Символика креста
Шрифт:
Теперь вернемся к изображению «земного Рая»: из его центра, т. е. от самого подножия «Древа жизни», вытекают четыре реки в направлении четырех сторон света, которые таким образом чертят горизонтальный крест на самой поверхности земного мира — т. е. в плоскости, соответствующей уровню человеческого состояния. Эти четыре потока, которые можно отнести к кватернеру элементов, [145] истекают из одного источника, соответствующего первоначальному эфиру, [146] и разделяются на четыре части, которые можно соотнести с четырьмя стадиями циклического развития [147] и с круговой оградой «земного Рая», представляющей собой не что иное, как горизонтальный срез вселенской сферической формы, о которой шла речь выше. [148]
145
В Каббале проводится соответствие между этими четырьмя потоками и четырьмя буквами, из которых образовано слово «PaRDeS». (Отсюда европейское paradis — рай. — Прим, пер.)
146
Этот источник, согласно традиции «Верных Любви», — «источник молодости» (fons juventutis), который обычно изображается у подножия древа; его воды, следовательно, уподобляются «напитку бессмертия» (амрита индийской традиции); впрочем, отношения «Древа жизни» с ведической Сомой и маздейской Хаомой вполне очевидны (см. «Царь Мира», гл. IV и VI). Напомним также в связи с этим «росу света», которую, согласно Каббале, источает «Древо жизни» и которая способствует воскрешению мертвых (см. там же, гл. III); роса играет также важную роль в герметической символике. В дальневосточных традициях упоминается «древо сладкой росы», растущее на горе Куэнь-Лунь, которую
147
См.: «Эзотеризм Данте», гл. VIII, где в связи с образом «Критского старца», который олицетворяет четыре возраста человечества, мы указали на аналогичное отношение между четырьмя реками Ада и четырьмя реками земного Рая.
148
См.: «Царь Мира», гл. XI.
«Древо жизни» находится в центре «небесного Иерусалима», что легко объясняется, когда известны отношения последнего с «земным Раем»: [149] речь идет о реинтеграции всех вещей в «первоначальное состояние», в силу соответствия конца цикла его началу, что мы еще объясним впоследствии. Примечательно, что это древо, согласно апокалиптической символике, приносит тогда двенадцать плодов. [150] Их, как мы говорили в другом месте, можно сопоставить с двенадцатью Адитьями индуистской традиции, поскольку последние, представляя собой двенадцать форм солнца, должны появиться все одновременно в конце цикла и возвратиться в сущностное единство их общей природы, будучи проявлением единой и неделимой сущности — Адити, соответствующей единой сущности самого «Древа жизни», тогда как Дити соответствует дуальной сущности «Древа познания добра и зла». [151] Впрочем, в различных традициях образ солнца часто связан с образом «Мирового древа», как если бы солнце было его плодом; оно покидает свое древо в начале цикла и возвращается к нему на покой в конце. [152]
149
См.: там же, гл. XI. — Изображение «небесного Иерусалима» уже не круговое, а квадратное, поскольку достигнуто окончательное равновесие в рассматриваемом цикле.
150
Плоды «Древа жизни» — это «золотые яблоки» из сада Гесперид; «золотое руно» аргонавтов, также помещенное на древе и охраняемое змеем или драконом, — другой символ бессмертия, которое должен вновь обрести человек.
151
Дэвы, отождествляемые с Адитьями, как сказано, вышли из Адити («неделимости»); от Дити («разделения») произошли Даитья или Асуры. — Адити есть также в определенном смысле «первозданная Природа», называемая по-арабски ал-Фитра.
152
Сказанное в известной мере связано с тем, на что мы уже указывали ранее, — с переносом некоторых обозначений полярных созвездий на зодиакальные созвездия или наоборот («Царь Мира», гл. X). — Солнце может быть обозначено как своего рода «дитя Полюса»; отсюда предшествование «полярной» символики по отношению к «солярной».
В китайских идеограммах начертание, обозначающее закат солнца, представляет его отдыхающим на древе в конце дня (что аналогично концу цикла); тьма представлена иероглифом, изображающим солнце, упавшее к подножию древа.
