекрасная планировка! — восторженно говорил Вице-Премьер. — Поглядите-ка, моя драгоценная, — на Зелёной улице имеется целых пятнадцать домов перед поворотом на Западную улицу.

— Пятнадцать домов, подумать только! — откликнулась миледи. — Я-то полагала, их всего четырнадцать! — И они так увлечённо занялись обсуждением этого открытия, что даже не подняли глаз на вошедших, пока Профессор, ведя Уггуга за руку, не приблизился к ним вплотную.

Миледи первая заметила их присутствие.

— Ах, это же Профессор! — воскликнула она самым что ни есть приветливым голосом. — И с ним моё драгоценное дитя! Урок уже закончился?

— Произошла какая-то странная штука! — начал Профессор с дрожью в голосе. — Его Высокотучность, — это был один из многочисленных титулов Уггуга, — изволили мне сообщить, будто собственными глазами видели в этой самой комнате танцующего Медведя и придворного Шута!

Вице-Премьер с супругой так и прыснули со смеху.

— Где угодно, только не в этой комнате, дорогуша! — сказала любящая мать. — Мы сидим здесь уже с час или больше, читая... — тут она справилась с названием лежащей у неё на подоле книги, — читая... Адресную книгу.

— Позволь, мой мальчик, я пощупаю твой пульс, — сказал заботливый отец. — Теперь высунь язык. Ах, я так и думал! У него лёгкий жар, дорогой Профессор, и он бредит. Немедленно положите его в постель и дайте ему охлаждающего питья.

— Но я не бредю! — запротестовал Его Высокотучность, стоило Профессору потащить его прочь.

— Вы выражаетесь неграмотно, сударь! — строго заметил отец. — Будьте любезны, исправьте этот маленький недостаток, Профессор, как только вы управитесь с его лихорадкой. И кстати, Профессор! — При этих словах Профессор оставил своего выдающегося ученика стоять в дверях, а сам резво вернулся. — Ходят слухи, что народ желает избрать... ну, фактически... вы же понимаете, что я имею в виду...

— Только не другого Профессора! — в ужасе воскликнул бедный старик.

— Нет! Конечно, нет! — нетерпеливо объяснил Вице-Премьер. — Всего-навсего Императора, понимаете?

— Императора! — вскричал изумлённый Профессор, схватившись за голову, как будто опасался, что от потрясения она разлетится на кусочки. — А что скажет Правитель?

— Да поймите же, Правитель, скорее всего, и будет новым Императором, — объяснила миледи. — Где ж мы возьмём лучшего? Возможно, правда, что... — тут она красноречиво скосила взгляд на своего муженька.