Синдром властного негодяя

Руки сами собой схватили фрукт, очистили его и запихнули в рот. Я жевала и с трудом сдерживала слезы. Док же сложил ладони и подул в получившийся "домик", разглядывая меня, как подопытную мышь. Кстати, в его послужном списке не было диплома психолога, только старец, далай-лама и "Яблочко". Поэтому и методы такие странные: сдайся в рабство, съешь залежавшийся товар.

— Зачем? — я уже давилась бананом. Он будто склеивал зубы и не проталкивался дальше по пищеводу. Обычный же, но под взглядом Доктора трансформировался в самозатвердевающий пластилин.

— Никогда нельзя недооценивать силу фруктов, Фира! В них много полезных веществ. И однажды я спас девушку, просто съев банан!

Ну да, чуть проще, чем отправить кого-то в рабство, но это события из одного логического ряда. Доктор прочитал что-то такое в моих глазах, поэтому откинулся назад, повернулся полубоком вместе с креслом и мечтательно уставился в потолок.

— Два или три года назад я прогуливался по городу, глазел по сторонам, размышлял о вечном, торопился доставить пиццу за тридцать минут, иначе ее не оплатят, ну и всякое такое. И вот заметил очень грустную девушку на летней веранде кафе. Перед ней стояла тарелка с салатом из шпината и банан. Зеленое и желтое, безвкусное и чуть сладкое. Вегетарианское и вегетарианское. Сложнейший выбор, сложнейший Девушка уже почти плакала, добавляя соли в салат, потому как не могла выбрать, что же ей съесть на завтрак, чтобы не растолстеть до сорок второго размера. Она молитвенно сложила руки и глядела то на тарелки, то в небеса.

— Так банан же можно и собой забрать, — а свой я все же отложила, пока Доктор отвлекся.

— Потрясающее здравомыслие для человека, который хочет свернуть с пути истинного счастья ради каких-то денег! Не отвлекай меня! Так вот. Банан и шпинат. Шпинат и банан. Девушка была уже на грани отчаяния, когда я подошел, взял банан и съел его! Девушка подскочила, начала орать, звать охрану и полностью проигнорировала акт своего спасения. Ну что, уловила мораль истории?

— Не есть на открытых верандах кафе? — да, слишком очевидно и поверхностно, но большего я придумать не могла. Какой-то бред! Очевидно, старец Иоанн все же разок задел Доктора обухом того самого топора.

— Нет, Фира, все намного глубже и сложнее. Но вам только предстоит это понять. А также то, как правильно вычислить властного негодяя, который портит вам жизнь.

— Это же Денис, мы еще в прошлый раз выяснили, — напомнила я.

— Настоящий учитель не дает правильных ответов. Только подталкивает ученика к их поиску! И тогда мы искали не властного негодяя, а того, кто поможет исцелиться вам от подступающего стародевия.

— Нет такой болезни!

— Зато колготочки с семью сотнями ден у тебя уже есть! А это симптом третьей фазы.

Отлично, просто отлично. Значит, по его мнению, я не только подвержена этому “стародевию”, так еще и перемахнула первые две фазы. На четвертой у меня должны самозавестись сорок котов и собак. В памяти сразу же всплыло фото моего будущего “коржика” и недавно вспыхнувшее желание подобрать серенького котенка, который так умильно смотрел на меня желтыми глазками, мяукал, топорщил шерстку и просился на руки, пока хозяйка не схватила его и не отчитала за привычку выбегать из квартиры и нестись на улицу.

— Когда пациент в таком состоянии, я решительно отказываю ему в разрыве контракта, тем более первые два испытания ты провалила. Кстати, “Глафира” — отличное имя, такое, с претензией.

— На что?

— На то, что его обладательница будет полно и всеобъемлюще счастлива, конечно!

Он широко улыбнулся, сверкнув такими идеальными, словно все лежали под дорогими “голливудскими” коронками зубами. В клыке справа даже блеснул крохотный камешек. Невозможно, просто ирреально красивый мужчина. Моделью или киноактером он бы зарабатывал намного больше, чем коучем.