В Индии находим тройное древо, несущее три солнца, — образ Тримурти, подобного древу, плодами которого являются двенадцать солнц, репрезентирующих, как мы только что сказали, двенадцать Адитьев.
В Китае также находим древо с двенадцатью солнцами, что связано с двенадцатью знаками Зодиака или двенадцатью месяцами года, — подобно Адитьям, — а иногда с десятью, числом циклического совершенства, как в пифагорейском учении. [153]
153
Ср. десять Аватар индийского учения, проявляющихся в течение одной Манвантары.
В более общем плане различные солнца соответствуют различным фазам цикла; [154] они выходят из единства в начале и возвращаются туда в конце, который совпадает с началом другого цикла, в силу преемственной связи всех способов существования универсальной Экзистенции.
Глава X. СВАСТИКА
Одной из самых примечательных форм того, что мы назвали горизонтальным крестом, — т. е. крестом, начертанным в плоскости, обозначающей определенное состояние существования, — является фигура свастики, по-видимому, непосредственно связанная с изначальной Традицией; ее встречают в самых различных и наиболее далеких друг от друга странах, притом с самых отдаленных эпох; отнюдь не являясь исключительно восточным символом, как иногда полагают, она принадлежит к ряду тех символов, которые были повсеместно распространены от Дальнего Востока до крайнего Запада, так как символ этот встречается даже у некоторых туземных народов Америки. [155]
154
У народов Центральной Америки четыре века, на которые делится большой циклический период, рассматриваются как управляемые четырьмя различными солнцами, обозначения которых обусловлены их соответствием четырем элементам.
155
Мы даже получили недавно сведения, которые, по-видимому, показывают, что традиции древней Америки не полностью утрачены, как полагают; автор статьи, в которой мы обнаружили эти сведения, очевидно, не сомневался в их достоверности; вот ее текст: «В 1925 году индейцы племени Куна восстали, перебили жандармов из Панамы, живших на их территории, и основали независимую республику Туле, на знамени которой изображена свастика на оранжевом фоне с красной каймой. Эта республика существует еще и в наши дни» (Grandidier G. Les Indiens de 1'isthme de Panama / Journal de Debars, 22.01.1929). Отметим в особенности ассоциацию свастики с именем Туле, или Тула, которое является одним из древнейших обозначений высшего духовного центра и было отнесено впоследствии к некоторым из подчиненных центров (см.: «Царь Мира», гл. X).
Правда, в нынешнюю эпоху свастика сохраняется прежде всего в Индии и в Центральной и Восточной Азии; пожалуй, лишь в этих регионах еще понимают, что она означает; однако же и в самой Европе она не полностью исчезла. [156]
В древности мы встречаем этот знак, в частности, у кельтов и в доэллинской Греции. [157] На Западе он также был в старину одним из символов Христа и в этом качестве использовался до конца Средних веков. [158]
156
В Литве и Курляндии крестьяне все еще чертят этот знак на своих домах; они, несомненно, уже не понимают его смысла и видят в нем лишь что-то вроде защитного талисмана; но, пожалуй, самое любопытное состоит в том, что они называют его санскритским словом свастика. Впрочем, из всех европейских языков литовский, пожалуй, имеет более всего сходства с санскритом. — Мы, разумеется, полностью оставляем в стороне совершенно искусственное и даже антитрадиционное употребление свастики германскими «расистами», которые, обозначив его фантастическим и несколько смешным словом hakenkreuz или «крюковатый крест», совершенно произвольно сделали из него знак антисемитизма, под тем предлогом, что этот символ был свойствен так называемой «арийской расе»; напротив, он является поистине универсальным символом. — Отметим по этому поводу, что название «гаммированный крест», которое нередко дается свастике на Западе из-за сходства формы ее ветвей с формой греческой буквы гамма, также ошибочно; в действительности знаки, в
древности называвшиеся гаммадия, были совершенно другими, хотя порой и в самом деле ассоциировались, более или менее близко, со свастикой первых веков христианства. Один из этих знаков, называемый также «крест Слова», тоже образован четырьмя гаммами, углы которых обращены к центру; внутренняя часть фигуры, имеющая форму креста, обозначает Христа, а четыре угловые гаммы — четырех евангелистов; эта фигура, таким образом, равнозначна хорошо известному изображению Христа посреди четырех животных. Встречается и другое расположение, когда центральный крест окружен четырьмя гаммами, образующими каре (углы повернуты наружу, вместо того чтобы быть внутри); значение этой фигуры таково же, что и предыдущей. Добавим попутно, что эти знаки искусственно связывают символику масонского мастерка (имеющего форму гаммы) с символикой креста.157
Существуют различные варианты свастики, в частности, с криволинейными ветвями (имеющими вид двух скрещенных букв S), и другие формы, указывающие на связь с различными символами, о значении которых мы не можем здесь распространяться; самая важная из этих форм — свастика «ключеобразная», поскольку ее ветви составлены из ключей (см.: «La Grande Triade», ch. V). С другой стороны, некоторые фигуры, сохранившие чисто декоративный характер, вроде той, которую называют «греческой», первоначально развились из свастики.
