Симбиоз

Я тупо кивал ему в знак согласия. Странный этот Мозг. Говорит простые и понятные для меня слова, значение которых не вызывает ни какого сомнения, но меня неотступно преследует ощущение, что в этих простых словах скрыт совсем другой смысл. Иной. Во всём, что он говорит, мне чудится двойной смысл.

– Сколько открытий, сколько невиданных для человечества чудес сделали и подарили ему учёные. Да, в своей наивности они напоминают детей. Они стремятся познать непознанное, открыть неведомое и неизвестное доселе человечеству. Как дети малые упираются, спотыкаются, падают, но снова встают и дарят человечеству всё новые и новые знания. А знаешь, кого мне напоминают те, кто пользуются их открытиями?

Я мотал головой из стороны в сторону. Я уже давно потерял связующую нить его разговора, а он всё продолжал говорить, похоже, он совершенно не собирался останавливаться.

– Обезьяну с гранатой. Глядишь на неё, и вроде всё понятно. И обезьяна должна её куда-то бросить, и граната взорвётся в любом случае. Но каждый раз это оказывается большой сюрприз. Огромный! И вот в этот момент, я понимаю, писателей-фантастов. Это они, в своём воображении без запретов и ограничений дают благодатную почву, для всех них. Для учёных открывать, что они придумали, для "обезьян" делать то, что они напридумывали. А ведь, есть вещи, в которые человеку, лучше не вмешиваться! Ты ведь наверняка слышал гипотезу, что планета живая, - он смотрел на меня, ожидая ответа. Всё что я смог это только кивать в знак согласия.
– Прекрасно, а теперь представь, что ГСК, это чип-декодер в мозгу планеты. Что захочет пожелать планета, как ты думаешь?

Он резко открыл дверь, рядом с которой мы оказались. Похоже, мои глаза напоминали большие блюдца, а мозг и сознание полностью отключились от того натиска, с которым он всё наговорил. Полная и безоговорочная прострация.

– Заходи, - он кивнул головой в сторону открытой двери, - святая святых. Моя обитель.

Я зашел и обалдел. Большое окно, почти во всю стену. Створки открыты, ветер колышет занавески. Свежий, как после дождя воздух. За окном зелёная трава, деревья. Голубое небо, облака. Зверушки бегают. Вдалеке виднеется речка или озеро. Солнце светит. И на полу прыгают солнечные зайчики. Не может этого быть. Мы под землёй. Но я подбежал и попытался высунуть голову наружу. Бздынь, голова стукнулась, обо что-то твёрдое. Зубы клацнули, так, что я прикусил язык. Схватился руками за рот пытаясь унять боль. Иван Иванович тихо смеялся, глядя на меня.

– Галограма-12Д, - улыбаясь, сказал он. - Обыденность современной технологии.

Я, продолжая держаться за рот, принялся осматривать комнату. Просторная. Вдоль всех стен под самый потолок стеллажи с книгами. Книги, книги, книги. Письменный стол завален бумагами. Кипы бумаг. Даже на полу лежат раскрытые книги и исписанные листы.

– Извини, творческий беспорядок, - он неуклюже попытался собирать что-то, укладывая в какой-то, ему понятной последовательности, упорядочивая, - кого я пытаюсь обмануть? Как говориться: "Беспорядок, это не отсутствие порядка, это просто такой порядок". Устраивайся, где найдёшь свободное место, если что-то мешает, подвинь.

Я плюхнулся в кресло, которое стояло возле окна и находилось ближе всего ко мне. Боль начала утихать. Я отцепил руки ото рта и теперь, просто водил языком по зубам и нёбу. Водил глазами, осматривая скромную обитель хозяина. Среди всего антуража чего-то для меня не хватало. А где же святая святых, компьютер?

– Ты что-то ищешь?
– спросил он.

– Да, - я уже мог говорить, но продолжал сопровождать свой ответ киванием головы.

– Что? Может быть, я смогу помочь тебе найти?