— Взгляд! Взгляд! Знаю его! — Доктор указал на меня, затем резко прищекнул пальцами. — Нельзя навешивать ярлыки, не ознакомившись с внутренним содержимым, Фира! Поверь, я на своем месте.

— Меня назвали в честь кошки. Она умерла на второй день после моего рождения: неудачно выпала из окна. Сестра ужасно плакала и упросила маму и папу записать меня “Фирой”. Так что это имя без претензий. Оно принадлежало самой неудачливой кошке и перешло самому неудачливому человеку. Поэтому отдайте мне деньги за сертификат! Хотя бы часть.

— Никогда, — бросил он и потащил меня в другой угол кабинета, к мягкому дивану и аквариуму с рыбками. — Тебе конец без моего курса. Это как отпустить пациента с ножом в сердце полить дома кактусы! Позволить назвать ребенка в честь умершей кошки — к такой семье у меня немало вопросов.

= 11 =

Мягкая спинка и сидение обволокли меня со всех сторон, помогли согреться и немного успокоиться, собраться с силами и решительно потребовать свои деньги.

— Это не самая моя большая проблема…

— Конечно! — согласился Доктор даже чересчур поспешно, а после поплотнее упаковал меня в диван, задействовав подушки, плед и пуфик под ноги. — Тебя ведь могли назвать Муркой, Барсиком или Ахтыжзаразой. Просто, кошку моего брата зовут именно так.

Затем Доктор резко отсел от меня и потер переносицу.

— Братик мой, брат! Братюнюшка, братан, брательник! Какой же он прекрасный человек, хотя так и не вернул спиннинг после зимней рыбалки семнадцатого года.

— Вот видите, и у вас есть проблемы с семьей. Никто не живет стопроцентно счастливо. Зато деньги могут решить часть проблем…

— Твоих — нет. Только моя методика! Но если до Нового года ты не почувствуешь улучшения и стремительного приближения счастья — так уж и быть, верну часть платы за сертификат. Заодно куплю чулки с широкой кружевной резинкой по краю. Спорим, в таких ни один Дубровский не останется к тебе равнодушным?

— Мне не нуж…

— Оп-па! Я их уже купил. И уже сделал первый шаг к твоему исцелению! — Доктор снова не дал мне договорить: подсел ближе и вытащил из кармана аккуратно свернутые чулки. Очень черные, очень сетчатые и очень кружевные по краю. Такие не наденешь, если планируешь выйти из дома. Тем более не наденешь при Дубровском. Понятия не имею, зачем мне такие могут пригодиться. Отдать маме отчима под сушку лука? Она как-то просила.

Но Доктор, кажется, вовсю практиковал пронзание разума, потому как закатил глаза, а чулки запихнул в мой рюкзачок, как раз в отдел с инструментами. Капрон, жвачка, пассатижи — вот все, что нужно сильной и независимой женщине из двадцать первого века. А еще умение добиваться своего и твердо говорить “нет”.

— Денис может и не согласиться, — попробовала я зайти с другой стороны.

— А мы ему сейчас позвоним. У тебя же есть номер?

Конечно нет. Зачем бы мне эти цифры? Кроме двух провалившихся свиданий, с Дубровским мы не общались. Но Док не сдавался: вышел из кабинета, долго ругался с кем-то под дверью и нервно расхаживал по приемной. Я пока уселась поудобнее, прикрыла глаза и задремала. Все же ночь тяжелая, диван у Дока удобный, а бурная трудовая молодость приучила меня спать и в более неподходящих условиях. Снился почему-то Дэн в костюме султана, выбирающий себе наложницу на невольничьем рынке. И я, в качестве товара. Дубровский подошёл, почесал мне за ухом, унизанными перстнями пальцами и дал сжевать какую-то бумагу, после прошел мимо.