Синдзи-кун. Тетралогия

– Во-первых – загибает пальцы Акира: – ты туда идешь не только как шаперон и блюститель чести Юки, но и как участник нашей команды. Капитан нашей команды.

– Да откуда Атсуши знать…

– Он может и не знать. Но он обязательно доложит своей родне. Это ж клановые, они и шагу без согласования не сделают. И рано или поздно весточка дойдет до Минору. Значит – ты выступаешь тут как наш капитан, пусть и неофициально. А это, в свою очередь значит…

– Что ты не можешь нас позорить. – заключила Майко.

– И как я вас могу опозорить, интересно?

– Например придешь на официальную встречу с представителями клана один. – сказала Акира.

– В носу будешь ковыряться. – дополняет Майко.

– Ногти грызть. – Акира.

– Проявлять слабость по отношению к врагам рейха. – Майко.

– В общем одного мы тебя не отпустим. – заключила Акира.

– Кроме того, когда до этой стервы Линды весточка дойдет, что у тебя три девушки, а у их неудачника Мацумото ни одной – то ее перекосит. А она мне перекошенной намного больше нравится. – сообщила Майко.

– Да неудобно как-то. – сказал я: – вроде меня одного пригласили.

– Это тебе так кажется. Твой Атсуши обязательно с кем-то придет. С сестрой своей как минимум. – сказала Акира и поправила свой тюрбан из полотенца: – потому как у них в кланах сопровождающие за людей не считаются. Типа – такой-то и сопровождающие его лица. Вот и представь – он придет с несколькими людьми, а ты – один. Сразу же твой статус пониже да и сам ты себя неловко чувствовать будешь.

– Ну это вряд ли. – усомнился я: – вот вряд ли я себя неловко буду чувствовать из-за Акеми, но вы тут больше знаете. Доверяю вам в этом вопросе.

– Ееее, идем на свиданку в пятницу! – самурай Майко подняла руки в торжествующем жесте: – надо бы одежду подобрать подходящую.

– Минимум кожи, максимум одежды. – мгновенно отреагировала Акира: – и вообще, желательно нам одеться в одном стиле. Впрочем, мы это еще обсудим.

– Хорошо. – обреченно кивнул я, уже поняв, что из легкой развлекательной прогулки в пятницу вечером это превращается в официальное мероприятие: – теперь то мы можем пойти Читосе поднимать?

– Так никто тебя и не держит. – удивляется Акира: – нам с Майко еще надо во что одеться решить. А ты иди, она тебя послушает. Нас за дверь выставила.

– Говорила, что если будем к ней опять стучаться, она в нас дырок наделает. – пожаловалась Майко: – а тебя рядом не было, чтобы дырки излечивать, вот мы и держимся подальше. У меня дырок достаточно, мне еще три в организме не надо.

– К твоему мнению она прислушается. Иди, мы потом, если надо… – говорит Акира. Я с опаской стучусь в дверь спальни. Никто не отвечает. Стучусь еще раз. Толкаю дверь и вхожу.

– Я же говорила, что дырок в вас понаделаю. – ворчит комок одеял на кровати. Я подхожу к кровати и сажусь на нее, рядом с комком. Комок застывает.

– Привет, Читосе. – говорю я. Комок одеял молчит.

– Уже третий день лежишь. Пора бы и лицо свое городу и миру так сказать явить. А то лежишь тут. Майко с Акирой уже и выпить успели и протрезветь. И у Майко новая форма – называется Самурай. Она в ней еще круче выглядит. Мороженое кончилось, кстати. – говорю я, в надежде, что одеяло откинется и я увижу лицо Читосе. Одеяло упорствует. Продолжаю говорить. Рассказываю Читосе про приют с детьми-суперами и про то, что Иошико будет баллотироваться в президенты школы. Про то, что толстый Поно-сама, соседский кот – снова соседский кот. Сидит у нашего нового дома, на перилах и дремлет. Как такой толстый кот может дремать на таких перилах и не упасть во сне – загадка. Можно сходить и его покормить, он обожает рыбьи хвостики, купленные в магазинчике у Иное-сан. Все любят кормить толстых котов, не выдумывай.

А еще нас приглашает к себе на торжество сам старый Джиро-сама и не прийти означает очень сильно его обидеть, а ты, Читосе видела, что происходит с людьми, которые его обижают, сами одного такого в фургончике везли связанным.