158
См.: «Царь Мира», гл. I.
Мы сказали ранее, что свастика является по преимуществу «знаком полюса»; [159] если мы сравним ее со знаком креста, вписанного в окружность, то сразу уясним, что это, по сути, два символа, в известном отношении равнозначные; но обращение вокруг неподвижного центра в свастике выражено не линией окружности, а лишь намечено линиями, добавленными к оконечностям ветвей креста и образующими с ними прямые углы; эти линии являются по отношению к окружности тангенсами, которые отмечают направление движения в соответствующих точках. Поскольку окружность обозначает проявленный мир, тот факт, что она здесь, так сказать, подразумевается, четко указывает, что свастика является не знаком мира, но именно знаком действия Первопринципа по отношению к миру.
159
Там же, гл. II. — Указав в связи с этим на фантастические интерпретации западных современников, мы не будем здесь возвращаться к этому.
Если соотнести свастику с вращением сферы — например, небесной сферы — вокруг своей оси, то следует предположить, что она прочерчена в экваториальной плоскости; тогда ее центральная точка будет, как мы уже объясняли, проекцией оси на эту, перпендикулярную ей, плоскость. Что касается направления вращения, указываемого фигурой, то это второстепенно и не затрагивает общего значения символа; в самом деле, встречаются обе формы вращения — справа налево и слева направо, [160] и не следует непременно видеть в этом какое-либо их противопоставление. Правда, в разных странах в определенные эпохи в рамках ортодоксальной традиции могли происходить расколы, сторонники которых произвольно придавали этой фигуре ориентацию, противоположную той, что была в употреблении в среде, от которой они отделились, подчеркивая таким внешним способом свой антагонизм; но это нисколько не касается основного значения, неизменного во всех случаях. Впрочем, иногда находят обе формы в соединении; тогда их можно рассматривать как обозначающие одно и то же вращение, увиденное с одного и с другого из двух полюсов; это связано с очень сложной символикой обеих полусфер, касаться которой мы здесь не имеем возможности. [161] Тем более мы не можем развивать здесь все соображения по поводу символики свастики, которая к тому же не связана непосредственно с предметом настоящего исследования. Но для нас было невозможно полностью обойти молчанием эту особую форму креста, в силу ее значимости с традиционной точки зрения; поэтому мы сочли необходимым дать в отношении нее хотя бы краткие разъяснения; на этом мы и остановимся, чтобы не слишком отклоняться от нашей темы.
160
Слово свастика на санскрите — единственное, служащее обозначению указанного символа во всех случаях; термин совастика, который иногда относят к одной из двух форм, чтобы отличить ее от другой (считая первую истинной свастикой), в действительности есть лишь прилагательное, производное от свастики и указывающее на то, что относится к этому символу и его значениям. — Само слово свастика производят от «su asti», формулы благословения, которая имеет свой эквивалент на иврите — ки-тоб из Книги Бытия. Что касается этого последнего, то оно повторяется в конце рассказа о каждом из дней творения, что достаточно примечательно в плане указанного сходства; по-видимому, оно свидетельствует о том, что эти «дни» уподобляются стольким же обращениям свастики, или другими словами, полным оборотам «колеса мира», благодаря которым происходит смена «вечера и утра», о чем говорится далее (см. также: «La Grande Triade», ch. V).
