Симфония чувств

– Я бы не посмел...
– виновато пробормотал Винсерас, и взгляд его глаз болотного цвета заметно потеплел.

– Я очень тебя прошу, Винс, не мучай меня. Теперь тебе лучше уйти, пока мы не натворили ещё больших глупостей...
– женщина тяжело выдохнула, с трудом заставляя себя не смотреть на него, напряженно застывшего с протянутой рукой.

– Мне сейчас лучше уйти, верно, - опустив руку, машинально повторил он за ней, судорожно сжав пальцы, - Всё равно я теряю способность здраво мыслить в вашем присутствии...

– Мама!
– на их голоса прибежал темноволосый мальчуган, обхватив колени матери своими маленькими ручками, - Мама, а дядя останется с нами ужинать? Давай попросим его остаться?
– Паоло поднял голову, заискивающе глядя на мать.

И Винтер замер в ожидании - в глубине его исстрадавшейся души затеплилась робкая надежда, что его не прогонят, что ему позволят остаться. Он уже давно отвык даже думать о женщинах - с того времени, как похоронил свое сердце вместе с женой и дочерью в фамильной усыпальнице, он блуждал по жизни и не находил покоя. Пока не встретил Маргариту - внешне она была противоположностью его дорогой Анне, но своим характером напомнила о том, о чем мучительно было вспоминать, разбередив так и не зажившие раны. Но именно тогда внутри поселилась трепетная надежда, что стоит жить, и быть может... Быть может, однажды он встретит свою женщину...

И вот этот день настал - в её глазах хотелось утонуть, её золотистых волос хотелось коснуться... Она пробудила в нем давно забытые чувства. И если Бьянка отвергнет его, то что остается у него в этом мире? От близости её тепла и запаха легкого парфюма с примесью ароматов сладкой выпечки кружилась голова, першило в горле и слезы подступали к глазам. Желать эту женщину казалось почти кощунством, но побороть себя никак не выходило... Вспомнилось, что точно так же пахла его Анна, которая очень любила готовить и часто вместе с кухонной прислугой занималась готовкой, а ему нравилось целовать её перепачканные в муке губы, чтобы она звонко и так чисто рассмеялась. Малышка дочка в своей какой-то детской ревности хватала своими пальчиками рассыпанную по столу муку и мазала ею свои щечки, повернув личико, всё в белых пятнах к нему, чтобы папа обязательно не забыл и её поцеловать. И когда он делал это, девочка весело хохотала и хлопала в ладоши, поднимая белую мучную пыль, что оседала потом на его волосах и усах.

– Паоло, тебе хотелось бы этого?
– женщина дрожащей рукой провела по черным кудрям сына.

– Конечно, мамочка!
– радостно закивал ребенок, - Ну, давай попросим, пожалуйста-пожалуйста!

Мужчина испуганно вздрогнул, ожидая ответа женщины, как своего приговора.

Бьянка кивнула, улыбнувшись.

– Благодарю, - мужчина взял в свои руки её ладони и поднес к своим губам, - Я сделаю всё, чтобы тебе никогда не пришлось пожалеть о том, что не прогнала меня и дала мне этот шанс. Ты нужна мне, очень нужна...
– и ей захотелось, Боже, как же ей захотелось просто поверить его словам и полностью довериться ему.

Она обещала себе быть сильной ради сына, но так сложно было оставаться таковой в одиночку.

– Винс, ну не при ребенке же, - женщина смутилась и покраснела, но неприкрытая чувственность в его взгляде говорила об искренности его желания.

– После того, как папа ушел, маме так тяжело и плохо...
– совершенно серьезно заметил темноволосый мальчуган, когда мужчина нагнулся, чтобы взять его не руки, - Вы поможете ей, сеньор Винсерас? Помогите ей, прошу вас... Я так хочу увидеть, как мама снова улыбается.

И ничего более прекрасного и светлого он не испытывал уже так давно...и думал, что не испытает уже никогда.

– Я тоже хочу этого больше всего на свете, малыш, - тихо ответил Винтер, погладив черные кудри ребенка.