Акира говорит, что будет формально объявлен мир между гокудо и нами и прощение всех грехов и сотрудничество во веки вечные. Говорит, что может с Джиро поговорить, чтобы тебе достали штурмовую винтовку, ну или там зенитку, что тебе больше нравится. Говорит, что у старикана где-то старый, еще довоенный английский «Брен» завалялся. Тот, что с магазином сверху. Вижу, интересует. Вылезай из-под одеяла и поговорим, она ж еще ящик гранат притащила, правда. Какая девушка устроит перед ящиком гранат? Новенькие, еще в масле. И запалы к ним в вощеной бумаге, хрусть, хрусть, красота. Ну вылезай уже из-под одеяла, поедем на базу, постреляешь по мишеням, Майко говорит, что ты можешь пустую консервную банку в воздух подкинуть и не давать ей коснуться земли, пока весь магазин в нее не высадишь. У тебя ж дар. И Акира говорит, что искать нас никто не будет, потому как ты всех кто мог нас опознать – уже убила. Молодец. Кроме того, Питер приходил, предлагал в Императорские ежегодные пойти с ними вместе. Там, кстати – полную амнистию дают, если не знала. Ну то есть совсем полную и титул какой-то. И землю. И ко двору представят. Если тебе там принц какой нужен. Вставай, поедем за город, мяса пожарим. Хочешь – в онсэн поедем? А что, заслужила, ты у нас и Мару завалила и вообще.

Комок под одеялом едва шевельнулся и я продолжил, ободренный. Только я хотел начать рассказывать про посттравматический синдром, как открылась дверь и к нам присоединились Акира и Майко.

– Читосе, вставай, хватит валяться. Син в пятницу на свидание нас приглашает. – говорит Майко и одеяло дрогнуло. Зашевелилось. Из-род него показалась слегка опухшая мордашка Читосе.

– На свидание? – говорит Читосе: – а у меня одеть нечего.

* * *

Вечером, после того, как Читосе извлекли из под одеяла, умыли, накормили и привели в божеский вид, пообещали завтра сходить за покупками и дали в руки чашку горячего чая – я попрощался с девушками и отправился домой. Зайдя в прихожую я сразу же нашел взглядом туфли Нанасэ-онээсан. Значит сестричка дома.

– Я дома! – крикнул я от порога, снимая обувь. Тишина. Прошел в гостиную и на секунду почувствовал себя Семен Семеновичем Горбунковым – в гостиной на диване сидела Нанасэ, а перед ней на столике веером лежали пачки денег из моего тайника и один из пистолетов Читосе с двумя запасными магазинами. Как там в классике жанра – это твое? – мое. Откуда? Оттуда. И прочее.

– Синдзи? – говорит Нанасэ и ее лицо белее мела: – скажи, только честно. Ты – одаренный? – я гляжу на ее лицо, на кожу, сквозь которую видны синие ниточки вен и понимаю, что соврать не могу ну никак.

– Да, онээсан. – говорю я: – у меня есть способность к исцелению.

– Аматэрасу. – говорит Нанасэ и прижимает ладони к лицу: – я так этого боялась. Твой отец – он заберет тебя у меня. Мне надо сказать ему… я не могу этого не сделать, он меня убьет.

– Что? Мой отец? Ты знаешь моего отца? Да что вообще тут происходит? – спрашиваю я, глядя на потерянную Нанасэ.

– Твой отец, твой настоящий отец – с ним лучше не связываться. Син, если ты увидишь человека со шрамом через правый глаз – беги. Как можно дальше и никогда не возвращайся. У тебя есть друзья, я знаю, Майко-тян хорошая девушка, она сможет позаботиться о тебе, она и Акира-сан. – лепечет Нанасэ, оседая на пол мимо дивана.

– Господи, да что тут происходит. – ворчу я, подхватывая Нанасэ и устраивая ее на диван: – все в порядке, ты дома, никакого человека со шрамом тут нет.

– Я надеялась, что у тебя не будет способности. – говорит Нанасэ: – твоя мать просила меня позаботиться о тебе, но с условием, что если все-таки у тебя будут способности, то … а я не могу сейчас.

– Да, да… все будет хорошо, успокойся. – укладываю сестренку, подложив под голову подушку. Аккуратно укрываю сверху тонким пледом, с рисунком под шотландскую клетку. Нанасэ что-то бормочет про человека со шрамом прямо через глаз, про то, что мне надо держаться подальше от людей и что надо меня защитить, что она слово давала, но ей нравится в городе и мы только обосновались и снова бежать, а у нее только с работой все получилось и Нимура-сенсей даже предложение делать собрался, а мы снова бежать…