– Для начала, хочу понять, вы хотите вернуть человека в "Каменный век"?

– Нет, - Иванов отрицательно качал головой и улыбался, неожиданно спохватился, - кстати, о "Каменном веке", может быть, ты поможешь разобраться, подскажешь мне. Как древний человек смог додуматься закрепить на палке свой первый камень? Чем и как, тогда, давным-давно, он смог прикрепить камень к палке так, чтобы он не слетал? Как он сделал своё первое орудие труда? Или это было первое оружие? На твой выбор. Подскажешь?

– В этом я не помогу, меня больше интересует ответ, на самый простой вопрос, кто я?

– В жизни всё двойственно. То, что кажется простым, оказывается сложным и наоборот. Куда не плюнь, дуализм и сплошная диалектика. Добро - зло, свет - тень, хорошо - плохо. Минус стремится к плюсу, плюсы притягивают минусы. Единство и борьба противоположностей.

– Может быть, поговорим по душам?
– спросил я.

– Извини, совсем забыл предложить, - он нагнулся под стол, поковырялся и поставил на стол, два стакана и бутыль с прозрачной жидкостью.
– Ты знаешь, что у тебя нет генетического маркера?

– А это ещё что за хрень?
– очередной сюрприз про меня заставил напрячься, занервничать и округлить глаза.

– Уже энное количество лет, под предлогом борьбы с неизлечимыми заболеваниями, генетики и прочие учёные пред зачатием проверяют ДНК будущих родителей, берут их материал на исследования и заменяют повреждённые, как они уверенны, гены на другие. Маркируют каждые изменения кодом. Проводят оплодотворение и помещают эмбрион в утробу матери. Потом, отслеживают своих подопечных на протяжении всей жизни, отмечая, к чему привели эти изменения. Так вот, у тебя такого маркера нет. Из нынешнего молодого поколения людей, твоих сверстников, которые мне знакомы, я знаю еще только одного человека, кто не промаркирован. Хочешь знать кто?

– Нет, - покачал я головой, - сам знаю. Лучше скажите прямо, я человек или "машина"?

– Я не дам тебе полных и исчерпывающих ответов, про тебя, про "человека", про "машины". Если тебе нужны определения, то лучше обратись к Денису. В глобальной сети он найдёт для тебя много разнообразных вариантов. Сейчас, на выбор могу предложить следующее. Человек - творение Бога, или вершина миллионов лет эволюции, или результат генетических экспериментов инопланетных цивилизаций. А может быть, он побочный эффект последствия пикника на обочине вселенной. Выбирай.

– Спасибо, не надо. Я уверен, что человек - это нечто большее, чем всё то, что Вы перечислили. А с определениями я справлюсь самостоятельно, без посредников. С этой штуковиной у меня в голове я на многое способен, наверное. Сами определения меня мало интересуют, просто ответьте, я человек?

Он немного помолчал:

– Представь себе изваяние. Представил?
– продолжил он.

– Представьте себе, представил.

– Вот, перед тобой изваяние, назовем его статуя, или стАтуя, как тебе больше нравится?

– Мне нравится так: "Стоит статуя в лучах заката, а рядом с нею торчит лопата".

– Замечательно, - заулыбался Иван Иванович.
– Стоит эта самая статуя, в лучах заката и на неё накинут...

– Простыня, - продолжил я воображать.
– А она большая?

– Кто?

– Простыня.

– Какая статуя, такая и простыня, она закрывает всё.

– Тогда, большая статуя и большая простыня.

– Да у тебя просто замечательное воображение, Александр. Ты стоишь возле неё, в лучах заката и рядом с нею торчит лопата, а табличка на пьедестале гласит: "Человек". В силу разных причин, ты не срываешь с неё простынь сразу, одним рывком, чтобы увидеть её целиком, тем более, что большое видится на расстоянии. Ты пытаешься заглянуть, чтобы сравнить, похож ли ты на то, что под тканью, простынёй. Приподнимаешь простынь спереди...