Отоварившись и завершив-таки свой безумный шоппинг-марафон, Маргарита замерла в нерешительности вместе со своей тележкой из супермаркета, доверху нагруженной покупками - на улице нос неприятно защекотал запах дыма, а в двух кварталах пронзительно взвыла серена промчавшейся пожарной бригады. Если бы её спросили сейчас, то девушка не смогла бы дать вразумительного ответа, что же двигало ею в тот момент, когда она забросила новые приобретения, кроме большого пятилитрового бутыля минеральной воды, в салон такси, дав купюру водителю и попросив подождать её на стоянке магазина минут пятнадцать. Она не могла бы объяснить, чем думала тогда, почему сорвалась, что хотела предпринять и как не боялась, что таксист может в это время просто-напросто скрыться с её товаром. Маргарита просто бежала на этот дымный запах и громкие людские голоса. И она оказалась права - горело здание неподалеку. Девушка никогда не проявляла больших достижений в спорте, вот и сейчас скоростной забег с дополнительным грузом воды заставил её мучиться отдышкой, зато в голове неожиданно наступило просветление, мысли были кристально чистыми, а свое поведение она расценила, как единственно верное.

Возле пожарной машины надрывно рыдала женщина, укутанная в клетчатый плед. Когда ей предложили успокаивающий чай, она резко отвергла предложение, всё продолжая повторять, что в доме остался её маленький сын, её мальчик.

– Мадемуазель, вы в своем уме? Куда?
– перепуганный страж правопорядка окликнул девушку, но она уже не слышала его слов, - Что вы делаете?

Маргариту уже не остановить было. Сердце сжал такой всеобъемлющий ужас, стоило ей представить ребенка одного, без матери, плачущего от страха в охваченном пламенем доме и зовущего мать, что ноги сами понесли в направлении угрозы. Тысячи высокоимпульсных разрядов доносили в мозг единственную важную для женщины, для матери, мысль - там в опасности ребенок, беззащитное дитя. Она же сама теперь мать. А если бы на месте этого ребенка оказался её сын? Её сын... А будет ли дан ей такой шанс? От этих дум стало вдруг больно и горько.

Если она не сможет дать жизнь собственному ребенку, то хотя бы спасет этого.

Раздумывая не долго, Маргарита вылила на себя содержимое бутыля с водой и рванула с места, не отвлекаясь на оклики полицейских - ей ли, повелительнице пламени, бояться огня? И в это мгновение от её тела отделилась темная облакообразная субстанция, и действие проклятия было нейтрализовано искренними и сильными переживаниями её сердца о ближнем, пересилившими мысли о её собственной безопасности.

Когда Маргарита снова появилась, наглотавшись дыма и закашлявшись от едкого раздражающего привкуса во рту и опаляющей боли, разрывавшей её легкие, неся на руках бесчувственного мальчика, завернутого в её мокрый джемпер. Передав сына матери, едва не повредившейся рассудком от горя, девушка упала, потеряв сознание.

– Но, каким образом? Как вам удалось?
– с трудом разомкнув тяжелые веки, Маргарита увидела перед собой встревоженное лицо полицейского, склонившегося над ней, в руке он держал стакан с водой.

– Лучше даже не спрашивайте, - девушка взяла стакан из его рук и сделала несколько жадных глотков, - Я была в состоянии аффекта.

– Да?
– не похоже было, что его устроил такой ответ, - Вам знаком этот ребенок? Вы знаете его мать?

– Нет... Нет, я впервые их вижу, - девушка отрицательно покачала головой.

– Тогда, почему?
– у полицейского возникло много вопросов, похоже было, что он отчитывает её, на что Маргарита недовольно поморщилась, - Почему вы рисковали собой ради незнакомых людей? Ребенка бы в любом случае попытались спасти.

– Я сама не понимаю, что произошло, я думала тогда только о том, чтобы спасти этого мальчика, - теперь уже она морщилась от сильной давящей головной боли и неприятного тянущего ощущения обожженной кожи, - Я же сама мать, как вы не понимаете?

– Так вот она, наша героиня?
– вездесущий папарацци оказался тут как тут со своим доставучим вниманием, - Не откажетесь побеседовать с прессой? Расскажете, что вы чувствовали? Вам было очень страшно?

– Без комментариев, - сейчас Маргарите хотелось только одного - поскорее оказаться дома, выпить чушку горячего кофе, чтобы перестало морозить, упасть головой на любимую подушку и накрыться с головой одеялом, - Разрешите пройти, мне нехорошо. Мне нужно домой...
– она поспешила исчезнуть с места происшествия и вернулась к ожидающему её такси.