Симфония тьмы

Якобсон закрыл глаза. Помолчал несколько секунд, а затем с чудовищной ненавистью выдавил:

– Будь они прокляты, эти безбожные американцы! Я так и думал.

Глава 30

На следующий день должен был состояться прием. Напуганный Рэнди весь день никуда не выходил, не доставляя никаких хлопот своим телохранителям. Он даже не хотел ехать на прием, пока рассерженный Якобсон не приказал ему одеваться. На прием они отправились вчетвером.

До обеда Дронго успел заехать в полицию, где уже допросили раненого Антонио. Как и ожидалось, он ничего нового не сказал. Просто рассказал, что их было четверо. Назвал имена остальных, сообщил про убитого Доменика. О другом помощнике Шварцмана, посланном в отель «Ритц», он ничего не знал. Ястреб приказал ему ждать Пола у выхода с Вандомской площади, а тот так и не появился. Голландская полиция, не знавшая, что случилось с Полом, подозревала, что он все еще работает с Ястребом, и усиленно искала обоих мужчин по приметам, указанным Антонио.

Разочарованный Дронго вернулся в отель в пятом часу дня. В шесть часов привезли смокинг, в котором он должен был появиться на приеме. Через полчаса он спустился вниз, чтобы ехать со всеми на прием. Якобсон держался невозмутимо, но все время бросал подозрительные взгляды на Дронго, словно пытаясь узнать, о чем именно тот думает. После вчерашнего разговора Якобсон неуловимо изменился. Он стал еще мрачнее и молчаливее, но одновременно и раздражительнее, даже накричал на Рэнди, чего раньше никогда не случалось.

Весь день Дронго не видел Моше, и это его несколько удивило. Или МОССАД решил, что угроза со стороны Ястреба уже не столь существенна, или опять произошло что-то непонятное. Он не стал гадать по этому поводу, собираясь вечером проверить свои подозрения. Весь день Барбара смотрела на него как-то особенно, словно пытаясь сказать нечто важное. Но даже когда они остались вдвоем в машине, она не сказала ни слова. Прием оказался, как обычно, торжественным и скучным. Рэнди Александер был в центре внимания, все старались польстить «маэстро Осинскому», восторженно говоря о его концерте. Якобсон был мрачен. Барбара, напротив, была как-то неестественно возбуждена, громко смеялась. Дронго не нравилось ее сегодняшнее состояние, она была явно не в форме, хотя и пыталась быть веселой. Но это получалось нарочито вульгарно и грубо, словно она пыталась скрыть под веселым настроением нечто очень важное.

Дронго, молча наблюдавший за всеми, почувствовал на своем плече чью-то руку. Он повернул голову. Это был Рамеш Асанти.

– Не ожидали? – усмехнулся Асанти.

– Честно говоря, нет. Мне казалось, что мистер Якобсон успешно представляет ваш Фонд. Иногда даже более успешно, чем это нужно.

Асанти холодно усмехнулся.

– Вы с ним поругались?

– Конечно, нет. А почему вы спрашиваете?

– Иногда он бывает слишком экспансивен.

Дронго удивленно оглянулся на Якобсона. Тот пока не обращал на них внимания, занятый разговором с японским послом.

– Я этого не замечал, – честно признался он.

– Вы неплохо работаете, – сухо сказал Асанти, – сумели уже трижды отличиться.

– Спасибо, – улыбнулся Дронго. Смысл сказанного дошел до него. Улыбка исчезла с лица. – Трижды? Вы сказали – трижды? По-моему, вы спутали – дважды.

– Ничего я не перепутал, – хладнокровно сказал Асанти, – трижды. В Париже, Брюсселе и Амстердаме.

И с этими словами отошел к английскому послу, уже спешившему к ним поздороваться с Асанти. Дронго замер на месте. О нападении на него в отеле «Ритц» не знал никто, кроме Моше, который спас ему жизнь, и представителей израильских спецслужб. Теперь знал и Асанти. Зачем он ему это сказал? Чтобы подчеркнуть свое знание? Но для чего? Чтобы показать, что он знает о связи Дронго с МОССАДом? Кажется, так. Но в таком случае почему он ничего не сказал Якобсону? И почему Дронго до сих пор жив?

Он следил глазами за Асанти. Тот невозмутимо беседовал с английским послом. Через несколько минут к ним подошел Якобсон. Они стали о чем-то говорить, часто посматривая в сторону Дронго. Он спокойно наблюдал за ними. Кажется, сегодня он получит очень серьезную проблему. Откуда Асанти знает о происшедшем в «Ритце»? Кроме Моше, об этом знали руководитель ШАБАКа и высокопоставленный сотрудник МОССАДа. Или один из них тоже работает на этот чертов Фонд? Кажется, он несколько ошибся. Если бы это были только арабы, они не смогли бы так быстро узнать о случившемся в «Ритце». И куда все-таки подевался Моше?

Представить себе состояние Якобсона, который был неистовым антисемитом, было трудно. Если он узнает, что Дронго имел контакты с представителями МОССАДа, последствия предсказать трудно. Он может забыть обо всем на свете.

Якобсон, закончив разговор с Асанти, кивнул собеседнику, словно соглашаясь с ним, и пошел прямо к Дронго. Ближе, еще ближе…

– Вы уже знакомы с мистером Асанти, – зловеще улыбаясь, сказал Якобсон, – он предлагает несколько изменить нашу будущую программу. Завтра во Франкфурт приедет настоящий Осинский, и мы отправим Рэнди обратно в Аргентину.

– Почему?

– Во Франкфурте на концерте будет присутствовать американский посол в Бонне. А он раньше встречался с Осинским на его концертах в Нью-Йорке и может понять, что Рэнди совсем не тот, за кого мы его выдаем.

– Но мы пока еще не нашли Ястреба.

– Это уже ваша проблема, мистер Саундерс, – напомнил Якобсон и отошел. Дронго перевел дыхание. Асанти ему ничего не сказал. Пока ничего не сказал. Он повернулся и прошел к Барбаре. Она стояла с бокалом шампанского, в чудесном светло-коричневом платье с оголенными плечами. Кажется, ее запас платьев был рассчитан на всемирное турне, подумал Дронго. Она вопросительно посмотрела на него, когда он подошел.

– Вы знаете того человека? – Дронго показал на Асанти.

Она пригляделась и пожала плечами.

– Никогда его не видела. А кто это такой?

– Один из руководителей Фонда. Я думал, вы его знаете.

– Нет. А почему я должна их знать? Я работаю с Осинским, а не с этим Фондом.

– Да, конечно. Но я думал, что вы, может быть, раньше где-то его видели.

– Никогда не видела, – улыбнулась Барбара. И снова в ее улыбке было нечто жуткое и жалкое одновременно.

– Понятно, – разочарованно произнес он и хотел отойти. Вдруг Барбара дотронулась до его руки.

– Сегодня наш последний вечер в Амстердаме, – сказала она грустно.

– У нас еще впереди два дня во Франкфурте, – сообщил он, – вернее, два вечера.

– Я не о том. У нас рядом с отелем стоят катера. Может, мы сегодня поужинаем вместе? – В голосе Барбары была какая-то нерешительность, и это меньше всего понравилось Дронго. Она словно просила, сомневаясь в обоснованности подобной просьбы. Это была не та сильная и уверенная в себе Барбара, которую он знал…

– Хорошо, – согласился он, – конечно, поужинаем вместе. Я должен был вас пригласить. Простите, Барбара. Я позвоню и закажу катер.