Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

Островский категорически заявил, что никакие случайности не должны влиять на работу и на исполнение желания Савинкова, раз оно санкционировано ЦК. Фомичев торопливо отказался от своего «если приедет Павловский» и оставил вопрос только о финансовой стороне.

Владимир Георгиевич продолжает заседание и после отказа Валентина Ивановича от своего доклада об общем положении (мотив — болезнь, все заседание он пролежал из-за приступа малярии), дал слово по финансовому вопросу Андрею Павловичу.

Федоров зачитывает ведомость прихода и расхода за май и июнь, отмечает финансовые возможности (спекуляция), в подробности которых не вдается. На вопрос Островского, на сколько хватит имеющихся сумм, если забронировать 50 % наличности на непредвиденные расходы, ответил: без новых поступлений на 2–3 месяца. Собрание удовлетворено ответом, Иван Терентьевич — особенно. Владимир Георгиевич бронирует 50 %, из каковых разрешает Андрею Павловичу половину употребить на кратковременные спекуляции. Остальная половина должна быть твердо забронирована.

Отмечает, что после приезда председателя и на время съезда уполномоченных (о таковом съезде, со слов Сергея Васильевича, говорил после доклада Фомичев) никаких эксов не должно быть. Иван Терентьевич усиленно поддерживает эту мысль. Федоров сообщает, что деньги, имеющиеся в наличии, могут быть частично получены когда угодно, остальные — с предупреждением его за 3–4 дня. Его доклад и сообщение принимаются к сведению.

На этом заседание закрылось.

Первым после доклада Фомичева ушел Петр Георгиевич. Затем ушли Леонид Николаевич и Иван Терентьевич. Шешеня проявил мало активности, его предложение о создании в Москве военного отдела по Юго-Востоку не прошло. Островский предложил иронически этот отдел создать не в Москве, а в Париже; под улыбки собравшихся предложение провалилось. Тем более, что такой вопрос нельзя было обсуждать в отсутствие Новицкого и до выяснения кардинальных вопросов, каковое может быть только после съезда и после приезда Бориса Викторовича. Заседание оставило хорошее впечатление на всех, а особенно на Фомичева [207] .

207

ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 10. Л. 63–64.

В воскресенье 6 июля Федоров встретился с Иваном Терентьевичем у него на даче. Сообщил, что постановлением ЦК он зачислен на постоянное содержание с окладом в 15 червонцев в месяц. Фомичев остался этим очень доволен.

Далее зашла речь о требованиях Экспозитуры № 1, о постоянной связи Мосбюро в Минске, куда должны приезжать польские курьеры.

Фомичев категорически возражал против этого, указывая, что как только свяжешься с курьерами поляков, так неизбежен провал поста связи в Минске, а затем и Мосбюро. Указывал: мало ли чего хотят поляки, а «мы» не должны этого делать. Высказывался отрицательно и относительно постоянной переписки «Штиля» (резидента при Западном округе) непосредственно с Экспозитурой. Это желание поляков — на всякий случай иметь связь с нашими работниками. «Штиль» не должен сам писать им ничего, а все должны делать «мы» по своему усмотрению. С приездом жены он стал злоупотреблять словом «мы».

Был очень недоволен Экспозитурой, тем, что она не ценит людей. Пользуется ими, пока они были нужны и немедленно отказывается от них, даже от помощи, если работаешь не для них. Поэтому он завязал связь с Оленским, политполицией, которая людей ценит больше.

Федоров ему сказал, что, по его сведениям, Павловский должен на днях прибыть в Москву, до Севастополя он добрался благополучно. Он остался этим очень доволен, так как приезд Сергея Эдуардовича разрешал вопрос о поездке.

Во вторник утром Федоров опять встретился с Фомичевым и передал ему 10 червонцев, сообщив, что вчера, 7 июня, Сергей Эдуардович прибыл благополучно в Москву. С.В. Новицкий устроил его у одного хорошего знакомого врача на лечение. Его состояние пока неизвестно. По всей вероятности, на днях его можно будет увидеть и разрешить вопрос о поездке. Фомичев высказал сомнение, что вряд ли Сергей Эдуардович после ранения и после такой далекой дороги сможет ехать к Борису Викторовичу, но, по его мнению, в Париж может поехать и кто-либо другой [208] .

