Синдикат должен быть разрушен

— Намекаете на моих ангелов-хранителей?

— Не намекаю, — криво усмехнулся Хэлловей. — Прямо говорю. Тебя как президента охраняют и избавляют от возможных угроз. Правда, на этот раз чуть промахнулись, дали снайперу выстрелить. Но и президентская охрана в таких случаях срабатывает через раз.

— Мы уже говорили на эту тему, — напомнил я. — У меня есть свои маленькие секреты. Да, на расстоянии меня тоже охраняют. Поэтому и жив до сих пор.

— Ладно, — Джон вздохнул. — Верю. Не обмани меня, Майк.

— Не обману, — твердо пообещал я. — Всё, что говорил — правда. Я с тобой откровенен, настолько, насколько возможно.

— Но когда надо умалчиваешь и не договариваешь, — подколол бывший цэрэушник. — Ладно, забыли.

Хэлловей встал.

— Уходим отсюда. В доме будет намного безопаснее.

У ворот нас встретили Мадлен, Лиззи.

— Майк! — мисс Рокволд бросилась ко мне. Встала на цыпочки, тонкие ручки порывисто обвили шею, кукольное личико прижалось к щеке. Теплое дыхание овеивало легким облачком, черные локоны нежным шелком ласково щекотали кожу. Присутствующие сделали вид, что ничего не заметили, начав с преувеличенным вниманием изучать территорию поместья.

Я растеряно переложил кольт в левую руку, осторожно погладил Мадлен по вытянувшейся струной гибкой спинке.

— Всё в порядке.

— Я так боялась, что тебя убьют, Майк, — шепнула девушка. — Очень боялась.

— Напрасно, — улыбнулся я. — Пора уже привыкнуть — это не так просто.

— Надо завершить наше дело, — напомнил Хэлловей. — Пойдем в подвал. Я папочку захвачу и спустимся.

— Возможно, надо отсюда уехать? — предложила Мадлен. — Нас срисовали.

— Если это Майерс и Моррис, не думаю, что они рискнут штурмовать коттедж, в котором находится внучка мистера Рокволда, — усмехнулся Джон. — А вот ночью на дороге могут сделать любую провокацию, чтобы остановить машины, заставить всех выйти, а там уже наверняка исподтишка убить Майка. Лучше до утра посидеть здесь, а потом выехать в город.

— Как скажешь, Джон, — пожала плечиками Мадлен. — Я тебе полностью доверяю.

— Пойдем, — бросил Хэлловей и двинулся ко входу. — Нам надо о многом поговорить.

В холле он попросил меня минуту подождать, сбегал за папкой, повел за собой, пока мы не уперлись в витую лестницу, ведущую в подвальное помещение. Внизу было темно, Джон отошел, через мгновение щелкнул выключатель, зажглись лампы, заливая пространство ярким желтым светом.

— За мной, — бросил бывший цэрэушник, сделал пару шагов вперед и отворил дверь. Мы прошли несколько метров, игнорируя помещения по бокам коридора, после ещё одной двери, спустились вниз и оказались в огромном зале, с выстроенными в ряд пыльными бутылками вина на специальных полках-подставках.

— Прежний хозяин был коллекционером-любителем, — пояснил Хэлловей, уловив мой заинтригованный взгляд. — А наследнички продали дом за кругленькую сумму вместе с винным погребом.

В углу оказался небольшой круглый бамбуковый столик и два стула. Джон устроился на одном, положил папку на стол, руки на подлокотники, коротко кивнул:

— Присаживайся.

Я занял стул напротив, с любопытством ожидая продолжения.

— Вина будешь? — добродушно поинтересовался Джон, расстегивая папку.

— Не сейчас, — отказался я. — Не люблю смешивать бизнес и спиртное.

— Правильно, — одобрил бывший разведчик и достал знакомую пачку листов. — Итак, на чём мы остановились?

— Ты хотел уточнить одну важную деталь, потом собирался показать документы, — напомнил я.

— Окей, — согласился Джон. — Ты должен понимать, Майерс — назначенный руководитель Синдиката. Он сам подчиняется определенным людям, которые помогли построить структуру. Как директор и акционеры.

— Знаю, — хмыкнул я. — Мадлен рассказывала.

— Директора можно снять, переназначить, но акционеры, пока не захотят избавиться от акций, остаются у руля. Выступая против Майерса, на данном моменте ты выступаешь против Синдиката, — невозмутимо продолжил бывший цэрэушник. — Обратного пути у тебя не будет. Шанс на выживание только один, — быстро убрать Уолтера, пока не ликвидировали тебя, сделать так, чтобы проблемы от твоего устранения превысили выгоды, и договориться с остальными. Даже с помощью мистера Рокволда, тогда сможешь выжить. В остальных случаях, тебя раздавят как блоху. В прямой войне с Синдикатом у тебя нет никаких шансов, даже с твоими ангелами-хранителями, завалившими киллеров сегодня ночью. Ты готов к таким действиям?

— Готов, — буркнул я. — У меня просто нет выхода: или он, или я, третьего не дано.

— Согласен, — сдержанно кивнул Хэлловей. — Майерс не остановится, пока не уничтожит тебя. Этот вопрос для него принципиальный. Он подозревает, что тогда ты был на яхте и умудрился сбежать. По моим агентурным данным, когда Уолтер узнал, что вы с Мадлен будете делать совместный бизнес, расколотил у себя в особняке статую Аполлона, две фарфоровые вазы эпохи Мин, в клочья разнес кухню — столы, стулья, шкафы — всё было разбито вдребезги.

— При таком буйном темпераменте надо всегда держать под рукой парочку санитаров, шприц со снотворным и смирительную рубашку, — усмехнулся я.

— Тебе смешно? — хмуро глянул Хэлловей. — А мне вот не очень. После этого Майерсу привезли проститутку, юную пятнадцатилетнюю латиноамериканку. Всю ночь из подвала, где он оборудовал себе специальную комнату для садо-мазо, слышались приглушенные крики и рыдания. А утром его подручные грузили в машину очередной большой черный мешок из непромокаемой, плащевой ткани.

— Ты сказал, очередной? — зацепился за слово я. — То есть, далеко не первый?

— Даже не десятый, — бывший цэрэушник скривился: — Убитых таким образом гораздо больше. Он — садист, получающий удовольствие от пыток и издевательств. За большие деньги мне передали несколько снимков подвальной комнаты, там огромный пыточный зал с различными орудиями в духе средневековой инквизиции.

— Так он просто гребнутый на всю голову, психопат, — ошеломленно пробормотал я.

— Вот именно, — горько усмехнулся Джон. — Поэтому я и не хотел, чтобы эта тварь не то что женилась, а даже подходила близко к Мадлен. К сожалению, мистеру Рокволду рассказывать такое было нельзя, доказательств не имелось, человек, снабжающий информацией, мог обгадиться только от одной мысли, что надо лично подтвердить свои сведения или сделать несколько снимков жертв. А за бездоказательное обвинение, меня бы просто удавили или организовали несчастный случай.

Хэлловей немного помолчал, давая возможность переварить информацию, и добавил:

— Я это рассказал, чтобы ты лучше понимал личность своего врага. Если он провалится в ад, всем будет только лучше.

— Понял, — вздохнул я. — Поверь, Джон, меня мотивировать не нужно. После перестрелки возле аэропорта, готов лично шлепнуть ублюдка. Теперь — с ещё большим удовольствием.

— Значит, мы поняли друг друга? — пристально глянул бывший цэрэушник.

— Поняли, — сухо подтвердил я. — Давай всё-таки перейдем к делу — наркотикам и Синдикату.