161
В этом плане символ свастики можно соотнести с символом двойной спирали, также весьма важным; он довольно тесно связан с Инь-Ян дальневосточной традиции.
Глава XI. ГЕОМЕТРИЧЕСКОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ УРОВНЕЙ ЭКЗИСТЕНЦИИ
До сих пор мы только рассматривали различные аспекты символики креста, показывая их связь с метафизическим значением, на которое мы указали в первую очередь. Завершив данное рассмотрение, носившее предварительный характер, мы перейдем к раскрытию собственно метафизического значения. Это предполагает более углубленное изучение геометрической символики, посредством которой изображаются одновременно и уровни универсальной Экзистенции, и состояния каждого существа, в соответствии с двумя точками зрения — «макрокосмической» и «микрокосмической».
Напомним вначале, что при рассмотрении сущего в его индивидуальном человеческом состоянии необходимо особенно четко уяснить себе, что телесная индивидуальность — лишь ограниченная часть, простая модальность человеческой индивидуальности; в своей целокупности она способна к неограниченному развитию, манифестируя себя в модальностях, столь же неограниченных по числу, но в совокупности представляющих собой, однако, лишь частное состояние существа, расположенное на одном и том же уровне универсальной Экзистенции. В случае индивидуального человеческого состояния телесная модальность соответствует области грубого или чувственного проявления; другие же модальности принадлежат области тонкого проявления, как мы уже объясняли ранее. [162]
162
«L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. II, а также XII и XIII, 3-е ed. — Следует также отметить, что под тонким проявлением часто понимают, помимо внетелесных модальностей человеческого состояния, о котором здесь идет речь, также индивидуальные не-человеческие состояния.
Каждая модальность определяется совокупностью условий, ограничивающих ее возможности; а каждое из этих условий, взятое изолированно от других, может распространяться за пределы данной модальности и сочетаться тогда с другими, отличными условиями, создавая области других модальностей, составляющих часть одной и той же целокупной индивидуальности. [163]
Таким образом, определенную модальность обусловливает не то или иное особое условие существования, но скорее комбинация или сочетание многих условий; чтобы объясниться по этому вопросу более полно, нам пришлось бы привести в качестве примера условия телесного существования; детальное изложение потребовало бы тогда отдельного исследования. [164]
163
Следует также предусмотреть — и для человеческого существа в особенности — модальности, которые представляют собой расширения, возникающие в результате простого устранения одного или многих ограничительных условий.
164
Об этих условиях см. «L'Homme et son devenir selon le Vedanta», ch. XXIV, 3-е ed.
Каждая из упомянутых областей, содержащая модальность определенного индивида, может также — будучи взята в целом и только по отношению к соответствующим ей условиям — включать в себя подобные модальности, принадлежащие неограниченному множеству других индивидов; из них каждый, со своей стороны, представляет собой проявленное состояние одного из существ Вселенной; состояния и модальности взаимно соответствуют во всех этих существах. Совокупность областей, содержащих все модальности одной и той же индивидуальности, — неограниченное множество областей, способных к неограниченному расширению, — эта совокупность и составляет уровень универсальной Экзистенции, которая в своей целостности содержит неограниченное множество индивидов. Разумеется, мы предполагаем при этом уровень Экзистенции, соответствующей индивидуальному состоянию, коль скоро мы приняли за образец состояние человеческое; но все, что относится к многочисленным модальностям, верно также и для других, индивидуальных или не-индивидуальных состояний, ибо индивидуальное состояние может привнести лишь известные ограничения, но при этом включаемые им возможности остаются неограниченными. [165]
165
Напомним, что форма является одним из определяющих условий индивидуального состояния, так что индивидуальная и формальная манифестации являются эквивалентными выражениями.