208

ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 10. Л. 95.

Встреча раненого С.Э. Павловского с И.Т. Фомичевым

14 июня 1924 г. А.П. Федоров после некоторой подготовки С.Э. Павловского рассказал ему, что, по полученным данным, Савинков еще в январе получил от некой группы аванс в размере 50 000 франков за теракт против полномочного представителя в Англии Х.Г. Раковского, выполнить который он до сих пор не может и ждет для его осуществления Павловского. В связи с этим Андрей Павлович задал Павловскому вопрос: не покажется ли подозрительным Савинкову, если он Павловский, приехав к нему в Париж, откажется от организации теракта? На это Павловский ответил: «Безусловно будет подозрителен мой отказ». Далее в беседе Сергей Эдуардович согласился, что ехать ему в Париж к Савинкову, пока Раковский в Англии и пока не закончились англо-советские переговоры, нельзя.

Надо было каким-то образом оттянуть поездку, чтобы это не было подозрительно Савинкову, который уже ждал Павловского и которому сообщалось, что он немедленно после экса приедет. Отказываться от поездки под предлогом «занят делами», «нельзя бросать Москву» — неубедительно и подозрительно. Нужно было сделать так, что ехать не «не хочу», а «не могу» по состоянию здоровья, а именно ранения, ввиду неудачно произведенного экса. Просто ранен слегка, но ехать месяца 2–3 нельзя.

На вопрос: что лучше по мнению Сергея Эдуардовича — написать письмо, отправив его с Фомичевым, а самим ждать конца англо-советских переговоров и отъезда Раковского из Лондона, или же послать кого-либо в Париж с Фомичевым как очевидцем всего в Москве и Ростове, надеясь, что с ними приедет и сам Савинков.

Павловский согласился со вторым.

Известием, что Савинков затеял против Раковского теракт, Павловский был возмущен и выразился так: «Неужто, сволочь, заделался профессиональным террористом?»

Далее сговорились составить письмо Павловского к Савинкову, тщательно обдумав все детали, чтобы не было ничего подозрительного для Ивана Терентьевича.

Федоров считал, что сообщение о том, что Павловскому нельзя ехать до отъезда Раковского из Лондона, никакой неприятности Савинкову не доставит [209] .

209

ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 10. Л. 43–43 об.

Из этого документа совершенно очевидно следует, что крокисты предлагали Павловскому совершить поездку к Савинкову в Париж. Однако скорее всего это было неосуществимое предложение, так как вряд ли Сергея Эдуардовича можно было одного или с кем-то из сотрудников КРО отправить за рубеж. Это подтверждается и мерами предосторожности, применяемыми сотрудниками ОГПУ при инсценировке встреч Павловского с Фомичевым. Несмотря на то, что им полностью была «сдана» резидентура союза, полного доверия к Сергею Эдуардовичу не было.

Перед встречей И.Т. Фомичева с «раненым» С.Э. Павловским был составлен план этой встречи. Планировалась поездка Новицкого в Царицын для частного свидания с Фомичевым, подготовка к встрече Сергея Эдуардовича, составление плана, кто и когда приходит на это свидание.

На нем должны были заслушать доклад доктора о состоянии «Сержа» (болезнь затяжная, месяца на 2–3), его рассказ о постигшей неудаче, о том, как быть с работой дальше, ехать за Савинковым или разрешить вопрос самим. Далее планировалось решить вопрос, кому ехать; принять решение, что ехать должны Иван Терентьевич и Андрей Павлович.

Причем Фомичев должен ехать по просьбе Павловского и одобрению ЦК, а Федоров — от ЦК и от Павловского [210] .

9 июля 1924 г. на конспиративной квартире по улице Ситцев Вражек состоялась встреча Фомичева и привезенного с Кавказа «раненого» Павловского. Комната в конце длинного пустого коридора, с наглухо занавешенным ковром окном, производила хорошее впечатление.

На встрече присутствовал начальник санитарной части ОГПУ М.Г. Кушнер, игравший роль приятеля начальника военного отдела ЦК союза еще по царской армии. Кроме доктора присутствовали Андрей Павлович, Сергей Васильевич, Иван Терентьевич, Владимир Георгиевич и Валентин Иванович.

210

ЦА ФСБ России. Д. Н-1791. Т. 10. Л. 88–89.